Призраки Бреслау - читать онлайн книгу. Автор: Марек Краевский cтр.№ 47

– А что с людьми в «камере хранения»? Отпустить их? – нервно спросил Вирт.

– Отвезете их в предвариловку при полицайпрезидиуме. Завтра ночью. Вас встретит стражник Ахим Бюрак и примет людей. Еще вопросы есть?

– Гepp криминальассистент, – пробормотал Смолор, – а с ней-то что делать? В «камеру хранения» или сразу к Бюраку?

Мок молчал, глядя на стоящую в дверях Эрику. Наколка у нее на голове съехала набок, губы дрожали. Казалось, девушка хочет о чем-то спросить, но не в силах произнести ни слова. Даже вздохнуть не в силах.

– А если, – Смолор вдруг стал необычайно разговорчивым, – если Мюльхаус лично захочет ее допросить?

Мок не отрывал глаз от Эрики. Часы в прихожей пробили три, при первом ударе девушка вздрогнула от неожиданности. Мок перевел взгляд на накрахмаленный передник, посмотрел на раскрасневшегося Смолора…

И тут пришло решение.

– Если комиссар уголовной полиции Мюльхаус пожелает допросить свидетеля, фрейлейн Эрику Кизевальтер, ему придется отправиться к морю.

Эрика стиснула зубы, всем телом навалилась на мужчину, тяжело дыша, уткнулась лицом в ямку у основания шеи. Мок ласковым жестом убрал с ее виска мокрые волосы. Когда судорога наслаждения миновала, Эрика ловко перекатилась на бок и укрылась грудой простыней и одеял.

– Хорошо, что ты не кричала, – произнес Эберхард непослушным голосом.

– Почему? – тихо поинтересовалась она.

– Портье не поверил, что мы супружеская пара. Колец-то у нас нет. Крики и стоны только усилили бы его подозрения.

– Почему? – сонно переспросила Эрика и закрыла глаза.

– Тебе когда-нибудь попадалась супружеская пара, пятнадцать часов не вылезающая из постели?

Не дождавшись ответа, Мок надел кальсоны, брюки, сильно оттянул и отпустил подтяжки, громко хлопнувшие по нагому торсу, засвистел мелодию модной песенки «Фрау Луна», открыл окно и вдохнул запахи моря, которые сразу перенесли его назад в Кенигсберг, когда никто не требовал от него признания в неизвестных преступлениях и не шантажировал безглазыми трупами. Волны шлепались о раскаленный солнцем песок, атаковали два мола, сложенные из огромных валунов. Глядя на эти сооружения, как бы заключившие порт в объятия, Мок чувствовал на губах мельчайшие соленые капли.

Из ближайшей коптильни доносился запах, способный вызвать у поклонника рыбных блюд нервную дрожь. Мок сглотнул слюну и повернулся к Эрике. Она уже не спала. По всей видимости, он разбудил ее, хлопнув подтяжками. Подтянув колени к подбородку, Эрика глядела на любовника. Над ней качалась на соленом ветру модель парусника.

– Как насчет копченой рыбы? – спросил Эберхард.

– Ой, как вкусно, – застенчиво улыбнулась она.

– Тогда идем. – Мок застегнул рубашку и прикинул, подходит ли к светлому пиджаку новый, купленный вчера в Кеслине [56] галстук. Эрика сама его выбрала.

– Не хочется никуда идти. – Эрика потянулась после недолгого сна, прыгнула к Эберхарду, обняла, тонкими пальцами погладила по широкой, мускулистой, крепкой шее… – Я буду вкушать удовольствия здесь…

– Принести сюда? – Мок не сдержался, поцеловал девушку, провел рукой по голой спине и ягодицам. – Что принести? Угря? Камбалу? Может, лосося?

– Не ходи никуда. – Эрика касалась своими губами его губ. – Я хочу угря. Твоего собственного.

Она крепко прижалась к Эберхарду и поцеловала в ухо.

– Боюсь, – шепнул Мок в маленькую мягкую раковинку, затерявшуюся среди рыжих волос, – у меня не получится… Мне уже не двадцать лет…

– Перестань болтать, – строго сказала она, – все будет хорошо…

Она оказалась права. Все было хорошо.

Держась за руки, они вышли из гостиницы при «Лечебных ваннах Фридрихсбад». У подъезда грузного здания стояли два извозчика и огромный двухэтажный омнибус, который – как гласила металлическая табличка – курсировал между Мюнде и Рюгенвальде. [57] Чуть подальше топталась группа учеников начальной школы. Полный лысый учитель, обмахиваясь шляпой, неторопливо рассказывал своим подопечным, что во время наполеоновских войн тут изволил принимать ванны сам герцог Гогенцоллерн. Толстяк даже ткнул пальцем в памятную доску на стене.

На скамейке в одиночестве сидела красивая девушка и курила. Для Мока с его стажем работы в комиссии нравов ее профессия не составила тайны.

Они миновали несколько домов на Георг-Бютнерштрассе и остановились перед заведением мороженщика. Эрика как ребенок набросилась на холодные малиновые шарики, уложенные пирамидкой. При одном только взгляде на нее у Мока заныли зубы.

Скрежет шлагбаума возвестил о сведении моста. За мостом была Скагерракштрассе, они пошли по левой стороне улицы. В первом доме на углу Мок зашел в лавочку и спросил у хозяина, господина Роберта Пастевского – это имя значилось над входом, – дюжину сигарет «Рейхшадлер» для себя и столько же английских «Голд-Флейк» для Эрики.

Ветер с моря смягчал жар горячего сентябрьского солнца, трепал волосы Эрики, насквозь продувал узкую улочку.

– Я голодна, – жалобно произнесла Эрика и выразительно глянула на Мока.

– Ну вот, – растерялся Мок, – придется возвращаться в гостиницу…

– Я говорю сейчас не в переносном смысле, я на самом деле хочу есть.

– Давай попробуем настоящего копченого угря, – сказал Мок. – Но сначала я куплю тебе булочку. Идем…

В пекарне, пахнущей горячим хлебом, два моряка, облокотившись на украшенный накрахмаленными салфетками прилавок, разговаривали о чем-то с толстым пекарем, да так быстро, что Мок почти не понимал их померанского диалекта. Только видно было: никакие они не покупатели. А вот на настоящего клиента пекарь не обращал ни малейшего внимания. Эберхард даже слегка встревожился, сам не зная почему. «Наверное, потому, что это матросы, – подумал он, – хотя их двое, а не четверо».

– Чего изволите? – спросил наконец пекарь с сильным померанским акцентом.

– Две берлинские булочки, пожалуйста. С чем они?

– С шиповником.

– Отлично. Две штуки.

Пекарь взял деньги, протянул Моку пакетик с булочками и продолжил разговор с моряками.

– Слушай-ка, Зах, – выходя из лавки, услышал Мок, – что это еще за тип?

Звякнул колокольчик под бревенчатым потолком. Эрика, с несколько усталым выражением лица, носком туфельки чертила какие-то фигуры на песке, обильно покрывавшем кочковатый тротуар. Мок протянул ей пакет и нечаянно стер ботинком часть загадочного рисунка.