Призрак для Евы - читать онлайн книгу. Автор: Рут Ренделл cтр.№ 78

Затем все журналисты разом повернулись к воротам — миссис Уинси закрыла их за собой и пошла по дорожке к дому. Репортеры мгновенно окружили ее, но Джимс успел заметить газету в ее руке; с такого расстояния ему удалось прочесть одно единственное слово большого заголовка: «ПАРЛАМЕНТ». И поскольку он просил ее не приходить этим утром, то предположение, что причиной ее прихода стали газета и любопытство, выглядело вполне логичным. Джимс видел, что миссис Уинси не прочь поговорить с журналистами, и если они не бросились фотографировать ее, то вовсе не потому, что она не изъявляла желания позировать. Что она говорит? И вообще, в чем дело? Ждать ему оставалось недолго.

Миссис Уинси вошла в дом — одна — через парадную дверь. Джимс встретил ее в холле и оказался примерно в такой же ситуации, как Зилла с Морин Пикок. Миссис Уинси показала ему первую страницу газеты, держа ее обеими руками, и заявила, что никогда в жизни не испытывала подобного отвращения. В первый раз за все время она не назвала его «сэр» или «мистер Мэлком-Смит». Впору было повторить слова Клеопатры, лишившейся власти: «Без дальних слов?» [50] Но Джимс молчал, снова и снова перечитывая заголовок: ГЕЙ В ПАРЛАМЕНТЕ: ДВЕ СВАДЬБЫ И ОДНИ ПОХОРОНЫ.

— Как вам не стыдно? Член парламента! Что о вас подумает королева?

— Не суйте нос не в свое дело, черт бы вас побрал, — сказал Джимс. — Убирайтесь. И больше не приходите.

Он поднялся наверх. Прочесть статью прямо сейчас у него не хватило решимости. Как бы то ни было, Джимс видел фотографии на третьей странице, в том числе вместе с Леонардо на Мальдивах, и обвинил во всем любовника. Вероятно, Леонардо кому-то проболтался, и снимки попали в этот бульварный листок. Джимс нашел Леонардо в спальне; тот сидел на кровати, полностью одетый, но вид у него был угрюмый и, как показалось Джимсу, виноватый. Джимс набросился на него, размахивая газетой, обвинял в предательстве, вероломстве и кляузничестве — успех его карьеры отчасти объяснялся интригами — и не желал слушать возмущенных оправданий.

Леонардо стоял на своем.

— Я никому ничего не говорил. Ты сошел с ума. Не забудь, что под угрозой не только твоя карьера, но и моя. Дай-ка посмотреть.

Они ухватились за газету, и каждый тянул ее к себе, пока первая страница не разорвалась надвое. В конце концов газетой завладел Леонардо.

— Если бы ты не орал как сумасшедший, а прочел статью, то увидел бы, что язык развязался у твоей драгоценной жены, а вовсе не у меня. Бог мой, и еще как развязался!

Джимс не хотел ему верить, а взглянуть в его присутствии не решался.

— Можешь возвращаться в Лондон сам. Дойдешь до этого проклятого Кастербриджа пешком — всего-то шесть миль, — выпалил он, схватил газету и бегом спустился вниз.

Миссис Уинси ушла. Толпа журналистов по-прежнему ждала у дома. Джимс положил газету в портфель, сунул кошелек и ключи от машины в карман и, подобно генералу Гордону, в одиночку противостоявшему армии Махди в Хартуме, открыл дверь и вышел из дому. Толпа радостно взвыла, засверкали вспышки камер.

— Посмотрите сюда, Джимс!

— Улыбнитесь нам, Джимс!

— Два слова, мистер Мэлком-Смит.

— Это правда, Джимс?

— Не хотите ли сделать заявление?

— Разумеется, неправда. Все это ложь, — высокомерным тоном сказал Джимс и, вспомнив слова Леонардо, прибавил: — У моей супруги нервный срыв.

— Вы знали о том, что вы двоеженец, Джимс? Жена вас не бросит? Где Леонардо? Вы боитесь потерять свое место?

