Спаситель - читать онлайн книгу. Автор: Ю Несбе cтр.№ 107

Харри посмотрел на нее. А в следующую секунду бегом устремился прочь.

Юн Карлсен заставлял ноги двигаться к перрону Центрального вокзала в быстром темпе, но спринтером он никогда не был. Автоматические двери, испустив затяжной вздох, закрылись, и серебристый поезд, направлявшийся в аэропорт, тронулся. Опоздал. Юн со стоном поставил чемодан, скинул с плеча рюкзачок и плюхнулся на одну из дизайнерских скамеек на перроне. Черную сумку он держал на коленях. Следующий поезд через десять минут. Ничего страшного, время у него есть. Сколько угодно, целое море. Лучше бы даже иметь его чуток поменьше. Он смотрел в черный зев туннеля, откуда появится следующий поезд. Когда София ушла и он на рассвете все-таки заснул в Робертовой квартире, ему приснился сон. Дурной сон, где на него неподвижно смотрел глаз Рагнхильд.

Он взглянул на часы.

Концерт уже начался. А бедняжка Tea без него, в полном недоумении. Как и все остальные, кстати говоря. Юн подышал на руки, но мороз так быстро остудил влажный воздух, что руки еще больше замерзли. Все правильно, иначе он поступить не мог. Обстоятельства осложнились, вышли из-под контроля, оставаться здесь слишком рискованно.

Сам виноват, наделал ошибок. Ночью потерял самообладание с Софией, а ведь должен был это предвидеть. Напряжение требовало выхода. Рассвирепел он оттого, что София принимала все без слова, без звука. Только смотрела на него отрешенным, замкнутым взглядом. Как бессловесный жертвенный агнец. И он ударил ее по лицу. Кулаком. Кожа на костяшках пальцев лопнула, и он ударил снова. Сглупил. Чтобы не видеть, прижал ее лицом к стене и только после эякуляции сумел успокоиться. Слишком поздно. Глянув на нее, когда она уходила, он понял, что на сей раз объяснениями вроде «налетела на дверь» или «упала, поскользнувшись на льду» родители не удовольствуются.

Второй причиной, принудившей его к отъезду, стал вчерашний безмолвный звонок. Он проверил, откуда звонили. Оказалось, из загребской гостиницы. Из «Интернационаля». Непонятно каким образом они выяснили номер его мобильника, он же нигде не зарегистрирован. Зато понятно, что это означает: хотя Роберт мертв, они считают заказ невыполненным. У него-то был совсем другой расчет, и он недоумевал. Возможно, они пошлют в Осло нового исполнителя. Стало быть, надо уезжать.

Билет он купил в спешке — до Бангкока, через Амстердам. На имя Роберта Карлсена. Как и тот, по которому в октябре летал в Загреб. И как и тогда, в кармане у него лежал загранпаспорт брата, выданный десять лет назад. Сходство между ним и человеком с паспортной фотографии отрицать невозможно. А что за десять лет внешность молодого человека претерпевает изменения, пограничникам на паспортном контроле объяснять не надо.

Купив билет, он съездил на Гётеборггата, собрал чемодан и рюкзак. До отлета оставалось еще десять часов, поэтому надо отсидеться в укрытии. И он спрятался в одной из армейских «частично меблированных» квартир в Хёугеруде, от которой у него были ключи. Квартира эта уже два года пустовала, пострадала от протечек, всей мебели — диван с креслом, где набивка на спинке сбилась комками, да кровать с испещренным пятнами матрацем. Именно сюда он приказал Софии являться каждый вторник, в шесть вечера. Кой-какие пятна оставлены ею. А кой-какие им, когда он сидел тут в одиночестве. И тогда все время думал о Мартине. Это было точно голод, утоленный всего лишь раз, и с той поры он непрерывно искал тогдашнее ощущение. И только теперь наконец нашел, с пятнадцатилетней девочкой-хорваткой.

