– Логично… В общем, всем, кто будет вести
расследование, говорите чистую правду… В папке, о которой вы упоминали, были
какие-нибудь документы?
– Не знаю, – сказала Даша. – Просто папку он
взял с собой.
– А ваши соображения?
– Ловушка, – сказала она. – Представления не
имею, как его сюда заманили, но примитивом здесь и не пахнет, следовало очень
постараться… Возможно, информатор его сдал.
– А могла этим информатором быть дочка Беклемишева?
Могла ли она вообще быть его информатором?
Даша подумала, мотнула головой:
– Не знаю. Теоретически – да. Почему бы и нет?
Беклемишев у нас по разработкам не проходил… не было такого, на чем имело смысл
чувствительно его прищемить. А все прочее – булавочные уколы, артель
«Мартышкин труд».
– Вы знали, что Беклемишев играл в команде Фрола?
– Это каждый сержант знает, – сказала Даша. –
Хотите сказать, без Фрола команда моментально разболталась и перестала
соблюдать неписаные привила? Плохо верится. Очень уж было бы… молниеносно.
– Вот то-то и оно… – протянул Галахов. – Но
как первый звоночек грядущего «черного передела» мы это можем квалифицировать?
– Вот так, с ходу? Я бы не взялась…
– Беклемишев как-то пересекался с Маргаритой Монро?
– Как многие, – сказала Даша. – Кабак «Золото
Шантары», все эти презентации… Но ни спонсорства, ни постели мы пока что не
вскрыли.
– Представляете, что он нам теперь устроит?
– Даже слишком хорошо, – сказала Даша. –
Пресса, ящик, вопли и клацанье клыков… Самое печальное – в его положении
даже нет нужды покупать парочку прокуроров или ту же прессу – они и за
бесплатно вылезут из кожи. Ох, в какой мы заднице, простите вульгаризм…
– Это не вульгаризм, а точное определение, –
печально ухмыльнулся полковник. – И – ваши действия?
– Землю грызть буду и когтями рвать, – сказала
Даша, захолодев от тихого бешенства. – За все… За него в первую очередь.
Это уже законченный беспредел.
– О ваших когтях, простите за банальность, наслышан…
То, что я вам сейчас скажу, Дарья Андреевна, будем знать только мы двое. Вчера
вечером, перед тем как уехать из управления, Воловиков мне сказал, что завтра
уже с утра сможет положить на стол крайне любопытный материальчик по убийству
Маргариты Монро. Его собственное выражение – «крайне любопытный»… Теперь
понятно, на что его могли поймать?
– Ч-черт… – выдохнула Даша.
– Переведите, – спокойно попросил Галахов.
– Мгновенно всплывает множество версий, самые разные
комбинации. Скажем, «крайне любопытный материальчик» был не более чем наживкой.
Или – ему в самом деле кто-то хотел сдать некий материал, но «протечку»
вычислили, и где-то сейчас валяется еще один труп. Лично мне вторая версия
представляется более правдоподобной. Потому что мы практически и не
продвинулись по убийству Монро, к чему было убивать его так спешно?
– Есть третий вариант. Его убили из-за чего-то, что не
имеет к смерти Монро никакого отношения…
– Я же говорю – масса вариантов, – сказала
Даша. – Но самое мне непонятное – почему его убили именно в квартире?
Точнее, почему не отвезли труп за пару километров, не инсценировали нападение
шпаны?
– Возможно, потому, что видели ваши машины.
– Ну и что? – пожала плечами Даша. – Утречком
нам открыл бы некий пенсионер, который в жизни не видел никакого начальника
угро. И что ему предъявлять? Разве что квартира изрядно запачкана, и они
побоялись…
– Похоже, мы с вами твердо сошлись на том, что убила
его не дочка Беклемишева?
– Выходит, так, – сказала Даша. – Учитывая
все обстоятельства. Никак не могла его взять холеная сопля… Я бы не исключала и
того, что Беклемишева сюда припутывают в рамках какой-то игры. Ох, пахота
предстоит…
– Вот, кстати, о пахоте, – сказал Галахов после
короткого молчания. – Я все понимаю, но нам придется некоторые вещи
обсуждать прямо сейчас… Как вы отнесетесь к тому, Дарья Андреевна, что в самом
скором времени, когда на Черского встанет вопрос, я буду представлять на место
Воловикова именно вас?
Теперь замолчала она – довольно надолго. Протянула:
– С удивлением, вот что. Никак не ожидала.
– А что, видите в этом нечто необычное?
– Ну… Не то чтобы… Однако… Так необходимо обсуждать это
именно сейчас?
– Почему бы и нет? Есть, увы, профессиональный цинизм…
Разумеется, вам придется какое-то время пробыть и. о., но это не столь уж
существенно.
– И на меня мгновенно обидится уйма народа.
– А если мне, извините, насрать на чувства обиженного
народа? – жестко спросил Галахов. – Вы хорошая клыкастая собака. Вы
это неоднократно доказывали. Вам едва тридцать. Послужной список соответствующий.
С Москвой разберемся. Вам не придется особо «вникать» или «осваиваться»…
– Это означает, что мне придется играть в вашей
команде? – напрямик спросила Даша.
– А вы не хотите играть в моей команде?
– Ну, так я вопрос не ставлю… Скорее – еще не вполне
освоилась с мыслью, что мне непременно надо играть в чьей-то команде.
– Вот и осваивайтесь. Не нами придумано, не на нас и
кончится… – в его голосе звучала неподдельная серьезность. – Я к вам
немножко присмотрелся. Откровенно скажу, кое-что в вас мне не нравится, но
того, что нравится, – больше. В качестве начальника городского угро вы для
меня предпочтительнее многих других.
«Весьма откровенно и многозначительно, – подумала
Даша. – Он говорит так, словно уже занял кабинет Дронова. Сожрать Дрына он
не сможет, голову даю на отсечение. Значит, что-то другое, Дрын, вероятнее
всего, идет на повышение, на Черского он идет, то-то и московская поездка
генерала в эту версию отлично вставляется…»
– Для меня это чертовски неожиданно, – сказала
Даша. – Пошлая фразочка, затертая, но ничего другого на ум не приходит.
– Но принципиальных возражений нет?
– Нет, пожалуй…
– Ну и прекрасно. Я подниму этот вопрос в самое
ближайшее время, так что привыкайте…
– Вы что, полностью уверены…
– Иначе не стал бы заводить этот разговор.
«Ох, мужики, – подумала Даша, – все бы вам
суперменов корчить, челюсть выпячивать… Но он и в самом деле чертовски
целеустремлен и, как толкуют, всегда добивался своего. Есть еще и такой аспект
– столь неожиданно предложенная должность дает не в пример больше возможностей,
чтобы отыскать тех, кто все это устроил, и размотать их кишки по окрестным
кустам… Кишки должны висеть по кустам, и никак иначе…»