Святой нимб и терновый венец - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 18

– Только что звонил Брютнер, распорядился ни за что не контактировать с тобой и пригрозил каждому, кто нарушит его распоряжение, увольнением. Неужели он отстранил тебя от работы за то, что ты на него напала?

– Правда, – ответила Элька.

Эксперт хлопнул ее по плечу и выдохнул:

– Тебе надо было его пристрелить, наша лаборатория в полном составе была бы на твоей стороне и пришла бы к выводу, что он покончил жизнь самоубийством.

– Что за времена настали! – вступил в разговор другой криминалист. – Ты наверняка хочешь получить последние сведения относительно смерти Ульриха?

Элька помолчала. Она сама была виновата в том, что директор отстранил ее от работы. Она не сможет вести официальное расследование, однако никто не запретит ей заниматься этим в свободное время – благо, что теперь его у бывшей комиссарши было в избытке.

– Имеется что-нибудь новенькое? – спросила наконец Элька.

– У профессора Клостермайера на затылке – большая гематома, – ответил эксперт. – Вероятнее всего, кто-то ударил его по голове. Брютнер спрашивал меня, могло ли получиться так, что профессор заработал гематому при падении, и мне пришлось признать это возможным. А вот что касается Ульриха...

Эксперт поманил за собой Эльку. Она подошла вслед за ним к столу, и мужчина протянул ей прозрачный лист, покрытый странным узором.

– Что это? – спросила Элька.

Эксперт объяснил:

– Отпечаток, обнаруженный на стуле, который лежал под телом Ульриха. Тот, кто инсценировал самоубийство, был вынужден взгромоздиться на стул и таким образом оставил следы.

– Для Ульриха слишком большой, – заявила комиссарша, не раздумывая, – у него был тридцать шестой размер обуви, а это...

– Сорок второй, – пояснил эксперт. – Скорее всего, мужской. Хотя не могу исключить, что он принадлежит и крупной женщине. Отпечаток более чем странный!

Элька вопросительно взглянула на эксперта, и тот пояснил:

– Рисунок подошвы уникальный. И, кстати, он не имеет отношения к обуви профессора Клостермайера, которая была на нем в момент смерти. Правда, у историка тоже сорок второй размер, так что придется признать вероятность того, что, совершив убийство Ульриха, он выбросил ботинки куда-нибудь в канал или мусорный бак, а затем переобулся.

Комиссарша присмотрелась к узору. Эксперт указал в середину отпечатка:

– Здесь изображено нечто, похожее на летящую звезду...

– Комета! – воскликнула Элька, вздрогнув от волнения. Она вспомнила отпечаток, обнаруженный на шее торфяной мумии.

– Ты права, – кивнул эксперт, – звезда, за которой тянется длинный шлейф, и есть комета. И еще здесь надпись! Она превосходно отпечаталась на искусственной коже, из которой изготовлено сиденье стула. Самое удивительное, что это латынь. Я проверил – никто из известных фабрикантов обуви ни в Германии, ни за границей не производит ничего подобного. Вероятнее всего, обувь изготовлена по специальному заказу...

– Так что же это за надпись? – в нетерпении перебила комиссарша.

– Библейская цитата, полукругом расположенная над стилизованным изображением мчащейся по небу кометы, – ответил криминалист. – Fiat voluntas tua.

Элька на мгновение замерла. То же изречение, что было на перстне человека, пытавшегося убить Антона семьсот лет назад. Что за наваждение!

– И знаешь, как она переводится? – спросил эксперт. – Я в латыни не особо силен, поэтому посмотрел в Интернете, и он мне выдал...

– «Да будет воля твоя», – выпалила Элька.

Эксперт ошеломленно взглянул на нее:

– Так и есть, «да будет воля твоя». Слова, произнесенные, согласно Евангелию от Матфея, Христом во время Нагорной проповеди.

Вот что означала странная фраза, которую прислал по факсу Ульрих в то время, когда убийца уже находился у него в квартире, – Кеплерс пытался сообщить ей, кто явился по его душу. Тот человек носил туфли сорок второго размера, подошвы которых украшены непонятным гербом и латинским изречением.

– Я, конечно же, сообщу о столь занимательной находке комиссару Хайкеру-Мору, – продолжил эксперт, – но опасаюсь, что он не придаст ей должного значения. Ухватится за то, что обувь была сорок второго размера, такого же, как и у Клостермайера, и Брютнер заявит, что это полностью согласуется с его версией.

Получив копию изображения подошвы, Элька приступила к собственному расследованию. И прежде всего, задействовав старинные связи, получила распечатку телефонных номеров, по которым профессор Кеплерс звонил незадолго до смерти, а также тех, с которых звонили ему. А помимо этого, такую же распечатку, но уже на номер профессора Клостермайера.

Выяснилось следующее: Ульриху не меньше дюжины раз звонил Клостермайер, и сам Кеплерс много раз набирал его номер, а также пытался поговорить с комиссаршей. Международный код перед еще одним номером указывал на то, что профессор пытался связаться с кем-то, проживающим за пределами Германии.

Код оказался итальянским, и тот, кому номер принадлежал, обитал в Риме. Телефон был зарегистрирован на имя некого профессора К. Брамса. Кто такой К. Брамс, Элька не имела ни малейшего понятия. Разговор Кеплерса длился семнадцать секунд – или Брамс не пожелал вести долгую беседу, или Ульрих, быстро сказав ему что-то, повесил трубку, или он нарвался на автоответчик.

Самое удивительное, что по тому же номеру звонил и Вернер Клостермайер, причем четыре раза с промежутками примерно в полтора-два часа. И соединения длились тоже по десять-пятнадцать секунд.

По-итальянски Элька говорила плохо. Когда-то у нее была подруга Паола, продавщица в крупном книжном магазине, чей отец был родом из Венеции, а мать – немкой. Роман с Паолой закончился некрасиво, но за семь месяцев, проведенных вместе, она привила комиссарше вкус к итальянским винам и кое-какой набор разговорной лексики.

Элька набрала римский номер. Неизвестный К. Брамс является важным свидетелем, и он должен дать показания. Но собеседнику вовсе не обязательно знать, что старший комиссар Шрепп находится в данный момент в бессрочном отпуске и ее карьера в криминальной полиции висит на волоске.

После первого же гудка в трубке щелкнуло, и до Эльки донесся нервный мужской голос, говоривший, к ее удивлению, по-немецки с явным швабским акцентом: «Вы соединены с аппаратом, принадлежащим профессору Карлу Брамсу, генеральному директору, президенту и основателю «Международного общества по изучению тайн Туринской плащаницы». В данный момент я не могу ответить на ваш звонок, однако после сигнала вы можете оставить сообщение, и я, если посчитаю нужным, свяжусь с вами».

Заслышав долгий гудок, Элька быстро положила трубку. Голос профессора Карла Брамса и его манера говорить произвели на нее странное впечатление. У комиссарши возникло ощущение, что он чего-то до смерти боится. И к телефону он наверняка никогда не подходит, лишь прослушивает сообщения, оставленные на автоответчике.