Видит Бог - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Хеллер cтр.№ 49

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Видит Бог | Автор книги - Джозеф Хеллер

Cтраница 49
читать онлайн книги бесплатно

— Я не очень-то умею заглядывать вперед, — признался Саул.

Первое деяние Саула в царском чине — сокрушение аммонитян, осадивших Иавис Галаадский, — стало высшим его достижением, и ничто в последующей его жизни с этим деянием на сравнилось, не считая того, как он с этой жизнью покончил: по одному из отчетов, он пал на меч свой после битвы на Гелвуе, когда понял, что очень изранен стрелами и бежать не сможет, а оруженосец, сильно испуганный, отказался его заколоть, прежде чем явятся филистимляне, чтобы поиздеваться над ним. Оруженосец, увидев, что Саул умер, и сам пал на меч свой и умер с ним. Нечто подобное случилось с Брутом при Филиппах, не правда ли? И с Марком Антонием после Актиума, если верить этому щипачу, Уильяму Шекспиру, который и у Плутарха тянул, не только у меня с Саулом. Что не мешает кому ни попадя именовать его бардом Эйвонским. Тоже мне бард. И вот с этим-то меня пытаются сравнивать? В мое время бард вроде него катал бы тесто для оладий на улице пекарей в Иерусалиме или караулил полотно, подсыхающее на поле сукновалов. Попробовал бы этот мой соперник написать порядочную книгу вместо гуляша из пятиактных пьес с идиотскими сюжетами, набитых еще не остывшими трупами, наполненных неистовыми звуками и совершенно бессмысленных. Но погодите. Погодите. Рано или поздно они еще присудят ему Нобелевскую премию по литературе. А в мою честь даже книги в Библии не назовут, разве что я сам ее перепишу от начала и до конца, — да только где я возьму столько времени? Между тем ничтожествам вроде Авдия, Неемии, Софонии, Аввакума и Захарии посвятили по книге каждому. Поверьте мне, важно не что ты знаешь, важно — кого. Что ж, слава — участь тех, чьи мысли чисты, так что я надежд не теряю. Как бы там ни было, Саул умер возвышенно — глупо, но возвышенно, — а я с невиданным мастерством и велеречивостью воздал ему должное в моей знаменитой элегии. Я обошелся с ним лучше, чем он со мной. Я его обессмертил. Да и стоило ли мне наводить критику? Добро людей переживает, меж тем как зло хоронят вместе с ними. Пусть будет так и с Саулом, решил я и не стал упоминать ни о том, сколько священников поубивал этот чертов психопат, ни о приступах помешательства, во время которых он принимался пророчествовать.

Когда я в ту волшебную ночь набрался храбрости, чтобы осторожно упомянуть о фантастическом эпизоде с пророками, про который все мы столько слышали, Саул бросил на меня косой взгляд.

— Я и поныне не понимаю, что на меня тогда накатило. — Он горестно покачал головой, с сокрушением подтверждая, что разговоры насчет эпилептических припадков религиозности, коим он был подвержен, не лишены оснований. — До того со мной ничего подобного не случалось.

После того случилось еще разок, когда он, точно обезумелый, гонялся за мной и едва не поймал меня в Навафе, что в Раме, куда я бежал с Самуилом, в последнюю минуту выскочив из окна моей спальни и оставшись, по выражению Иова, только с кожей около зубов моих. Дальнейшее выглядело чудом. Именно в тот миг, когда мы распрощались со всякой надеждой ускользнуть от Саула, на него вдруг снова напала неодолимая тяга пророчествовать. И снял он одежды свои, и весь тот день и всю ночь провалялся, голый и беспамятный. Спятил? Это уж вы мне скажите. Очнувшись поутру, он обнаружил, что решимость его ослабла, и, поджав хвост, возвратился в дом свой в Гиве, дабы попытаться проникнуть мыслью в загадку религиозного экстаза, который одолел его, лишив всяких надежд. Фрейд со товарищи могли бы растолковать это валяние в обмороке да еще голышом — и скорее всего наврали бы.

