Дневник ангела-хранителя - читать онлайн книгу. Автор: Кэролин Джесс-Кук cтр.№ 34

Я позволила себе поизучать его, разглядеть землистую палитру его ауры. Заметив, в каком плохом состоянии его почки, насколько хрупки его кости, я вздохнула. И тщательно рассмотрела его спокойное, женственное лицо, золотистые, пронзительные глаза. Увидела белый свет его души, сжимающийся и расширяющийся, когда он натыкался на идею, резонирующую с его самыми глубокими желаниями, и увидела эти желания, беспорядочно появляющиеся из сердцевины его бытия, как маленькие экраны, на которые проецировалась надежда: быть любимым. Писать книги, которые обратят мир к переменам и состраданию. Добиться должности и полномочий в Нью-Йоркском университете. Стать отцом ребенка от женщины, которая ему подходит.

Спортсмены собрались уходить, и Марго с Сяо Чэнь последовали за ними.

Пройдет еще год, прежде чем Марго и Тоби по-настоящему познакомятся.

Я нагнулась и поцеловала его, мягко, в щеку. Он посмотрел прямо на меня, и то, что он принял за темное облако, проливающееся дождем, было моим сердцем, рассыпающимся на тысячи осколков сожаления.

Я снова влюблялась в него.

Тем временем Марго занималась тем, что влюблялась в хоккейную команду Нью-Йоркского университета. Она направляла свою любовь и на тренера, пока об этом не узнала его жена, потом рассыпала свое чувство среди мужского состава клуба карате. Ее любовь была так жадна, что поглотила половину факультета. Потом она поглотила Джейсона. Но Джейсон был бойфрендом Сяо Чэнь. После того как Марго отбила преданных неотесанных бойфрендов у чертовой дюжины коннектикутских блондинок, она начала перевозить свои вещи в комнату Джейсона. У Сяо Чэнь не было оснований так уж удивляться поведению Марго. Просто это был тот случай, когда ученик превзошел учителя. Достаточно сказать, что их дружба с треском лопнула.

Я же с каждым днем начинала все сильнее и сильнее ненавидеть Марго.

«Марго, — сказала бы я ей, — как же я тебя ненавижу! Позволь перечислить, что именно мне ненавистно:

1) я ненавижу твой поддельный американский акцент;

2) я ненавижу твою псевдоприверженность феминизму и твою благоговейную преданность распутству;

3) я ненавижу, что ты лжешь папе. Когда он выяснит, что ты получаешь плохие оценки, это будет для него огромным ударом;

4) я ненавижу твой стереотипный подход к жизни и твой низкий голос курильщика. Я ненавижу его, потому что ты никогда не слышала моего;

5) но больше всего, Марго, я ненавижу все это, потому что некогда я была тобой».

Подошло время экзаменов. Я собрала группу ангелов, и мы ломали головы, как заставить наших Подопечных решительно взяться за дело и добиться лучшего будущего.

Но Боб не пропускал маленьких эскапад Марго наверху с каждым Томом, Диком и Гарри, попадавшимся ей на пути. Он решил, что ему тоже может повезти. Итак, в ночь перед первой письменной экзаменационной работой Марго он пригладил свою кудлатую «афро», [29] заправил лучшую футболку в самые тугие джинсы и постучал в ее дверь.

— Марго?

— Я сплю.

— Нет, не спишь, потому как если бы спала, ты не отвечала бы.

— Уходи, Боб.

— У меня есть вино. Красное. «Шабли».

Дверь распахнулась. Марго в ночной рубашке и с самой неискренней улыбкой.

— Разве кто-нибудь говорит «шабли»?

Боб рассмотрел бутылку, потом взглянул на Марго.

— Э-э… Да.

— Ну так входи.

Я преуспела в том, чтобы помешать осуществиться желаниям Боба, но ценой моего успеха стало то, что оба они вырубились на кухне. Слишком много «шабли» нагоняет на белого мужчину сон, как говаривал Боб.

Меньшего успеха я достигла, заставляя Марго прислушаться к моим ответам на ее экзаменационную работу. Она сидела в комнате для экзаменов, согнувшись над столом, мысленно перебираясь через зазубренную стену своего похмелья. Я воздела руки и отошла к окну. В передней части комнаты за столом экзаменатора сидел Тоби. Я устроилась на столе с ним рядом и стала наблюдать, как он пишет.

Я узнала некоторые из фраз: позже они появились в его первом романе «Черный лед». Несколько раз Тоби с нетерпеливым восклицанием зачеркивал слово или фразу жирными, карающими линиями, а Гайя клала руку ему на плечо и ободряла, чтобы он продолжал. Один раз я увидела, как она потянулась вперед, когда Тоби глубоко пробороздил пером страницу, но не смогла прикоснуться к нему. А несколько минут спустя ей это удалось. Я внимательно наблюдала. Когда мысли Тоби следовали за идеями, возникающими в его мозгу, аура Тоби внезапно сжималась, и на мгновение его окружал толстый, похожий на лед барьер. Один или два раза барьер держался около десяти секунд. Гайя окликала Тоби снова и снова, пока барьер словно бы не растаял. Но он не исчез в эфире — он растаял и исчез в Тоби.

— Что это такое? — некоторое время спустя спросила я Гайю.

— Это страх, — метнула она на меня быстрый взгляд. — Тоби боится, что недостаточно хорош. Ты никогда не встречала такого в Марго?

Я покачала головой. В таком виде — не встречала.

— Думаю, страх принимает различные формы.

— Такова манера Тоби, — пожала плечами Гайя. — Это его защищает. Но я беспокоюсь. В последнее время страх защищает его от хороших вещей. И я не могу к нему пробиться.

Я кивнула.

— Может, нам поработать над этим вместе?

— Может быть, — улыбнулась она.

Гайя не оставляла попыток вытряхнуть Тоби из его раковины, но щит продолжал подниматься, и стоило Тоби задействовать свои страхи, только он сам мог растопить этот щит. Не было способа с этим бороться. Опусти он свой щит, то мог бы заметить Марго, которая собирала вещи и уходила на час раньше.

Я последовала за ней на улицу. Она обхватила себя руками и посмотрела на Гудзон. Потом начала идти, быстро, пока не сорвалась на бег, и в конце концов мы обе помчались во всю прыть. Пот каплями выступил на лице Марго, волосы развевались, как хвост кометы.

Мы бежали и бежали, пока наконец не очутились на мосту Джорджа Вашингтона. Марго задыхалась, хватая ртом воздух, ее сердце бешено стучало. Она вгляделась в поток машин внизу, потом перегнулась через решетку ограждения и посмотрела на очертания Манхэттена на фоне неба. Солнце все еще стояло высоко, заставив ее поднять руку, чтобы защитить глаза. Марго выглядела так, будто кого-то искала, щурясь на башни-близнецы, потом на сорок пятый пирс. Наконец потащилась к скамье и опустилась на нее.

Ее окружали сожаление и смятение, вспыхивавшие, как маленькие световые разрывы. Когда она села, обхватив колени, сотни маленьких розовых огоньков взметнулись из ее сердца, кружась вокруг и просачиваясь в ауру. Глаза Марго были крепко закрыты, она думала о маме, и подбородок ее дрожал. Все, что я могла сделать, — это положить руку ей на голову. Ничего-ничего, малышка. Все не так уж плохо. Когда я села рядом с ней, она положила голову на руки, ее локти упирались в бедра, и заплакала — то были длинные, бездонные всхлипывания. Иногда самое длинное расстояние — это расстояние между отчаянием и смирением.