Аскольдова невеста - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 49

Велем посмотрел, как она скрылась за дверью хлева, и пошел обратно. Приехать сюда они должны были ближе к вечеру — якобы попроситься ночевать.

Надо думать, Краса вся извелась, гадая, приедут за ней или не приедут, отдаст ее хозяйка или не отдаст. Но и Велем на берегу за ивами тоже извелся. А вдруг обозленная хозяйка именно сейчас соберется с силами и ударит ее поленом по голове, пока мужа дома нет? Ищи потом другую рыжую! А эта ведь так хорошо подходит! Даже ее получудинский выговор кстати: все знают, что Огнедева родом из Ладоги, а ладожане нет-нет да и скажут «цьито» или «цьисто». Надо будет сказать Дивляне, чтобы пару раз на людях брякнула что-нибудь такое. Мало ли она сама дома Витошку дразнила? «Поцьом цьулоцьки, цьиловеце?» [25] — это она придумала. А Витошка так злился и обижался, что потом дня два следил за своей речью…

В конце концов они тронулись на займище, даже не дождавшись сумерек.

— Лучше сейчас-то, — согласился Званец. — В темноте не откроют, побоятся. А так успеют разглядеть.

Чтобы не напугать одинокую бабу, Велем послал Званца вперед одного, понадеявшись на его приятный вид, учтивую речь и знание окрестных жителей. В здешних местах тот уже не был знаком со всеми подряд и про самого Добшу слышал впервые, но мог назвать нарочитых мужей округи и свое с ними родство, доказав, что не совсем чужой.

Ожидая на опушке, Велем из-под ветвей наблюдал, как Званец стучится в дверь, потом кланяется открывшей ему хозяйке и принимается что-то объяснять. Поговорив немного, он обернулся и махнул рукой: подходи, мол.

Увидев хозяйку, встретившую их в избе, Велем понял, почему Краса говорила о ней «такая» — и делала волнообразное движение, не в силах подобрать слов. Невысокая ростом, баба была толста, как кадушка, но при этом у нее было что-то с ногами: она прихрамывала на обе сразу, и на каждом шагу ее расплывшиеся бедра, шириной с хорошее корыто, виляли из стороны в сторону. Круглое красное лицо с шелушащейся кожей, водянистые глазки, несколько сальных прядок неопределенного цвета, висящие из-под повоя, вечно потные руки, которые она то и дело вытирала о грязный засаленный передник, — Велем, прикинув на себя, понял, что на месте Добши тоже купил бы молодую красивую робу, даже если бы его охаживали за это каждый день поленом. Обменявшись беглым взглядом со Званцем, Велем понял, что и тот был такого же мнения.

Но по лицу Званца никто бы о его мыслях не догадался, и он бойко завел с хозяйкой учтивую беседу, перебирая ее предков, о которых много слышал, и перечисляя свою родню. К счастью, оказалось, что баба не только слышала о Семцах, из которых он происходил, но даже знала о том, что Лосята с братом и сыном дважды ездил с варягами на Козарский путь, на Семь-реку, поэтому не удивилась тому, что Званец взялся служить проводником ладожскому гостю.

Врать о похищенной сестре не пришлось: Велем довольно уклончиво дал понять, что уехавший Турод остался должен ему за товар и теперь он хочет догнать его и потребовать свои деньги. Баба закивала, но все старательно выпытывала подробности, якобы не замечая, что гости о своем серебре не слишком хотят говорить.

Жили хозяева небогато. По кругу печной ямы расположились горшки: часть из них была вылеплена криво и косо, с такими толстыми стенками, что непонятно, как в них еще что-то помещалось. Видимо, и на руку хозяйка не была ловка. Другая часть своими очертаниями явственно напомнила Велему дом — такие же лепили и ладожские женщины. Видимо, эти были сделаны Красой и смотрелись гораздо приятнее.

Когда пришло время накрывать ужин, баба вышла на крыльцо и резким противным голосом заорала:

— Эй, шишимора! Где ты застряла? Давай на стол! Готово у тебя? Если нет, вот сейчас у меня жерди испробуешь!

В ответ на вопль в избу вошла Краса, несущая в тряпках дымящийся горшок. В теплое время, когда избу топить не надо, опасающаяся пожара хозяйка велела готовить у летней печи под навесом.

— Где ты там бродишь, лесовуха косоглазая! — заворчала хозяйка полушепотом, якобы не желая тревожить гостей своими домашними дрязгами. — С лешим небось круги водила! А тут каши не дождешься! Люди вон приехали, позоришь меня, неумеха криворукая! Не спотыкнись смотри своими ногами лошадиными! А то заставлю весь пол языком твоим блудливым вылизывать!

Пока она перечисляла недостатки всех частей тела робы, Краса уже поставила горшок на стол, положила три ложки, половину каравая в рушнике и поклонилась. Резать хлеб надлежало хозяйке. Обернувшись к гостям, та расплылась в улыбке, а Красу походя пихнула кулаком в бок.

— Поди вон, тварь вонючая! Потом позову убирать!

Краса вышла, не оглянувшись и гордо держа голову. Велем с выразительным любопытством проводил ее глазами, скользнув взглядом по фигуре. Хозяйка заметила, чего он и добивался. А про себя подумал: стан держит прямо, голову несет высоко, ступает величаво. Из нее выйдет Огнедева! Может, ее так воодушевило сознание тайной поддержки и скорого освобождения, но она годна для того дела, которое они задумали. «Добром не отдаст — украду!» — мельком подумал Велем, махнув рукой на благоразумие.

Хозяйка бросила вслед уходящей робе ненавидящий взгляд, но, повернувшись к гостям, снова заулыбалась.

— Что за девка? — принялся расспрашивать Велем, не сразу оторвав взгляд от двери. В теплый вечер та стояла открытой, чтобы впустить закатный свет и свежий воздух, и ему еще некоторое время было видно, как Краса возится под навесом у печи. — Роба?

— Да, мужик мой прикупил сокровище! — скривившись, ответила баба. — Две медведины отдал, куниц два десятка, меду три бочонка, вевериц несчитано, лисиц два десятка… Что за три зимы добыл — все отдал!

— Он и на медведей ходит? Справный у тебя мужик! — восхитился Званец.

— Да брат ему старший подарил. Как на Корочун приезжал. Брат у него — ловец знатный, а мой… — Баба махнула рукой. — Только и знает, кобелина…

— А девка-то ничего себе. — Велем одобрительно кивнул. — Я бы сейчас за такую тоже отдал немало. А то жена далеко, — он доверительно подмигнул хозяйке, — да и когда ворочусь к ней, Велес знает.

После ужина Краса унесла пустой горшок из-под каши — видимо, ей предстояло довольствоваться тем, что еще можно собрать по стеночкам. Понятно, почему она такая тощая. Странно, что вообще жива.

Ночевать в избе одной с двумя молодыми мужиками хозяйка не могла себе позволить и отвела им место для ночлега в бане. Ночевать в чужой бане, вообще-то говоря, довольно опасно, но Велем, внук Радогневы Любшанки, да и Званец, опытный путешественник, оба знали, как умиротворить местных чуров.

— Прислала бы ты к нам туда девку твою, — стал просить Велем, когда прощался с хозяйкой на ночь. Красе та велела идти спать в дом. — Тебе же она ночью без надобности, а нам пригодится. Пришли, мать, а то нам одним в чужой бане страшно! — И подмигнул Званцу.