В зал вошла стайка детей и приблизилась к королеве. Старший был красивым мальчиком лет девяти-десяти, с оливковой кожей, темными волосами и прекрасными темными глазами. С первого взгляда было понятно, кто он.
— Джейми
[7]
! — воскликнула королева, приседая.
Ее примеру последовали Аликс и Фиона. Джентльмены тоже склонились в поклоне перед юным королем.
— Мичел сказал, что у нас гости, мама.
Королева представила лэрда, Аликс и Фиону.
— Не хотите ли сыграть со мной? — спросил король — Я люблю шахматы. Вы любите шахматы, госпожа Фиона?
— Я никогда не играла, — расстроено пробормотала девочка, но тут же, просветлев, добавила: — Зато я учу французский, ваше величество.
— Может, вы поговорите со мной по-французски? — обратился к ней король. — Моя мать у себя на родине говорила по-французски. Я тоже очень хорошо говорю на этом языке.
— С радостью, ваше величество, — ответила Фиона.
— Пойдемте. Вам не стоит играть с моими братьями. Они слишком грубы и неловки для такой воспитанной юной леди, как вы.
— Джейми играет с девчонками! — фыркнул Александр, восьмилетний герцог Олбани. Его братья: Дэвид, граф Морей, и Джон, граф Мар, — ехидно захихикали, подталкивая друг друга.
— Господа, король хочет приветствовать гостью как полагается, — пожурил их Адам Хэпберн. — Вам следует учиться у него.
— Я знаю, кто вы и чем занимаетесь, — прошипел Александр, герцог Олбани. — Это ни для кого не секрет, милорд.
— Александр! — вознегодовала королева. — Немедленно извинитесь перед лордом Хэпберном!
— Прошу прощения, — процедил молодой герцог и увел братьев.
— Завидует, — тихо обронил Адам. — Считает, что это он должен быть королем.
— Господа! — объявил Мичел. — Ужин подан.
— Будете сидеть с нами, за высоким столом, — велела королева лэрду.
Аликс скромно отошла, но королева ее окликнула:
— Нет, мистрис Гивет, вы тоже будете сидеть с нами. Знаю, прошло два года с тех пор, как вы последний раз видели мою родственницу Маргариту Анжуйскую, но все равно вы должны рассказать мне все, что помните.
Обед был сервирован быстро и умело. Аликс была поражена простотой блюд: креветки, сваренные в вине с маслом и поданные в горчично-укропном соусе, рыба, по словам королевы, пойманная только сегодня утром, тоже вареная и поданная на ложе из свежего салата с кусочками лимона. Аликс вот уже несколько лет как не видела лимона, хотя на кухне английского двора лимонов всегда было в избытке. Кроме этого подали жареных кур в золотистой корочке с соусом из апельсинов и изюма, оленину и окорок, густой овощной суп с горошком, морковью, пореем и свеклой, забеленный сливками с розмарином. Хлеб был мягкий, а кроме него на стол положили масло и несколько головок сыра. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз видела сыр бри?! В Данглисе был только твердый желтый сыр — вкусный, конечно, но не бри. Она бессовестно наслаждалась сыром, пока не поймала озорной взгляд Адама. Аликс вспыхнула, а он усмехнулся.
— Еду на границе вряд ли можно назвать разнообразной, — заметил он.
— Фенелла прекрасно готовит, — возразила Аликс, — но я выросла при дворе крестной и привыкла к различным сортам сыра.
— Должно быть, очень странно жить уединенной жизнью в глуши после роскоши и веселья двора, — продолжал Хэпберн. — И все же вы кажетесь счастливой, мистрис Аликс.
— Последние несколько лет при дворе были очень беспокойны, — пояснила Аликс, — да и приступы безумия у короля участились. Бесконечные интриги сторонников Йорков, бесконечные сражения… К тому же мы постоянно опасались, что нас схватят. Королева особенно боялась за безопасность принца Эдуарда.
Она вздохнула.
— Потом умерла моя мать, одна из фрейлин королевы, приехавшая с ней из Анжу. Она никогда не жаловалась. Разве что на усталость… Отец знал: даже если увезти маму в Анжу, где жизнь куда спокойнее, она долго не проживет. Все эти годы, когда она прислуживала королеве, сказались на ее здоровье. Мама умерла как раз до того, как мы были вынуждены бежать на север.
— Простите, — пробормотал Адам. — В войнах, которые ведут мужчины, страдают прежде всего женщины и дети. Вашего отца тоже больше нет, и вы остались сиротой, Мне сказали, что и ваш муж погиб.
— Господи! Когда слышишь, как вы все это перечисляете, понимаешь, что осталась совсем одна… — ахнула Аликс.
— Вы из тех, кто умеет выживать в любых обстоятельствах, и это прекрасно, мистрис Аликс. Уметь выживать — тоже искусство. Вы уже стали любовницей вашего лэрда?
— Милорд! — негодующе воскликнула Аликс, но на щеках у нее полыхнул предательский румянец.
— Да, вы из тех, кто выживает, — рассмеялся Адам.
— Я, не из таких женщин… — начала Аликс, но Хэпберн покачал головой:
— Не из таких. Это сразу видно. Вы любите его. Но, как женщина мудрая, молчите. Он тоже вас любит. Недаром постоянно следит взглядом за каждым вашим движением.
— О нет, милорд, этого не может быть. Жена жестоко его предала. Он никогда не будет доверять женщинам.
Адам снова тихо рассмеялся:
— Какая очаровательная наивность! Ваш лэрд любит вас и когда-нибудь в этом признается. Тогда, малышка, вы будете по-настоящему счастливы.
— Такого не может быть, — прошептала Аликс.
После ужина королевские музыканты, рассевшиеся на маленькой галерее в дальнем конце зала, заиграли задорную мелодию. Аликс невольно стала притоптывать в такт.
— Мадам, позвольте пригласить вас на танец, — сказал Адам, обращаясь к королеве. Мария Гелдернская улыбнулась и захлопала в ладоши.
— Какая чудесная мысль! — воскликнула она и, встав из-за стола, спустилась вниз и повела за собой соседей.
Все встали в круг, взявшись за руки. К ним присоединились Дэвид Г рант и его жена. Вместе они повели хоровод — сначала в одном, потом в другом направлении, — после чего разделились на пары. Сначала королева танцевала с Адамом Хэпберном, Гранты — друг с другом, а Малькольм взял руку Аликс. Джентльмены поклонились. Дамы присели. Мужчины покружили женщин по залу, а затем подбросили в воздух, под крики солдат, сидевших за столами в зале.
Танцующие снова взялись за руки и снова разделились на пары, но на этот раз лэрд кружил королеву, Дэвид — Аликс, а на долю Хэпберна досталась Юфимия. Раскрасневшаяся Аликс смеялась, когда капитан подхватил ее за талию и подбросил в воздух.
В третий раз обойдя зал, Аликс стала танцевать с Адамом. Наконец музыка смолкла и танец закончился. Малькольм шагнул к Аликс, схватил ее за руку и потащил к выходу. Лицо его потемнело от гнева.