Такси для ангела - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 50

Дверь находилась в самом дальнем углу оранжереи. И нужно было сильно постараться, чтобы обнаружить ее среди зарослей веерных пальм и лиан, свешивавшихся прямо с потолка. Ближние подступы к ней охраняли целая плантация папоротника и цветочный молодняк. К папоротникам вела узкая, выложенная плиткой дорожка, терявшаяся в зарослях. Прямо перед клумбой дорожка раздваивалась, и плиточный отросток вел к небольшому тупичку, в котором стояло массивное кресло. Один конец клумбы упирался прямо в стену, другого вообще не было видно.

Я и глазом моргнуть не успела, как Чиж, разбежавшись, перемахнул через клумбу и приземлился на небольшом пятачке перед дверью.

Его пример оказался заразительным.

— ..Ни к чему не прикасаться! — завопил Чиж, стоило только дамам приблизиться к двери на расстояние нескольких метров и вплотную подойти к клумбе. — И ничего не топтать!

— Хозяину это не понравится, — поддержал Чижа Ботболт. — Там растут его любимые флоксы!

— Никто не покушается на ваши флоксы, дубина! — процедила Софья, но так и не решилась приблизиться к двери. И даже сделала несколько шагов назад.

Ее примеру последовали все остальные. А Минна, тяжело дыша, направилась к креслу. Она уже готова была втиснуть в него телеса, когда раздался голос Ботболта:

— Это кресло хозяина. Никто не должен сидеть в кресле хозяина!

— Скажите пожалуйста! — проворчала Минна, но окрику все же подчинилась. И, отойдя от кресла, присела на край кадки с разжиревшим фикусом.

— Интересно, почему все так переполошились из-за этой двери? — задала вполне уместный вопрос мулатка Tea. — Объясните мне, пожалуйста, вы, специалист по ядам!

Чиж покраснел, открыл рот, как будто собирался что-то сказать, — и не сказал. И бросил умоляющий взгляд на Дашку.

— Это была ваша идея, Дарья. Развивайте.

— Я подумала вот о чем… Если наш друг Ботболт не является отравителем…

— А почему это ваш друг Ботболт не является отравителем?! — Tea сделала ударение на слове “ваш”. — Разве кто-то доказал обратное?

— Нет. Но это было бы нелогично. Ведь подозрение падет прежде всего на него. Вы же сами сказали: он подал Аглае Канунниковой… — Дарья едва удержалась, чтобы не скрипнуть зубами от застарелой ненависти к этому имени. — Он подал Аглае Канунниковой бокал. Следовательно, он — первый подозреваемый. Но ведь он не самоубийца, чтобы самому совать голову в петлю, правда? Ведь какова цель убийцы?

— А вы не знаете, деточка? Не в курсе дела? Цель убийцы — убить. Поэтому он и называется убийцей, а не истопником. — Автор семнадцати леденящих душу триллеров посмотрела на мою бывшую подругу со снисходительной улыбкой.

— Цель убийцы — убить и не быть пойманным. Иначе убийство, плодами которого нельзя воспользоваться, теряет всякий смысл. И может быть смело приравнено к самоубийству. Вы ведь не самоубийца, Ботболт?

— Нет, — после минуты мучительных размышлений выдоил из себя бурят. И тут же принялся шарить руками на своем поясе — очевидно, в поисках меча для харакири.

— Вот видите! — обрадовалась Дашка. — Значит, кто-то сильно постарался, чтобы вы были единственным возможным подозреваемым.

— “Кто-то” — это кто? — осторожно спросила Tea.

— Кто-то, кто знал о существовании этой двери. Все очень просто: злоумышленник хочет отравить Аглаю Канунникову. Он проникает на кухню через дверь в оранжерее и подсыпает яд в бутылку с шампанским. Ничего не подозревающий Ботболт наливает шампанское в бокал и… Остальное вам известно.

— Бред. — Минна покраснела.

— Полный бред. — Софья побледнела.

— Чушь собачья, — резюмировала Tea, сразу же перевоплотившись из цивилизованной мулатки в дикую, угольно-черную африканку племени кокофу.

Даже я, столь далекая от детективных хитросплетений, понимала, что Дашкина теория не выдерживает никакой критики. Она и держалась-то на одном-единственном зыбком, как песок, факте: Аглая разбила предназначенный ей бокал. Разбила, а ведь могла и не разбить, если шахматная партия с Райнером-Вернером закончилась бы в ее пользу.

— А если бы фрау Канунникова не разбила бокал? — Немец, страдальчески сморщив нос, озвучил мои собственные мысли. — Если бы она не разбила бокал, ничего страшного бы не произошло, не так ли?

— Ну, не знаю…

— А если бы даже она и разбила бокал, то почему тут же не взять другой? — Софья решила поддержать немца. — Или вы считаете, что все шампанское было отравлено?

— Не думаю. — Дашка растерялась. — Ведь мы же пили потом… Все пили. Кто успел, во всяком случае…

— Следовательно, злоумышленник подсыпал яд только в один бокал? Тот, который принесли позже? — продолжала наступать Софья.

— Выходит, что так…

— Вот именно! — Минна обмахнула декольте широким листом фикуса. — И как вы себе это представляете, деточка? Злоумышленник следит за дорогой Аглаей, он ловит каждое ее движение… Та грохает бокал об пол, и он опрометью бросается в оранжерею, уже зная, что там находится дверь на кухню. И всыпает яд в бокал…

— Нет, — Ботболт произнес самую длинную фразу за сегодняшний длинный вечер. — Не было никакого яда в бокале, на кухне их два десятка, они стоят на столе, донышками вниз, я просто взял чистый и даже протер его. А шампанское налил из бутылки.

— Вот видите! — Софья несказанно обрадовалась новости, которую сообщил Ботболт. — Следовательно, э-э.., злоумышленник добавил яд в бутылку, если уж мы пошли на поводу у вашей безумной теории. И провернуть все это он должен был еще до того, как наш громила появится на кухне. Такой план невозможно придумать на ходу, а тем более ввести в него элемент случайности. А тем более — осуществить его!

— И все-таки кто-то его осуществил. — Из-за папоротников показалась лохматая голова Чижа.

Пока Дашка препиралась с писательницами, он успел обследовать саму дверь и прилегающее к ней пространство.

— Осуществил?! — Теперь уже и Софья хлопнулась на кадку с фикусом.

— Дверь на кухню открыта! — выдохнул Чиж.

— Она не может быть открыта. — Переубедить Ботболта было не так-то просто. — Я лично закрывал ее два года назад.

— А она открыта! — Чиж на цыпочках подошел к двери и аккуратно, одним пальцем, подтолкнул. Дверь тихонько хихикнула петлями и подалась: в образовавшейся щели можно было даже разглядеть кусок стола и бутылку.

Ту самую бутылку с “Veuve Cliquot Ponsardin”, которую мы уже имели счастье лицезреть. На нее так никто и не покусился.

— Она не может быть открыта. — Ботболт все еще продолжал спорить с очевидным. — Я лично закрывал ее два года назад.

— А ключи от нее сохранились?