Потом однажды осенью к нему явился возмущенный Роберт и сказал, что София все ему выложила. Юн так рассвирепел, что еле-еле сумел сдержаться.

Все это до ужаса… унизительно. Как в тот раз, когда отец, обнаружив на простыне пятна от семени, выпорол его, тринадцатилетнего мальчишку, ремнем.

А когда Роберт пригрозил рассказать обо всем армейскому руководству, если хоть раз увидит его поблизости от Софии, Юн понял, что ему остается только одно. И имел в виду вовсе не отказ от встреч с Софией. Потому что ни Роберту, ни Рагнхильд, ни Tea не понять, что одно лишь это давало ему избавление и огромное удовлетворение. Через несколько лет София станет слишком взрослой, придется искать другую. Но до поры до времени она будет его маленькой принцессой, светом его души и огнем чресл, такой была Мартина, когда магия впервые свершилась той ночью в Эстгоре.

Перрон заполнялся людьми. Может, все и обойдется. Может, следует выждать неделю-другую и вернуться. К Tea. Он достал телефон, отыскал ее номер и отстучал эсэмэску: «Отец заболел. Вечером вылетаю в Бангкок. Завтра позвоню».

Отослал сообщение, хлопнул ладонью по черной сумке. Пять миллионов крон в долларах. Отец обрадуется: наконец можно будет выплатить долг и стать свободным. Я беру на себя грехи ближних. Несу им избавление.

Он смотрел в туннель, в черную глазницу. 20.18. Где поезд?

Где Юн Карлсен? Глядя на спины впереди, он медленно опустил револьвер. Палец подчинился, соскользнул со спускового крючка. Лучше не думать, насколько близок он был к тому, чтобы выстрелить. Но теперь он знает точно. Юна Карлсена здесь нет. Не пришел он. Вот почему, когда они там рассаживались, возникла заминка.

Музыка стала спокойнее, щетки шуршали по барабанам, гитарист легонько перебирал струны.

Он увидел, как подруга Юна Карлсена нагнулась, как плечи ее шевельнулись, будто она что-то искала в сумке. На секунду-другую замерла с опущенной головой. Потом встала, он следил, как она порывисто, нетерпеливо пробиралась между рядами людей, которые вставали, пропуская ее. И в ту же минуту сообразил, что надо делать.

— Excuse me, — сказал он и встал, не обращая внимания на укоризненные взгляды людей, которые с деланным усилием и вздохами поднимались на ноги, он думал только об одном: последняя возможность достать Юна Карлсена — как можно скорее покинуть зал.

Очутившись в фойе и услышав, как обитая дверь закрылась и музыка вмиг оборвалась, он тотчас замер. Девушка ушла недалеко. Стояла у колонны посреди фойе, с телефоном в руках, набирала сообщение. Двое мужчин в костюмах разговаривали у другой двери зала, а две гардеробщицы с отсутствующим видом сидели на стульях за стойкой. Он проверил: пальто по-прежнему укрывало револьвер — и уже хотел направиться к девушке, как вдруг услыхал справа топот бегущих ног. Повернулся и успел увидеть долговязого мужчину с лицом в красных жилках и широко раскрытыми глазами, который мчался прямо к нему. Харри Холе. Черт, время упущено, пальто помешает направить револьвер на полицейского. Он отпрянул к стене, когда рука полицейского схватила его за плечо, и совершенно растерялся, когда Холе рванул на себя дверь зала и исчез внутри.

Он уткнулся головой в стену, крепко зажмурился. А когда медленно выпрямился, увидел, что девушка, переминаясь с ноги на ногу, прижимает к уху телефон, а на лице у нее написано отчаяние. Он шагнул вперед, стал прямо перед ней, слегка отодвинул пальто, чтобы она увидела револьвер, и медленно, отчетливо произнес:

— Please come with me. [57] Или мне придется убить вас.