Корни гор. Железная голова - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 60

Но и вернувшись в девичью, Борглинда не могла по-прежнему взяться за шитье. У нее дрожали пальцы, и два сделанных стежка получились такими кривыми и нелепыми, что старая Йорунн непременно пригрозила бы «оторвать ей руки и вставить обратно другим концом, тогда она и то сделает лучше». Как хорошо, что Йорунн осталась так далеко! А Гельд теперь так близко! От огромного облегчения Борглинда ощущала себя пустой и легкой, хотелось ухватиться за тяжелую скамью, чтобы не улететь. Гельд избавлен от опасности! Теперь он здесь, в этом же доме, и пробудет долго… до самого отплытия, а оно будет, может быть, через несколько дней! Даже три-четыре дня теперь казались Борглинде богатством получше всех сокровищ дракона Фафнира. Подумать только! Гельд будет под одной крышей с ней! Она будет видеть его, может быть, десять раз в день, за едой утром и вечером, и потом, когда засядут рассказывать саги и заведут всякую болтовню… В усадьбе Аскегорд солнце будет светить днем и ночью, пока он здесь, а дальше восторженный взор Борглинды пока не проникал. И никакой тебе Эренгерды! Сейчас, во время разбора дела, ее тут не было, и Борглинда особенно радовалась, что лицо Гельда и его слова, его «поединок» с Хродмаром достались ей одной. Она видела, а Эренгерда нет, и она оказалась гораздо богаче дочери Кольбейна! Присутствие в этот трудный час дало ей чувство единения, прочной связи с Гельдом, точно она и правда помогла ему чем-то. Ревнивая боль как-то улеглась, и Борглинда нетерпеливо ждала новой встречи.

Чуть ли не быстрее самого Гельда Борглинда сообразила то, что с принятием в дружину Торбранда конунга он поднимется повыше и окажется почти рядом с ней. Златозубый Ас Хеймдалль положил основы человеческим родам, отделив рабов, бондов и ярлов, то есть воинов. Хирдман – хёльд – ярл – конунг. Все они уже на одном корабле, хотя от хирдмана без рода и заслуг до родственницы конунга еще очень далеко. Но это уже огромный шаг вперед. Если какой-нибудь конунг отдаст дочь за своего хирдмана, ему не позавидуют, но согласятся, что он имел право так поступить, если были причины.

Весь мир расцвел, воздух стал легким, сумерки – светлыми. Гельд для нее как будто родился заново, потому что ее неясные чувства и желания вдруг обрели надежду и разом прояснились и окрепли. Как будто росток набрался сил и высунул кончик носа из земли – она внезапно ощутила, что в груди ее бьет могучий горячий родник. Это ощущение заполнило все ее существо, и она изумлялась, что не замечала его раньше. Давным-давно, еще на Остром мысу… Нет, замечала! Так было всегда, просто она не догадывалась… Ах, богиня Фригг! Если он сможет как следует отличиться, то станет возможным что угодно…

Даже мысли об Асвальде не могли унять биение ее сердца. В конце концов, они и обручены-то лишь словах, еще нужно согласие Гримкеля, и вообще все это будет так не скоро! Может быть, через год! А за год может так много всего случиться! Борглинда еще не совсем рассталась с детским представлением о времени, когда год кажется нескончаемо огромным сроком и удивляешься, что он каким-то невероятным образом вдруг проходит. «Через год» для нее было где-то в других мирах. А Гельд – здесь, близко, в этом же доме! Сердце ее стучало и пело, и она с нетерпением ждала вечернего пира. Хотя новое платье подшить к сроку так и не удастся…

Гельд и в самом деле мог считать себя неразумным, но удачливым человеком: после злосчастного происшествия, которое едва не сделало его врагом конунга и всего Аскефьорда, к нему стали относиться даже с большим дружелюбием. Орм Великан не имел здесь родичей и близких друзей, ничем особенно не прославился, кроме способности громко вопить во хмелю, и весь Аскефьорд был готов охотно заменить его на разговорчивого, приветливого, веселого и сообразительного барландца. А то, что он подкидыш неизвестного рода, никого сейчас не смущало. «Хеймдалль обошел все человеческие дома! – говорили фьялли, повторяя доводы самого Гельда. – Значит, у нас у всех общий прародитель. А ведь в битвы ходит человек, а не его род! Схватка рассудила, что Гельд познатнее Орма!»

Сёльви и Слагви первыми предложили себя в его спутники.

– Если надо, мы готовы даже вот так обкорнаться! – с веселой самоотверженностью заявил Слагви и показал на волосы Гельда, обрезанные на середине лба. – Чтобы сойти за барландцев.

– Волосы не зубы, – поддержал брата здравомыслящий Сёльви. – Отрастут.

– Это верно, но тогда мне придется зашить вам рты и выдавать за немых! – ответил Гельд, хлопая по плечам обоих близнецов разом.

– Почему?

– Потому что едва вы откроете рты, как сразу будет слышно фьяллей. А это, понимаете ли, помешает мне совершить намеченные подвиги. Я, знаете ли, не такой великий герой, чтобы нарочно усложнять себе дело и тем увеличивать будущую славу. Конунгу ведь нужно железо, а не сага о нашей с вами доблестной гибели!

С близнецами Гельд говорил шутливо, но Торбранду конунгу на вечернем пиру повторил примерно то же самое и уже всерьез.

– Я рад, что ты доверяешь мне, конунг, и готов дать корабль и людей, – сказал он. – И мне очень жаль, что в этот раз я не смогу рассказывать о твоем благородстве и великодушии всем, с кем мне придется говорить. Но сейчас это было бы неумно и помешало бы мне выполнить твое поручение.

Торбранд конунг слушал и жевал соломинку. Гридница тоже прислушивалась: в глазах людей Гельд уже поднялся на несколько ступенек выше и разом стал каким-то очень важным человеком!

– Если те, с кем придется иметь дело, будут знать, что я выполняю твое поручение, это создаст мне немало лишних трудностей, – продолжал Гельд, и Борглинда за женским столом гордилась, как ясно и красиво он излагает такие умные мысли. Во всем свете нет никого лучше! – Во-первых, кто-то вовсе не пожелает продавать мне железо. Во-вторых, кто-то потребует за него слишком дорого. В Морском Пути, понимаешь ли, считают, что все ручьи Квиттинга были полны золотыми самородками и твои люди теперь богаче Ньёрда.

– Не сами ли вы, торговцы, распускаете подобные слухи? – приподняв бровь над зрячим, правым глазом, спросил Эрнольв ярл.

– Возможно, – вежливо согласился Гельд. – Но мы лишь повторяем то, что слышим от доблестных воинов, истинных участников походов… вроде твоего похода, Эрнольв ярл. Ведь это тебе посчастливилось видеть озеро, полное золота, и ручей, усыпанный золотыми самородками, как простыми камнями?

– Это было наваждение, – ответил Эрнольв и вытянул по столу руку с зажатым тяжелым кубком. Его лицо изменилось: со всеми этими дивными видениями в его памяти были связаны слишком значительные и во многом горькие воспоминания.

– Перепрыгивая с одного языка на другой, селедка легко превращается в кита, и невозможно установить, когда же это произошло, – сказал Гельд, и люди вокруг засмеялись. – Так вот, будет гораздо лучше, если я поплыву на своем собственном корабле, со своими людьми, и буду покупать железо как бы для собственной дальнейшей торговли. Понемногу в разных местах, укрывать в мешки, а сверху прикрывать то зерном, то полотном… Чтобы не бросалось в глаза.

Торбранд конунг кивнул:

– Хорошо, пусть будет так.