Алмаз. Апокриф от московских - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Ставицкая cтр.№ 47

В тот же год храм был заложен, а через три года строительство уже было завершено. Ни один храм, сооруженный за всю историю человечества, не мог похвастать такими темпами. Очевидно, смертной власти было что замаливать.

Холдинг ЗАО МОСКВА решился на амбициозный проект: взять Москву в концессию у смертной власти. Первоначально предполагалось добиться объявления Чертолья свободной экономической зоной. Удалось даже достичь устной договоренности со смертной исполнительной властью, которая начала понуждать депутатов к принятию незаконных решений о выборочных льготах. Принципиальность депутатов под воздействием чудотворных купюр таяла как прошлогодний снег. Самые устойчивые становились уступчивыми. Но концессионный проект выглядел гораздо внушительней и вкуснее. Бомелий пошел еще дальше и предложил превратить Москву, раз уж она – «порт пяти морей» – в порто-франко – порт, пользующийся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров. Власть кивала и нежно шептала московским нетрадиционным потребителям:

– У нас так много общего… – намекая, что общим следует делиться.

Московские и не возражали. Ради воплощения концессионных планов требовалось изыскать средства. И дело уже совсем было пошло. Но смертная власть сдавала карты, как заправский шулер.

Никто тогда не предполагал, какую злую шутку сыграет с московским комьюнити смертная власть. Беда пришла откуда не ждали. А все потому, что члены комьюнити поверили заверениям о возврате к свободному рынку. Они, прошедшие развитие капитализма от его зарождения до трагической гибели в границах одного города, ждали цивилизованного рынка во всей его европейской логике, обогащенной американскими технологиями. Поэтому непростое дело построения финансовой пирамиды доверили московскому предпринимателю с гигиенически чистой кровью. Зубастый логотип «МММ» красовался на всех поверхностях Москвы и исправно приносил холдингу ЗАО МОСКВА изрядные барыши. Холдинг ЗАО МОСКВА все средства вложил в любимое детище, уверовав в жизнеспособность своего творения. Раз за разом прокручивали они свои деньги, вкладывая дивиденды обратно в пирамиду. На радостях московские ринулись пить предпринимателя. Исключительно из большого уважения. ПРА выходила полноценной и очень питательной. После худосочных советских лет настал настоящий праздник. Поэтическая натура Уара разглядела в логотипе бабочек, эфемерных созданий – беззаботные души, выпавшие в мир из усохшего савана своего кокона. Они не едят, не пьют, и вся их короткая жизнь суть любовь. А потом опять саван. И он предложил рекламный слоган: «Из света в тень перелетая». Но практичный Бомелий наложил на бабочку и на слоган строжайший запрет.

– Распугаете нам всех вкладчиков своим слоганом, – сказал он. – И не бабочки это, а зубы.

И его послушались. И из бизнеса ушла поэзия. А за поэзией ушла любовь. Уар потерял всякий интерес к делу и ушел вслед за любовью. Потому что считал, что и в бизнесе должны быть поэзия и любовь.

Перед членами московского комьюнити вопрос «пить или не пить?» не стоял никогда. Беда в том, что нетрадиционных потребителей покинуло чувство меры. Буйный безоглядный бизнес при сырых законах, призванных его регулировать в отсутствие мало-мальски пригодных инструментов для их исполнения, на некоторое время притупил бдительность. В результате выпитый почти до дна московский предприниматель, курирующий по заданию московского комьюнити эту расчудесную пирамиду, был извлечен смертными властями из-за зубцов «МММ» вместе со всеми деньгами и помещен за решетку. Так холдинг ЗАО МОСКВА в одночасье лишился средств.

– Что ж вы так обмишурились, Святослав Рувимович?! – спрашивал в сердцах Параклисиарх Фофудьина, особенно часто употреблявшего Сергея Мавроди.

– Так ведь сладкий какой! Как тут устоишь?

Но виноватыми себя члены комьюнити вовсе не считали. Они прекрасно понимали, что именно из-за ГКО властями было так грубо разрушено «МММ», ставшее после выпуска государством ГКО главным и практически единственным реальным конкурентом государства по привлечению средств населения. Это сейчас смертная власть признает, что делиться надо, а в 1994 году государство делиться с «МММ» не захотело. Ему казалось проще и надежнее просто уничтожить «МММ» чисто силовыми методами. Этот кидок московское комьюнити властям не простило и стало готовить ответный удар.

А пока особо пострадавшие нетрадиционные потребители требовали решить вопрос усекновением московского головы, хотя Параклисиарх с Бомелием уверяли буянов, что именно эта голова была совсем не при делах. Традиционные же, ортодоксальные потребители, обманутые аббревиатурой, которую они привыкли расшифровывать как Государственный Комитет Обороны, считали ее фортификационным сооружением, призванным поставить заслон или положить конец, в общем, как получится. Получилось, следует признать, неожиданно.

Что же до нетрадиционных потребителей, то кое-кто из их числа уже стал подумывать о продаже алмаза, мертвым грузом лежащего в тайнике мавзолея. Но краденое можно было продать только с новой легендой или со значительными убытками. Краденое ведь не выставишь напоказ, не натешишься реакцией окружающих. А без этого владение чем-либо особо ценным не представлялось новым московским бизнесменам привлекательным.

Московское потребменьшинство сидело на жесткой экономии, но держалось из последних сил. Были и такие, кто последовал в эмиграцию за московской плотью, как сама московская плоть – за демократической колбасой.

Пили – на последнее.

А на средства, изъятые у «МММ», московские власти построили храм Христа Спасителя. Можно сказать, на истинно народные деньги. Получилось красиво. Иногда на стройку заглядывали разные подозрительные личности, приставая к строителям с одним и тем же дурацким вопросом:

– Что вы делаете?

Строители исправно отвечали:

– Заливаем бетон.

– Вяжем арматуру.

– Штукатурим.

– Деньги зарабатываем.

Малюта на основании полученных ответов, убеждал Фофудьина:

– Обратите внимание, Святослав Рувимович, никто не сказал, что строит храм.

– Так не слезами, постом и молением же строится, а – деньгами! Да еще и крадеными… – со знанием дела пояснил бывший бурсак.

Члены комьюнити выживали как могли: Бобрище организовал своих подручных в наперсточники и рассадил их по вокзалам. Но там было мало московской плоти, все больше металась с сумками и тележками иногородняя. В обеденный перерыв сокольничий приходил и звал всех на базар – кур копченых нюхать. Ну и похлебать юшки зажиточных москвичей, которым базарные цены оказались в тот год по-карману.

Растопчин сидел на Арбате с картонной табличкой «Дам прикурить». Жу-Жу занялась гаданием. Выходило у нее вполне складно. Несмотря на то что звезды сулили благоприятный период, удвоение энергии и успех в работе, тем не менее они предостерегали от опасности бесперспективных финансовых предложений друзей. Жу-Жу призывала клиентов к сдержанности вплоть до разрыва дружеских отношений. Вскоре бывшая моделька, спонсируемая заинтересованными сторонами, уже предсказывала по звездам, куда лучше вкладывать деньги и какие покупать акции. Спустя пару лет ее карьера пошла в гору: она стала первым человеком московского рынка глянца. Однако продолжала сидеть на Арбате под видом гадалки, направляя рекламные денежные потоки в нужное русло.