Инферно. Последние дни - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Вестерфельд cтр.№ 20

— Привет, Алана, — сказал он. — Ты пришла.

— Алана Рей, — поправила я его. — В девять часов утра в воскресенье.

— Ничего себе времечко.

Он закатил глаза, словно идея назначить репетицию именно на это время принадлежала не ему, а кому-то, кто раздражал его.

— Ты не забыл мои восемьдесят баксов? — спросила я, барабаня двумя пальцами по ремню спортивной сумки.

— Конечно… ммм… восемьдесят?

Он слегка сощурил глаза. Я улыбнулась.

— Семьдесят пять. Шутка.

Он засмеялся, но по его смеху я поняла, что пять баксов для него кое-что значат. И деньги, которые он вытаскивал из кармана, были скомканы, по одному, по пять долларов и даже десятка монетами по двадцать пять центов.

Я немного расслабилась. Этот парень — жалкий бедняк. Никакой богач не стал бы затруднять себя такими фокусами, чтобы обмануть меня.

— Это все твои барабаны… то есть ведра? — спросил он, глядя на мои сумки.

— Много места не занимают, правда?

На самом деле я принесла не все — для первого-то раза. Какой смысл тащить сорок два фунта оборудования, если, возможно, этим парням нужна лишь барабанящая машина с косичками?

— Наверно, легче таскать, чем настоящие барабаны.

Я кивнула, хотя никогда не таскала настоящие барабаны, но, думаю, это нелегко.

Он отсчитал семьдесят пять, и, похоже, в карманах у него ничего не осталось. Мне стало неловко из-за того восьмидесятидолларового трюка, и я начала непроизвольно притоптывать ногами.

— Ммм, еще одно.

Он повесил гитару на плечо и сморщил лицо, чувствовалось, что он снова нервничает. Он был, типа, симпатичный и такой… стесняющийся. И вызывал у меня чувство беспокойства за него, типа, как за ребенка, идущего по улице с развязанными на ботинке шнурками.

— Что?

— Будет лучше, если ты не станешь говорить о деньгах Перл.

— Кто такая Перл?

— Она… — Он нахмурился. — Просто не говори о них никому, ладно?

— Какая мне разница? — Я пожала плечами. — Деньги остаются деньгами, кто бы ни давал их.

— Да, наверно.

Его лицо приняло серьезное выражение, словно я изрекла какую-то невероятную мудрость, а не просто то, что казалось логичным. В конце концов, в этом суть денег: хрустящий и чистый, или мятый, или вообще четвертаками — доллар всегда стоит сто центов.

Мы вошли в здание.

Комната наверху была похожа на все комнаты для репетиций: она сбивала с толку. Стены и потолок из волнистого пенопласта, в углах как бы мерцающего. Непонятный клубок кабелей на полу. И такая странная, лишенная эха тишина вокруг.

Невысокая девушка в очках представила мне всех.

— Это Захлер. Он играет на гитаре.

Крупный, сильный «собачий» парень широко улыбнулся. Я вспомнила — он не хотел мне платить.

— И Минерва. Она тоже здесь впервые. Она будет петь для нас.

Обкуренная девушка на две секунды сняла темные очки, сощурившись в свете флуоресцентных ламп, и улыбнулась мне. На ней было длинное черное бархатное платье, мерцающее, словно улицы после дождя, целая куча ожерелий и свисающие сережки. Длинные черные ногти блестели; они выглядели странно — словно волнистый потолок.

— Она певица? — спросила я. — Ха! А я подумала, что она администратор.

Все засмеялись моей шутке, за исключением Минервы, которая просто еще дальше раздвинула губы в улыбке. Ее зубы вызвали у меня дрожь. Я три раз прикоснулась ко лбу и мигнула сначала одним глазом, потом другим.

— А я Перл, клавиши, — продолжала другая девушка. — Ты Алана?

— Алана Рей. В одно слово, — ответила я голосом, дрожащим под взглядом Минервы.

— Круто, — сказала она. — Через дефис?

Я усмехнулась. Немногие богатые девушки задали бы этот вопрос. Некоторых людей это напрягает — что у меня два имени, невидимо сцепленные вместе.

— Нет. Между ними просто маленький пузырек воздуха.

Никто не засмеялся, но никто никогда и не смеется. Эта шутка предназначена только для меня.

Все завертелось очень быстро. Парни просто подключились и стали настраивать инструменты, а у Перл была лишь маленькая клавиатура, которую она установила на микшерном пульте, откуда могла контролировать звук всех остальных. Обкуренная девушка подняла повыше стойку микрофона и стала возиться с выключателями ламп; движения у нее по-прежнему были резкие, насекомоподобные. Оставаясь в темных очках, она, тем не менее, настолько пригасила огни, что я едва могла что-либо видеть.

Впрочем, я не жаловалась: ее взгляд один раз уже заставил меня вздрогнуть.

Я устроилась в углу, спиной прямо к сходящимся вместе, обитым пенопластом стенам, передо мной двадцать одно ведро для краски, «башни» из них повышались справа налево, от одного до шести ведер.

Я достала шесть контактных микрофонов, мои собственные микшерный пульт и устройства для спецэффектов. Комнаты для репетиций или студии звукозаписи нравятся мне меньше, чем открытый воздух, но, по крайней мере, здесь я могу создать собственное эхо.

Перл смотрела, как я креплю микрофоны к пластиковым «башням», вставляю их шнуры в микшер и вывожу через устройства для спецэффектов.

— Канистры из-под краски? — спросила она.

— Ведра для краски, — поправила я и в первый раз увидела, как Мос улыбнулся.

— А-а, конечно. Сколько каналов тебе нужно? — спросила она, передвигая ползунки на микшерном пульте. — Шесть? Двенадцать?

— Всего два. Левый и правый.

Я передала ей кабели. Перл нахмурилась. При таком раскладе она не могла микшировать меня со своего пульта. Типа, она хотела, чтобы я отдала ей свои яйца, свой сыр и свой лук в отдельных чашках, а вместо этого она получила от меня целый омлет, приготовленный так, как мне нравится.

Впрочем, она не стала спорить, и я увидела, как Мос все еще улыбается.

— Все готовы? — спросила Перл. Все были готовы.

Минерва сглотнула и одной бледной рукой взяла микрофон. В другой она держала блокнот, открытый на странице, которая выглядела так, будто исписана самым бестолковым ребенком из моей спецшколы.

Мос просто кивнул, не глядя на Перл, одной ногой поправив свои шнуры на полу.

Крепкий парень (чье имя я уже забыла, придется записать его) был единственным, кто улыбался. Наклонив голову, он пристально вглядывался в струны, осторожно прилаживая пальцы. И потом, сосредоточившись, начал играть. Это был простой рифф, низкий и однообразный.