Проводив взглядом бывшего коллегу и по конторе, и по званию,
он немного расслабился, вполне дружески ухмыльнулся вошедшему Стасу Крамаренко.
Вот с этим осколком разбившейся вдребезги Советской Армии
никаких сложностей, подтекстов и интриг не предвиделось. Его даже не было
необходимости посвящать в последние сюрпризы. Стас, бывший армейский капитан,
заведовал многочисленным отрядом оперативников (на жаргоне руководства
«Интеркрайта» – «зондеркомандой»), склонностью к самостоятельному мышлению и
логическому анализу ничуть не блистал – зато был незаменим как отличнейший
исполнитель четко сформулированных приказов. За что и держали. О «заимке»
и прочих суровых реалиях жизни экс-капитан и подозревать не мог – это Данил
знал совершенно точно (после всех трудов «Катеньки», коллежки рыжей «Дженни»).
Бравый капитан, снявший форму лишь год назад, незаметно для
себя вытянулся по-военному.
– Вольно, – сказал Данил. – Садись.
Записывать ничего не будем, я на твою память всецело полагаюсь. Первое. Пусть
на стоянку в Киржаче немедленно перегонят для меня «БМВ» и «Жигуль», любой.
Второе. Начиная с этой минуты в постоянной готовности должны находиться… –
он прикинул, – шесть машин. В каждой – по четыре лба. Все с рациями, с
оружием. Посменные дежурства, по восемь часов, круглосуточно. Когда они мне
понадобятся, я и сам еще не знаю… Пять экипажей – на твое усмотрение, а вот
шестой должен непременно комплектоваться кем-то из «дерганых». Третье. У дома
сорок шесть по улице Королева примостился коммерческий ларек с романтическим
названием «Кинг-Конг»… – он помедлил, тщательно обдумывая задание. –
Мне нужно, чтобы парочка ребят под видом местных рэкетиров наехала на продавца.
Немедленно. Отбери орлов с самыми жуткими мордами, пусть оденутся
соответственно, тачку им подбери с прибамбасами… Меня интересует
одно-единственное – реакция продавца на наезд. Пусть опишут потом во всех
подробностях, как он держался, что говорил. Если они влипнут и придется
вытаскивать, версия будет следующая: ребята поддали и захотелось им глупо
пошутить, к тому же девочку кого-то из них в том комке намедни обсчитали…
Водочкой от них должно явственно попахивать. Все. Вопросы есть?
Вопросов у капитана не было. Данил отправил его восвояси и
какое-то время бессмысленно пялился в стену.
Насчет «Кинг-Конга» – всего-навсего догадка из категории
шальных. Щепотка беспокоящих наблюдений. Комки, конечно, расползаются, как
тараканы, и возникают в самых неожиданных местах, но все равно, очень уж
неудачно выбрано место для обосновавшегося на Королева две недели назад лабаза.
Любой, хоть немного озабоченный успехом торговли, поставил бы ларек метрах в
двухстах дальше, там, где пролегает самотоптаная тропинка, по которой обитатели
пяти домов курсируют плотным потоком к автобусной остановке и обратно. А
«Кинг-Конга» влепили под окнами крайнего дома, фасадом к подъезду. Единственная
выгода от такой дислокации – возможность следить за входящими в подъезд, а то и
фотографировать их при нужде из-за частокола бутылок. Бывали прецеденты. Три
месяца назад они сами ставили подобный наблюдательный пункт. Конечно, может
отыскаться и объяснение попроще: прибыль владельца ничуть не заботит, ларек –
всего лишь легальное прикрытие для отмывки черного налика, и все равно
проверить стоит…
Он включил селектор:
– Сексуального террориста откопали? Прелестно, сюда
его, болезного…
Кудрявый красавчик Виталик, вьюноша невероятного обаяния и
секс-эппила, вошел быстро, но с заметной невооруженным взглядом толикой
расхлябанности. Данил все равно собирался устроить ему легонький втык, поэтому
не было нужды имитировать грозу во взгляде, все получилось само собой.