Как и предрек Самуил при первом их знакомстве столь страшившемуся будущего Саулу, он, Саул, встретил сонм пророков, сходивших с высоты, и пред ними псалтирь, и тимпан, и свирель, и гусли. И как велел ему Самуил, Саул стал пророчествовать с ними, и нашел на него Дух Господень, и он сделался иным человеком.

— А что со мною после того приключилось, я, по правде, и сказать не могу.

Когда он снова начал соображать, что к чему, то обнаружил себя лежащим у подножья холма в окружении небольшой толпы зевак, привлеченных необычайным зрелищем. Он чувствовал себя униженным и не вполне понимал, в какую сторону ему теперь идти.

— Это самое страшное воспоминание за всю мою жизнь.

Лишь по издевательским замечаниям глазевших на него людей и смог он восстановить случившееся и узнать, что изображал за компанию с фанатическими энтузиастами дервиша, орал мантры, распевал про Хари Кришну, содрал с себя одежды, и скатился со всей честной компанией по склону холма, и валялся, точно сор, в пыли, пуская изо рта пену и судорожно дергаясь в оргиастическом остервенении.

— Подбородок мой был еще мокр от слюны. Я не понимал, куда мне идти, чтобы отыскать плащ мой и прикрыть наготу. В жизни не было мне так стыдно.

Разумеется, соседи, с трудом поверившие глазам своим, изумились, увидев Саула в таком состоянии, однако признали в нем сына Кисова. И уж совсем он расстроился, услышав, как соседи вполголоса перебрасываются насмешливой фразочкой, сама легкость повторения которой способна преобразить случайно прозвучавшие в разговоре слова в надоедливую поговорку.

— Неужели и Саул во пророках? — слышал он столько раз, что и сосчитать невозможно.

— Ну и что? Во пророках, так во пророках.

— Разве не может быть Саул во пророках?

— Саул не может быть во пророках?

— Да куда этому Саулу во пророки?

— Иди сам посмотри.

— Таки я собственными глазами видел Саула во пророках.

Удивительно ли, что столь многие не пожелали потом признать Саула, сына Кисова, царем?

— А у меня и без того забот хватало. В конце концов, я был всего лишь сыном Киса, из вениамитян, одного из меньших колен Израилевых, и племя мое было малейшим между всеми племенами колена Вениаминова. Что я знал об управлении, о религии, о военном деле?

Грязные дети Вааловы, так назвал Самуил людей, которые отвергли Саула, потому что не видели, как может спасти их такой человек. Они презрели Саула и не поднесли ему даров, а Самуил ушел домой в Гиву и сидел там тише воды, ниже травы, пока аммонитяне не пришли и не встали лагерем под Иависом Галаадским.

— Это и стало моим шансом, — сказал Саул.

— Как Голиаф — моим, — не удержался, чтобы не напомнить, я.

Саул продолжал, не удостоив меня мимолетной благодарности, на которую я набивался:

— Наас Аммонитянин вышел из пустыни и осадил город, и все жители Иависа готовы были сдаться и служить ему и молили о мире. В качестве условия заключения мира Наас пожелал выколоть каждому из них правый глаз. Требование, на мой взгляд, не столь уж и непосильное.

— Да, я тоже увидел в нем признак слабости, — согласился Саул. — Вот я и взял пару волов, и рассек их на части, и послал во все пределы Израильские чрез послов, объявляя, что так будет поступлено с волами того, кто не пойдет вслед меня и Самуила.

Лично мне его поступок представляется скорее удачным драматическим ходом, нежели серьезной угрозой, и однако же страх Господень напал на людей, и выступили все, как один человек. Разделив народ свой на три отряда, Саул вторгся в середину стана во время утренней стражи и разил аммонитян до дневного зноя. И уцелевшие рассеялись так, что не осталось из них двоих вместе. Славная была победа.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию