Громыхнула бесшумная дверь. Чуть порозовев и не глядя на
Мазура, Олеся пояснила:
– Это наша девочка, из безопасности. Хорошая девочка,
тренированная, полезная, да вот беда, бисексуальная. Надо ж было, чтобы она ко
мне воспылала... Отвязаться не могу.
Ну да, подумал Мазур не без злорадства, она ж явно тоже не
подозревает о вашей истинной роли, мадам, принимает за мелкую сошку, вот и
оборзела...
Олеся продолжала не без смущения:
– Вообще-то я женщина современная, но такие эксперименты
отчего-то нисколечко не привлекают.
Она так деланно изображала смущение и непорочность, так
играла глазами, что Мазур, во исполнение инструкций, решил не церемониться,
подошел вплотную и бухнул:
– А какие привлекают?
Олеся вскинула на него глаза:
– И ты туда же?
Но прозвучало это довольно беспомощно, особенно в сочетании
с обращением на «ты», впервые за все время их знакомства. А посему, мысленно
повторив любимое присловье про наглость, сестру таланта, Мазур обнял ее
покрепче, притянул и сообщил на ухо с великолепно сыгранной задушевной
откровенностью:
– Ну ничего я не могу с собой поделать, на тебя глядя...
Она не вырывалась, и на поцелуй ответила, и маечки лишилась
без всяких протестов, а там и остального, и на диване обосновалась без
возражений – и во всем дальнейшем принимала самое активное участие очень даже
раскованно.
Через часок, когда в комнате уже было темно, – как
обычно случается в этих районах Африки, темнота прямо-таки обрушилась, словно
где-то повернули выключатель – вспыхнули огоньки сигарет, поплыл дымок, и уютно
устроившаяся в объятиях Мазура дама спросила с ленивым интересом:
– Значит, вот так моряки и совращают бедных неопытных
блондинок?
Мазур хмыкнул:
– Ну, вообще-то у меня создалось впечатление, что блондинка
не особенно и сопротивлялась...
– Я тоже не железная... Знаешь, смешно, конечно, нам не по
семнадцать лет, но все равно, ты мне сразу понравился...
– Еще бы, – сказал Мазур, – я основательный,
положительный, а также, признаюсь тебе по секрету, регулярно стираю носки и
умею чинить утюги...
Олеся засмеялась, потершись щекой о его плечо. Мамочки мои,
подумал Мазур с ноткой растроганности – невеликой, впрочем, – вот и
романтика обозначилась. Вот и началось, без сомнения, выстраивание теплых
человеческих отношений: обаяшка-пролетарочка на службе у олигархов потянулась к
надежному мужскому плечу положительного матросика. Лаврик, конечно,
профессионально циничен до мозга костей, но он эту ситуацию в точности
предсказал... Интересно, зачем я им все-таки нужен? Как ни ломаешь голову, не в
силах угадать ситуацию, когда для грязных дел – ну не бывает у них
чистых! – требуется человек, с одной стороны, чуточку вросший в рыночные
отношения, но с другой, обязанный обладать немалым зарядом старомодной
морали... Любопытство пробирает не только профессиональное...
– Ты знаешь, – сказала она доверительно, – иногда
мне, без дураков, хочется вот так покорно к мужскому плечу прижаться... Тяжело
все время быть железной, все эти дела крутить...
Хорошо работает, подумал Мазур. Качественно. Вряд ли ей
кто-то сочиняет тексты, сама не промах. Справедливо выразился мудрый Шекспир в
том смысле, что женщины есть порожденье крокодилов...
– Вот и давай дружить, – сказал он соответствующим
тоном. – Ты не против?
– Да нисколечко...
– Подожди, – сказал Мазур, – ты ж про срочные дела
говорила...
Она засмеялась:
– А это я тебя заманивала, если ты не понял. Кто ж знал, что
первой припрется озабоченная Анечка... Что до дел, то у тебя, я так понимаю,
все нормально?
– Можно и так сказать.
– То есть?
– Ну, с Киримайо я еще поработаю, – сказал
Мазур, – нынче же ночью. Я не зря все эти причиндалы заказывал, которые
тебе секретности ради пришлось в своем багаже переть... Тут появилась другая
зацепочка, может быть, интересная. Главный егерь.
– А что с ним?
– Может быть, все это ерунда, но интересная, безусловно,
ерунда, – сказал Мазур. – Никакой он не британский майор в отставке.
Точнее, может быть, и майор, черт его знает, может, и британский... но сам он
никакой не англичанин. Он немец.
Олеся приподнялась на локте, ее голос звенел прежней деловой
холодностью:
– Ты серьезно?
– Абсолютно, – сказал Мазур. – Меня в свое время,
знаешь ли, крепенько учили определять национальность человека по его выговору.
Долгие объяснения тебе ни к чему, этого просто не расскажешь за пару минут. Так
что поверь уж специалисту. Он немец. Хотя и старательно лепит из себя британца.
Великобританский английский он, конечно, изучил неплохо, но определенно уже в
зрелом возрасте...
– Ошибиться ты не мог? – спросила Олеся уже деловито,
без тени недавней разнеженности.
– Не сочти за высокие слова, – сказал Мазур, – но
у меня порой жизнь зависела от того, п р о п у щ у я такие вещи или сразу
определю. Он немец. Разумеется, это еще ни о чем не говорит. Мало ли какие
зигзаги человеческая судьба выписывает. Можно подыскать кучу убедительных
вариантов, каждый из которых вполне мог произойти в жизни. Но я человек
недоверчивый. И в первую очередь ищу нехороший умысел. Вообще-то... – он
подумал: – Вообще-то, если где и имеет смысл выдавать себя за англичанина, то
именно здесь, в Ньянгатале. В бывших британских колониях такой фокус ни за что
не прошел бы: уж там-то полно н а с т о я щ и х англичан, которые рано или
поздно начнут что-то соображать и задумываться. А Ньянгатала была п о р т у г а
л ь с к о й колонией. Англичан тут всегда было мало, да и сейчас не густо, да и
теперь по пальцам можно сосчитать. Индийцы не в счет, их-то как раз много, но
они в данном случае не эксперты... Английский здесь начали изучать широко лет
двадцать назад, причем а м е р и к а н с к и й английский – сюда полезли в
первую очередь янкесы. Так что... Он все правильно рассчитал. З д е с ь, в
глуши, в Ньянгатале, можно долгонько лепить из себя британского майора...
– А на самом деле он кто?
Мазур усмехнулся:
– Милая, ну я ж не волшебник... Тут уже нужна чисто
канцелярская работа – покопаться в архивах, напрячь контрразведку, попытаться
восстановить настоящую биографию. Завтра, к обеду, как раз прилетит нужный
человечек, ты сама говорила. Вот с ним и потолкуем. Не нравится мне, что в
преддверии президентского визита тут отирается м у т н ы й субъект. В любом
случае, лучше перестраховаться, чем упустить вражину... Завтра обязательно
займусь.
Он умышленно не стал упоминать про свой в т о р о й козырь,
гораздо более интересный. Фальшивый майор торчит тут уже несколько лет, на
нешуточной должности, фактически – полный хозяин всего движимого и недвижимого.
Распрекрасным образом мог насовать в домики микрофонов. Они сейчас,
естественно, говорят по-русски, майор его может и не знать – но, поскольку в
игре имеются бывшие соотечественники, расслабляться нельзя...