Продуманно упакованный красавчик уселся, и Данил тут же применил старый,
испытанный прием: уставился тяжелым взглядом на кончик носа заленившегося
агента. Действует прекрасно – очень быстро нервирует из-за полной невозможности
поймать твой взгляд…
Виталик забеспокоился довольно быстро:
– Нет, ну какие претензии, шеф?
Данил молчал, не отводя взгляда. Виталика они месяц назад
подвели к одинокой дамочке, занимавшей довольно видное положение в «Бульварном
листке». Работа там отнимала массу времени, а искать сексуальных утех прямо в
редакции было бы затруднительно: среди посвященных «Листок» пользовался
сомнительной славой одного из гнездовий шантарских гомиков (впрочем, лесбиюшки
тоже попадались, так что бабе с нормальной сексуальной ориентацией крутить
служебные романы было бы несколько хлопотно).
– Ну? – спросил Данил, решив, что выждал
достаточно. – Ну и когда ты последний раз трахал звезду шантарской
журналистики? Чего мнешься?
– Ну, две недели назад…
– Бог ты мой, – сказал Данил философски. –
Эта чертова перестройка в молодежи убила всякое чувство ответственности… чего
скалишься? Я тебе скалиться разрешал?
Кудряш вздрогнул и выпрямился в кресле. Данил обошел стол,
навис над лентяем и положил ему ладонь на плечо, перенеся на эту руку почти всю
тяжесть тела:
– Причины? Временная импотенция или новая лялька?
– Ну, лялька…
– Лялек будешь валять в свободное от работы
время, – сказал Данил ласково-убедительно. – А работа твоя в том и
заключается, чтобы ублажать Галочку Башкирцеву как ей хочется. И качать
информацию в паузах меж фрикциями – тебе, недоучке, известно, что такое
фрикция? Молчать! Никто тебя, раздолбая, работать не приневоливал, сам
напросился, все инструктажи прошел, клятвы давал… – он сжал двумя пальцами
плечевой мускул так, что бедолага Виталик поневоле взвизгнул.
– Шеф…
– Я тебя последний раз предупреждаю, – сказал
Данил примирительно. – Вот пол-лимона… глазки не закатывай, хватит выше
крыши. Звони Галочке и устрой ей афинскую ночь… Мне нужно знать, кто накропал
эту поганую статейку, кто ее проталкивал… словом, все. Учить не надо. Брысь!
Вышел в приемную следом за Виталиком, вопросительно глянул
на товарища старшего прапорщика.
– Соловей готов к встрече, – доложила
Митрадора. – «Кольчуга» заверяет, что никаких оснований для беспокойства
нет.
– Ну, коли так… – проворчал Данил, ретируясь в
кабинет.
Возможно, он и перемудрил «иранским контрактом». Коли уж
«Кольчуга», мощная столичная организация частного сыска, работавшая в первую
очередь на Гильдию товаропроизводителей, заверяет… Ладно, казна «Интеркрайта»
некоторое кровопускание стерпит, даже если след пустой, Кузьмич не обидится…
Ровно в пять со всегдашней своей пунктуальностью явился
Самур – канал связи с «заимкой» и единственный оттуда человек, которого Данил
знал и видел воочию. Чернявый кавказский человек непонятного возраста – то ли
тридцать, то ли пятьдесят – и столь же непонятной национальной принадлежности.
Данил в свое время осторожно применил парочку мелких тестов, пытаясь угадать
хотя бы вероисповедание коменданта «заимки», но ничего не добился –
предложенную ветчину Самур как ни в чем не бывало съел, а словесные крючки так
и не позволили определить, христианин это, суннит или шиит. В конце концов
Данил махнул рукой – еще просечет и пожалуется, от Кузьмича нагорит…