Победный ветер, ясный день - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 78

— И не увидите, — вполне искренне пообещала Лена. — Если только…

— Если только что?

— Если вернули все, что было…

— Да пошла ты!!! Нету у меня больше ничего!!! Нету, говорят тебе! Могу разве что трусы свои тебе отдать, может, хоть тогда отвяжешься!

— И вот еще что… Не вздумайте по этому поводу кому-то угрожать… Иначе дело окончится для вас весьма плачевно, обещаю…

Осыпаемая проклятьями Печенкина, Лена ретировалась, подпихнула задом калитку и, крепко сжимая узелок в руках, помчалась к машине. И, только плюхнувшись на сиденье, перевела дух.

— Ну что? — поинтересовался выросший за ее спиной Пашка.

— Кое-что есть…

Узелок при ближайшем рассмотрении оказался грязным носовым платком огромных размеров: теперь в нем покоились серебряный перстень, серебряный браслет, серебряная цепочка с затейливым медальоном и расхристанный бумажник. При виде всех этих вещей, некогда принадлежавших Роману-Нео, у Лены потемнело в глазах и сразу же стало трудно дышать. Перебирать их в машине не было никакой возможности, вот только бумажник… Мельком заглянув в сдержанно-щегольское портмоне, она не обнаружила там ни одной купюры, ни одной монеты, — только несколько визиток и билет на электричку. И все. Ничего другого и ожидать не приходилось: падальщик Печенкин поработал основательно.

Трясущимися руками Лена открыла бардачок и спрятала туда трофеи. А потом повернулась к Пашке.

— Я отвезу тебя домой, — сказала она.

Пашка молчал.

— Я отвезу тебя… Мне нужно возвращаться в Питер, мой хороший…

Пашка молчал.

— Вот что… Я отвезу тебя домой. Сейчас. И оставлю адрес и телефон… Если что…

Ч-черт, я сама приеду.., очень скоро. Обещаю…

Пашка молчал.

Так, в полном молчании, они добрались до улицы Связи и остановились перед Пашкиным домом. Но он так и не подумал выйти из машины. Даже тогда, когда Лена открыла ему дверцу. Он так и сидел, впаявшись в сиденье и прижав к груди Ленин рюкзак. Как будто этот рюкзак был его последней надеждой, последним оплотом.

— Выходи, — теряя терпение, сказала Лена.

Пашка помотал головой и еще крепче прижал рюкзак к себе.

— Павел, ну ты же взрослый парень… ну нельзя же так…

Она потянула за лямку: напрасный труд — Пашка скорее расстался бы с жизнью, чем с проклятым рюкзаком. Глупее ситуации и придумать было невозможно.

Лена тянула рюкзак к себе, а Пашка отчаянно сопротивлялся. А потом…

Она даже не поняла, как произошло это «потом»: должно быть, Пашка ослабил хватку, или она потянула слишком уж сильно…

Но рюкзак неожиданно вывалился из рук мальчишки и упал. И все его немудреное, знакомое до последней шпильки содержимое вывалилось на землю. Вот только…

Вот только…

— Что это? — прерывающимся шепотом спросила Лена у Пашки, присев на корточки и разглядывая вещь, которая никогда ей не принадлежала.

Никогда.

— Что это? — еще раз переспросила Лена, а Пашка молча сглотнул.

Рядом с машиной, в пожухлой от пыли придорожной траве, лежал пистолет…

…Ну, конечно же, он назывался совсем по-другому — этот ветер.

Он назывался совсем по-другому, ив нем не было никакого намека на бреши в унылой груди Монсеррат — гор, которые втюхиваются мирно пасущимся стадам туристов как национальная святыня. И никаких запоздалых зимних переживаний по поводу косноязычной каталонской поговорки: «Тот не будет счастлив в браке, кто не приведет свою невесту в Монсеррат».

Но на чертовы горы вкупе с поговоркой Бычьему Сердцу было ровным счетом наплевать. Перспектива женитьбы была самой туманной из всех туманных Антохиных перспектив. Представить себя с кольцом на толстом безымянном пальце было так же нереально, как представить себя в постели с Мадонной. Или — с Уитни Хьюстон. Или… Или с сэром Элтоном Джоном на худой конец… Мысль об Элтоне Джоне, который до сих пор рифмовался лишь с резиновым изделием № 2 да еще с уничижительным эпитетом «штопаный», не на шутку обескуражила Бычье Сердце. Да что там, она просто с ног его сбила. До сих пор педрилы-мученики всплывали, как утопленники, лишь в мутной воде его ментовских угроз задержанным, в качестве портяночного фольклора — и вот, пожалуйста…

В постели с сэром Элтоном Джоном, мать его за ногу!

Не думать о такой хрени, не думать!

Это — провокация!

И чтобы не поддаться на провокацию, Бычье Сердце резко переключился на вполне благостные, густо заросшие кувшинками, пасленом и резедой vulgaris мысли о таком же благостном и безупречном с точки зрения сексуальной ориентации убийстве Романа Валевского, после чего спланировал на мужественно-прошлогоднюю, без всякого подвоха, смерть Вадима Антропшина. Тут-то его и поджидала неожиданность: покойный яхтсмен предстал перед незатейливым Антохиным воображением в ореоле снастей, шкотиков и парусов, отдаленно напоминающих китайские переносные ширмы; со спасательным жилетом, надетым на обветренный тельник. И этот тельник… Этот тельник сразу же напомнил ему…

Сразу же напомнил… Вот ч-черт, он напомнил Антохе престарелую рэпершу Натика!

Дражайшую мамочку гнуснеца Лу Мартина.

Да, именно так.

А потом из широких штанин Натика вывалился и сам Лу. Лукавый хлыщ, извращенец, самая подходящая кандидатура на роль рваной грелки для сэра Элтона Джона… Круговорот дерьма в природе, ничего не скажешь. За что боролись, на то и напоролись.

Здра-а-авствуйте, девочки!..

Бычье Сердце бессильно выругался про себя. С такими гнилозубыми ассоциациями недолго и в психушку угодить. Кыш, голубиная стая, кыш!

Но прогнать тщедушный призрак Лу Мартина удалось только с третьей попытки: первые две, ознаменовавшиеся зуботычиной и хуком в скулу, бесславно провалились. Потеряв всякое терпение, Бычье Сердце отшвырнул стул и принялся колотиться дурной башкой в тонкую стену кабинета.

Полегчало не сразу, но полегчало: Лу Мартин — с вещичками-на-выход — наконец-то убрался из воспаленных извилин майора Сиверса. А вместо фантомного Лу в дверном проеме кабинета нарисовался вполне реальный череп.

Череп был гладко выбрит и принадлежал оперу Рамилю Рамазанову, сентиментальному татарину со слегка косящими глазами дамского угодника и вероломной бороденкой Чингисхана.

— Ты чего это? — спросил Рамазанов.

— Ору тебе, ору, не слышишь, что ли? — тотчас же выкрутился Бычье Сердце, на секунду и сам удивившийся этой своей лихости.