Кудеяр. Аленький цветочек - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Феликс Разумовский cтр.№ 89

Наверное, одному с другим сочетаться не полагалось. Чтоб морда не треснула.

Выступили впятером. Сам Иван, Борис с Глебом да Альберт с Веней. Гринберг от похода отвертелся. Сказал, что пойдет навестить больную Виринею, и помахал на прощание ручкой. Кудеяр не стал употреблять власть. Говорил же Скудин-старший о кобеле, устремившемся по любовным делам, что пёс «в своём праве»…

Хоть и говорят, добрым нойдой был Риз, а вот умирать забрался на самую что ни есть кудыкину гору. (Если подумать, кстати, – потому, может, и забрался.) Веня с Альбертом уже готовы были спрятать мужское самолюбие в карман и начать жаловаться вслух, когда наконец между двумя косматыми вараками открылось устье мрачной неприветливой долины. Она называлась Холодное. И вела к подножию Горы Мёртвых.

– Засаду устраивать – лучше места не выберешь, – Боря Капустин покачал головой, улыбчивое лицо сделалось суровым и серьёзным. – Готовая западня!

Действительно, каменный мешок. Мрачное, дышащее древними поверьями место. Вокруг только молчаливые хребты гор – и не правдоподобная тишина. Незаходящее солнце струит медленно льющийся свет. В небе дымка, и свет отбрасывает расплывчатые, нерезкие тени. Колдовское безмолвие лишает слуха, настраивает на мистический лад. В звенящем молчании можно расслышать голоса гор, хранящих вечные тайны. На дне долины, у подножия отвесных утёсов, покоятся тёмные зеркала-озёра с величаво плавающими льдинами, похожими на лебедей… А может, не врут лопарские сказки и где-то совсем рядом помещается вход в Страну Мёртвых, куда, как известно, в старину люди ходили пешком?..

– Брось, Боря, – усмехнулся Скудин. – Кому мы на фиг нужны. – Пожал плечами и первым двинулся вдоль русла бойкого ручья, приглушённо звеневшего между камней. – Всё тебе Сьерра-Леоне мерещится.

– О-о… – отозвался Капустин. Ему сразу вспомнился непроходимый буш и засевшие в нём так называемые повстанцы. Борцы за свободу, как именовали их какие-то правозащитники. Оно понятно, правозащитники никогда живьём не встречали сьерра-леонских людоедов, обкурившихся местной разновидности гашиша и вооружённых автоматами Калашникова с прикладами, отпиленными для красоты… Короче, Борис сразу успокоился, уже другими глазами посмотрел на окружающий ландшафт.

– А вроде и ничего, – сказал он. – Только мрачновато немножко. Как-то не тянет рыбку половить…

– А я ловил, – отозвался Скудин, не оборачиваясь. – В детстве. Дурак был, ничего не боялся.

Не скоро, но всё же они дошли до подножия Горы Мёртвых, поднялись по скалистому, заросшему цепким кустарником склону. Камень, в который превратился нойда Риз, был огромен, не меньше лопарской вежи размерами, а весил, понятно, многие тонны. И растительность вокруг него была очень странная. Можно подумать, не заполярный Север, а прямо-таки Дальний Восток – какие-то гигантские лопухи, мох нежно-розового цвета, могучая, словно бамбук, коленчатая трава в полтора-два человеческих роста… Траву оплетали шипастые, очень длинные лозы. Ветра не было, и тишина, стоявшая в зарослях, буквально резала уши. Даже комары молча пикировали на пришельцев… Древняя Самиедна [127] не собиралась открывать свои секреты кому попало и за просто так.

– Если верить знающим людям, сейды летают… – Скудин, словно здороваясь с хорошим знакомым, погладил шершавый бок камня, потом поднялся на цыпочки и нащупал рукой гладкий, будто оплавленный, маленький кратер: – Говорят, вот сюда во время грозы всякий раз ударяют молнии. Они напитывают дух шамана небывалой силой…

– Иван Степанович, – почему-то понизив голос, обратился к Скудину Альберт, – а вы сами… верите?

Кудеяр пожал плечами:

– Где-то я вычитал, что, если рассматривать радугу только как преломление света в дождевых каплях, жить будет скучно… Поэтому скажем так: верю частично. По принципу – сказка ложь, да в ней намёк.

Если бы его спросили, он мог бы рассказать, как в разное время и в разных странах, не только в России, видывал кое-что, чему по ортодоксальной науке отнюдь не полагалось существовать. Но его не спрашивали, а сам он был не словоохотлив.

– Не знаю, как поживает дух нойды, а вот камень фонит, и прилично! – Веня Крайчик разложил приборы, принялся щёлкать тумблерами. – Не Чернобыль, конечно… но радиационный фон заметно повышен, поэтому, может, и растительность мутирует… – Он кивнул на могучий, разлапистый лопух, украшенный двухцветными, словно шашечки такси, подпалинами. – Вот ведь какой красавец!

– И геоаномалия очень сильная, – вскоре констатировал Альберт, деловито обошедший вокруг сейда с рамками в руках. – Сплошные энергопотоки с высокой напряженностью полей! – Он взялся за гравиметр, и в его голосе послышалось изумление, смешанное с испугом. – Венька, глянь! Ни хрена ж себе!

Камешек был ещё тот. Около него нагло нарушались законы гравитации. С северной стороны вес предмета уменьшался, с южной, наоборот, увеличивался… Очередная чертовщина?

– А завтра, – предположил Веня, – этот Репт-Кедги решит на нас обидеться и вообще снимется да улетит… – Он выпрямился и, повторяя движение Скудина, почтительно погладил валун. – Ты уж не улетай, пожалуйста. Хорошо?

– Жрать что-то хотца, командир… – Боря Капустин, быстро уставший от общества занятых своим делом учёных, закурил и глянул вопросительно на Скудина. – Может, перекусим?

– Ты зелье-то диавольское загаси да окурок в карман спрячь. – Скудин, впрочем не шутил, и Борис мгновенно послушался, отметив про себя, что с лица Кудеяра не сходило выражение готовности к действию. – И перекусывать здесь, Боря, не будем. У меня такое чувство, будто нас здесь кто-то держит на мушке. Давайте-ка сваливать…

Он повернулся к впавшим в исследовательский транс Вене с Альбертом, махнул рукой:

– Эй, руссо туристо! Цигель, цигель, айлюлю потом!

На прощание сделали несколько снимков (цифровой камерой, чтобы не связываться с проявкой-промывкой-печатью, а сразу посмотреть на компьютере результат), по очереди запечатлелись на фоне огромного камня, гигантских лопухов и трёхметровой осоки. Экзотика! Ни в какой Шарм-эль-Шейх ехать не надо…

В лагерь возвратились только к ужину – усталые, но на сей раз относительно довольные. Веня и Альберт уже не пытались изобразить несокрушимых «мачо», тащились, словно сонные мухи. Однако ж дошли. Путешественников ждали баня, вкусный ужин и ворчливый профессор Звягинцев, маскировавший таким образом бессилие и досаду.

Блаженство было бы почти полным… если бы не истошное пение Эдика под многоваттный аккомпанемент припёртого в тайболу караоке. Причём в выборе репертуара генералов сын проявлял завидное постоянство. Из мощных динамиков неслась всё та же неизобретательная похабщина с рифмами типа «кооператив – презерватив». Скудин сразу отметил, что больно уж весело пел «резвый мальчонка». С подозрительной легкостью на сердце.