Большая собака - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Соломатина cтр.№ 48

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Большая собака | Автор книги - Татьяна Соломатина

Cтраница 48
читать онлайн книги бесплатно

Вы не поверите, без малого сорокалетний Автор боится елей. Ну, не то чтобы боится, а опасается. Обходит их стороной. Иррациональные страхи случаются даже с самыми взрослыми, самыми умными и самыми талантливыми. Автор себя к самым-самым-самым не относит из исключительной врожденной застенчивости, потому расскажет вам о некоем Вильфредо Ламе, чьё имя не так, быть может, известно вам, как имя Пабло Пикассо. А между тем в 1939 году у Вильфредо Лама и всем хорошо известного Пабло Пикассо была совместная выставка в Нью-Йорке. Это внешняя, так привлекательная человекам, сторона чужой самости. Но мы сейчас о не столь привлекательном, обычно красивом, а непонятном живом, не зафиксированном в формалине, внутренностном. О том, чего не разрежет секционный нож и не усмотрит объектив электронного микроскопа, зато с лёгкостью увидит художник, взглянув на объект и на его отражение в зеркале. Так вот, когда кубинец Вильфредо с глазами, похожими на иллюстрацию к монголо-татарскому игу, был маленьким, он очень боялся леса, раскинувшегося недалеко от дома, на дальнем конце городка Сагуа-ла-Гранде. Боялся лишь потому, что – сам себе злобный Буратино – населил его призраками, рождёнными своим воображением. И они казались ему реальнее любой реальности. Так у всех у нас, когда мы дети, не правда ли? Когда мы маленькие, мы не похожи на остальных и даже друг на друга. Со временем это проходит. Почти у всех. А вот у Вильфредо Лама осталось. Выдуманный лес его детства был с ним всю его интервально-человеческую жизнь. Одна из самых известных его картин называется «Джунгли». Когда художник писал эту картину, окна и двери его мастерской были распахнуты, так что каждый мимо проходящий мог видеть работу. Но мимо проходящие кричали друг другу: «Не смотри! Это сам дьявол!» И знаете? Они были правы. Один из друзей художника, который любил сравнивать, как любят все друзья любого автора сравнивать его работы с чьими-нибудь не авторскими, сказал Вильфредо Ламу, что дух картины очень близок к некоторым средневековым изображениям ада. И вообще, мол, очень странно, что кубинец, рожденный посреди прекрасных bosque, [79] monte, [80] manigua, [81] пишет картину «Джунгли», хотя никаких джунглей на Кубе нет. А только заросли сахарного тростника. Автор видел эту картину и даже немного смотрел на неё не мигая, хотя в многолюдном иноязычном месте Большого Яблока смотреть издалека не мигая сложнее, чем в одиночестве русского пустынного тихого деревянного поволжского дома. И со всей ответственностью вам заявляет – никакие это не джунгли и не сахарный тростник. Это самые настоящие ели. И смотреть на них долго нельзя, потому что в них прячется сам дьявол! Страшно?! Дьявол, между прочим, весьма хорош собой, так что зря вы так. И почему это вы боитесь дьявола, если отрицаете бога? Впрочем, чего я несу всякую чушь взрослым людям, собирающимся прогуляться по самому обычному москворецкому лесному хозяйству!


…И всё-таки, будь вы детьми, сохрани вы в себе ребёнка, любезные читатели, вы бы поняли, что это не художник населил, выдумал и так далее. Просто они там были на самом-самом деле всегда, а он просто увидел то, сквозь что все умные взрослые смотрят…


Идите, гуляйте смело! Никого там нет. Обычные ели. Разновидность хвойных деревьев. На Новый год наряжается разноцветными шарами. Автор сам очень любит наряжать новогоднюю ёлку. Автор не боялся трупов готической анатомки в гордом одиночестве юности, отчего же ему теперь бояться наряженного в компании мужа, дочери, собак, кота, рваного каминного огня и друзей трупа? Спиленная ель не страшна. Бояться надо живых. Если вам, конечно, надо чего-то или кого-то бояться. Или надо, чтобы боялись вас. Это одно и то же.

Старая могучая яблоня в заболоченном овраге. Откуда она тут? Почему так буйно её цветение и так малы и кислы её плоды? О ней забыли. Никто не спилил её, перед тем как уехать из отселенной зоны, запланированной под искусственный разлив водохрана. И она смирилась со своей одичалостью и только поздней весной бунтует привлекающим внимание пышным нежно-розовым. Бедная яблоня. Любой, сорвавший твой плод, лишь скривится и выплюнет. Невкусна ты, несладка. Кисла, как всё покинутое. Мучаешься, как всё позабытое домашнее. Свои бросили, а лес не принял. А цена вопроса любви так проста и доступна: пара килограммов сахара (сколько душе угодно в одни руки) – и твоё продолжение прекрасно в виде утоляющего жажду в самую знойную жару яблочного, чуть с кислинкой, компота.

Всё-всё, дальше в свою чувствительность и чувства сами, без проводника и переводчика. Доброго пути!..


Лет пять назад Автор переселяется в загородный дом, оставляя занятия клинической и даже «общественно полезной» медициной. Оказывает, таким образом, большую услугу человечеству. Правда, недостаточно последовательна и подаётся в писатели. Так что старик Джи-Би-Эс был бы Автором недоволен. [82] Впрочем, не факт. Возможно, Автор и подружился бы со стариной Шоу, потому что, несмотря на разные временные пространства, Автора и великого драматурга роднит, как минимум, «резко повышенное субъективное восприятие явлений жизни и богатейший, сложный внутренний мир». Как коряво выражаются критики, не правда ли? Достаточно сказать проще и по-русски: «собственное мнение и богатая фантазия». И чувство юмора, конечно. Вернее – сарказма. Точнее – иронии. Прецизионно [83] – самоиронии.


Как суетно всё-таки писать, поддерживая светскую беседу с гостящими у тебя читателями, никак не желающими отправляться гулять на берег водохранилища. Когда над головой – гортанные таджики, а кот наступил мягкими лапами в «пинотекс». Автор в этом смысле очень похожа на собственных чрезмерно любопытных животных: чуть где что изменилось в пространстве – не так запахло, изменило цвет, а не то ещё и направление – Автор тут как тут со своими носом и лапами. Очень неугомонная, когда существует в режиме реального времени. Потому хоть и перестала заниматься делом родовспоможения и разрешения прочих репродуктивных проблем и радостей конкретных женщин, и даже не стала продлевать контракт на неплохо оплачиваемую борьбу с перинатальным [84] ВИЧ-инфицированием в восточноевропейских масштабах, а осела глубоко за городом, но не успокоилась. Возможно, совсем спокойная или даже мёртвая Автор принёсла бы человечеству гораздо большую пользу, чем беспокойная, холерического темперамента и мало того, что живая, так ещё и полностью здоровая Автор. Но раз уж так получилось, то пусть идёт, как идёт.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию