Костя Гукасов предусмотрительно сидел в отдалении – но,
понятное дело, меж Ниночкой и дверью. При виде Даши он мгновенно вскочил, с
серьезным видом вытянул руки по швам и жестяным голосом отрапортовал:
– Товарищ майор, арестованная доставлена! – и
выпучил глаза в наигранном усердии, что твой фельдфебель лейб-гвардии.
Евдокимова никак не могла считаться арестованной, поскольку
не было ордера на арест. Всего лишь – задержанная, которую, если не вскроется
ничего серьезного, придется с извинениями отпустить через семьдесят два часа.
Да и Костя в жизни себя не держал таким идиотом. Игра просматривалась мгновенно
– пухлощекий Костя с его трогательной бородкой был «добрым», следовательно,
Даша…
– Вольно, – сказала она неприятным голосом
остервеневшей от собственной невинности старой уродки. – Сцапали все-таки
стервочку? У нас не побегаешь. – Обернулась к Славке: – А вы что стоите?
Идите к раненому сотруднику, снимите показания, как надлежит. Оказание
сопротивления при аресте – это уже до пяти лет, как два пальца… – Подошла
и оглядела Ниночку сверху вниз, громко сообщила через плечо Косте так, словно
кроме них двоих, в кабинете никого и не было: – Смазливенькая. На зоне ее
быстро приспособят, будет лизать паханкам щелки со всем усердием, пока язык не
протрет. Целка?
– Н-нет… – промямлила Ниночка, на глазах доходя до
нужной кондиции.
– Твое счастье, – холодно порадовала Даша. –
Одной заботой меньше, на зоне целок любят столовыми ложками
распечатывать… – Села возле стола, закурила, с крайне нехорошей улыбочкой
принялась разглядывать съежившуюся Ниночку.
Клиентка, ручаться можно, дозрела… Запросто может описаться.
«Нет, – подумала Даша, – эта ребром ладони шею сломать не могла. Есть
все-таки сыскарская интуиция, что ни говори… Девочкин потолок – коготками по
физиономии…»
– Товарищ майор, может, нашатыря принести? –
сердобольнейшим тоном вопросил отличный опер Костя Гукасов. – Плохо
девушке…
– Пусть привыкает, – непреклонно сказала
Даша. – Все равно парашу нюхать…
Ага! Слезы брызнули в три ручья. Клиентка ревела громко и
самозабвенно, пытаясь вытирать щеки скользким рукавом розового синтетического
пуховика. Даша ей не мешала. Продолжалось это довольно долго, но в конце концов
запас слез кончился, пошли «сухие» всхлипывания. Даша подала знак глазами
Гукасову. Знала, что он и сам подыщет нужные слова.
Костя не подкачал.
– Товарищ майор, а может, зря наши на нее так
навалились? Вы посмотрите – соплюшка, куда ей…
– А что же она от милиции четыре дня бегала? –
сварливо спросила Даша. – Сама, может, и не убивала, но могла впустить
кого-то в квартиру…
– Да никого я не впускала! – прямо-таки возопила
Ниночка. – Когда я пришла, она уже была мертвая…
Даша сделала Косте знак, означавший, что ему немедленно
следует взяться за стилос. Он кивнул и полез в стол за бланками.
– Так-так… – сказала Даша на полтона ниже. Подсела
к девушке, задрала ей указательным пальцем подбородок. Смазливенькое, насмерть
перепуганное мокрое личико. – А давай-ка, радость моя, по порядку. Я
все-таки не зверь, если меня не доводить…
– А вы кто? – боязливо спросила Нина.
– Заместитель начальника городского уголовного
розыска, – сказала Даша. – Майор Шевчук, она же – Дарья
Андреевна. А ты, стало быть – Евдокимова Нина Федоровна, Шантарский
университет, третий курс философского… Интересная у тебя философия –
сотрудников милиции при исполнении когтями полосовать…
– Это нечаянно получилось…
– А Уголовный кодекс, знаешь ли, таких тонкостей не
разбирает…
Скрипнула разболтанная дверь – заглянул Славка, с которым
была предварительная договоренность, и, узрев Дашин условный знак, равнодушно
сказал:
– Дарья Андреевна, там у соседей тюремная машина
клиента забирает… Может, сразу на нее бумаги оформите, чтобы зря конвой не
гонять?
– Погоди, – сказала Даша, созерцая съежившуюся
клиентку. – Пару минут они подождать могут? Может, я ее еще и оформлять не
буду, смотря как договоримся, так что покури пока…
Славка кивнул и исчез.
– Вот такие пироги, – сказала Даша. – И
машина для тебя готова, если что…
– А можно как-нибудь… – послышался долгожданный
лепет.
– Все можно, – сказала Даша. Наклонилась поближе и
внятно, проникновенно сообщила: – Ты понимаешь, мы тут не звери. И сами мы
никого не сажаем, сажает прокуратура. План у них такой, как в старые времена.
Если есть убийство, должен быть подозреваемый. И так уж обернулось, что под
рукой у них, кроме тебя, никого другого нет.
– Но я же ее не убивала…
– Глядишь, и разберутся, – сказала Даша – И
выпустят. Только насидишься ты до того со всякой сволочью, которая с тобой
будет вытворять такое, что сказать противно. Логика у прокурора будет простая:
а почему это сия девица вздумала скрываться, если совесть у нее чиста?
– Я испугалась…
– Погоди, – сказала Даша. – Лирику – на
потом. Видишь ли, есть один маленький секрет: хотя мы сами никого и не сажаем,
все бумаги насчет тебя будем писать мы, а не прокурор. Можно написать так, а
можно и этак. Хочешь, я тебе дам вовсе уж роскошную возможность через часок
вернуться к папе с мамой? (судя по лицу Ниночки, она не просто хотела –
отчаянно жаждала). А возможность такая: ты мне чуть погодя старательно напишешь
заявление. И получится, что не мы тебя ловили, высунувши язык, а ты сама
добровольно явилась в эту контору и рассказала все, что знаешь… С тем
бедолагой, которого ты когтями испахала, я постараюсь договориться… Только
уговор: если я потом узнаю, что ты хоть капельку утаила, найду способ наделать
та-аких пакостей… Как?
– А не обманете?
– А ты рискни.
– Это про вас в прошлом году в газетах писали?
– Ага, – сказала Даша. – И там, если помнишь,
пару раз упоминалось, что есть у меня такая дурацкая привычка – держать слово.
Мне не твой скальп нужен, а информация. Лично мне, чтобы свалить работу с плеч,
достаточно закатать тебя в камеру, а уж потом пусть с тобой прокурор нянчится…
Только мне, видишь ли, нужно поймать убийцу. Привычка у меня такая.
Девчонка подняла мокрые глаза и впервые взглянула ей в лицо:
– А вы их всех подряд ловите? Или есть такие, которых
тронуть боязно?
Любопытная реплика, отметила Даша. И сказала:
– Веришь ты там или нет, но в данном случае у меня в
кармане карт-бланш на любого убийцу, кто бы он там ни был. Знаешь, студентка,
что такое карт-бланш?