Последняя фраза, которую все восприняли как грубую, неприличную шутку, вызвала взрыв смеха. Джимс, почувствовав прилив крови к лицу и осознав, что краснеет, инстинктивно закрылся портфелем. Вновь сверкнули вспышки. Одна совсем близко. Он попытался схватить фотоаппарат, но промахнулся и бросился к машине. Репортеры облепили автомобиль. Словно обезьяны в джунглях, подумал он. Джимс оттолкнул какую-то девушку, и она упала, крича, что подаст на него в суд за нападение. Ему удалось открыть дверцу, протиснуться внутрь и захлопнуть дверцу; он очень надеялся, что прижмет чьи-то пальцы, но рука мгновенно отдернулась. Подъехав к воротам, Джимс увидел, что они закрыты. Эта стерва Уинси специально захлопнула их за собой, подумал он, потому что в девяти случаях из десяти оставляла их открытыми, несмотря на все его предостережения.

— Откройте эти проклятые ворота! — крикнул Джимс в окно, но репортеры не среагировали. Вернее, кто-то попытался просунуть внутрь фотоаппарат.

Джимс вышел, и толпа сомкнулась вокруг него, тыча камерами в лицо. Один даже вскарабкался на левую створку ворот.

— Вы едете в Лондон, Джимс?

— Что вы скажете Зилле, когда вернетесь домой?

— Джеффа Лича убил наемный убийца?

— Зилла вас не бросит?

Джимс распахнул ворота. Репортер, сидевший на одной из створок, свалился и остался лежать на земле, крича, что сломал ногу. Он потрясал кулаком, обещая расквитаться с Джимсом, чего бы ему это ни стоило. Журналисты пытались преградить ему путь, и Джимс, решив при необходимости пожертвовать дорогими дубовыми воротами, направил машину прямо в толпу, заставив ее поспешно расступиться. Большая часть репортеров преследовала его до самой деревни, и отстали они только после того, как увидели, что паб «Крус Армс» уже открыт. Джимс проехал через Лонг-Фредингтон, с горечью посмотрев на Уиллоу Коттедж, где — если можно так выразиться — началось его ухаживание, но затем он увидел, что дом выставлен на продажу, и в его глазах мелькнула искорка интереса. Джимс вспомнил, что Леонардо говорил о его «драгоценной жене». Пора набраться храбрости и заглянуть в эту проклятую газету. Он остановился на обочине Милл-лейн, где Зилла по дороге к дому Энни некогда мечтала об их блестящем и обеспеченном будущем, и прочел статью.

Дела обстояли даже хуже, чем предполагал Джимс, но теперь, вырвавшись из толпы журналистов, он оказался более подготовленным к вмешательству в личную жизнь, к обсуждению его склонностей и к угрозе репутации. Совершенно очевидно, что во всем виновата Зилла. Он недооценил ее, считал, что она стерпит подобное обращение, но Зилла возмутилась. Это была ее месть. В статье имелись некоторые неточности, но Зиллу не стоило в этом винить. Снова взглянув на первую страницу, Джимс прочел имя автора: Натали Рекмен. Та самая, которая сочинила лживую статью о Зилле в первые дни после их свадьбы! Джимс без труда представил, как она шпионит за домом Леонардо и дожидается его появления, вероятно подкупив соседей. Да, этот мир безнравственен, и те, кто возносится наверх и попадает под яркий свет, постоянно подвергаются опасности.

Как бы то ни было, между ним и Леонардо все кончено. Любовь, которой Джимс тешил себя несколько коротких недель, исчезла в мгновение ока. Он больше не хочет видеть Леонардо. Будучи настоящим снобом, Джимс убеждал себя, что только глупец способен расхаживать по дому джентльмена в вульгарных трусах от Сесила Джи. И не понимать, что зажженный свет в комнате без занавесок делает находящихся в ней хорошо видимыми снаружи. Он не удивится, если выяснится, что мать Леонардо живет в микрорайоне, застроенном муниципальными домами. И тот факт, что дом находится в Челтенхеме (хотя, скорее всего, в окрестностях Челтенхема), не имеет никакого значения.