В когтях ястреба - читать онлайн книгу. Автор: Денис Юрин cтр.№ 72

– …где, проклятый колдун держит в холодной страшной темнице бедняжку Анвеллу! Нам по пути, я иду с вами! – перебила барона прекрасная в гневе наставница. – Прошу не тратить время на пустые споры, бесполезно! Я не отстану от вас, пока…

На этот раз настал черед Штелера проявить неуважение и перебить тираду собеседницы, но сделано это было без слов, по-мужски. Барон устал от пустых пререканий и вместо того, чтобы и дальше убеждать спутницу в ее неправоте или опуститься до благих угроз, угроз, которые были бы дурехе только на пользу, развернулся и, даже не попрощавшись, пошел прочь. Однако от спесивой Линоры было не так-то просто отвязаться. Не прошел Аугуст и десяти шагов, как позади вновь раздалась мягкая поступь босых ножек. Уже в какой раз наставница проявила упорство, которому бы позавидовала самая упрямая ослица. Она шла за ним, шла на верную смерть, туда, где вот-вот должно было начаться сражение пострашнее любой войны.

«Ну и пусть за мной тащится! – сдался барон, пытавшийся сберечь силы для выполнения предстоящей задачи, а не растрачивать их на пустяки вроде споров со своенравными дамочками. – Я спас ее от разбойников! Я вырвал ее из грязных ручонок сопливого мерзавца! Все, хватит быть добреньким! Пусть кто-нибудь другой возьмется спасать дуреху от нее самой! В конце концов, я сварливой вдовушке в охранники не нанимался!»

Ускорив шаг, моррон отправился на площадь Доблести. Его вновь ожидала встреча с родительским домом. Позади, едва поспевая за ним, семенила утиравшая слезы Линора. Прохожие таращились на странную парочку, но не удивлялись, поскольку считали, что невольно стали свидетелями обычной семейной ссоры. Ведь это не редкость, когда уставший от словесных перепалок с женой муж уходит из дома на все четыре стороны, прихватив с собой что под руку попадется, а сообразившая, что перегнула палку, супруга бежит за ним следом в неглиже и упрашивает вернуться. Видимость всегда обманчива, она, как первое впечатление о человеке, никогда не бывает верной, поскольку мы оцениваем лишь внешность, преподносимую нам оболочку, а не вникаем в суть событий и не проникаем в глубины чужой души.

* * *

Жизнь в городе меняется, когда в него входят войска регулярной армии. Насколько эти перемены бывают разительными, Штелер смог убедиться еще до того, как они вместе с Линорой добрались до площади Доблести и увидели родовой особняк барона, в котором последние часы отсиживался неугодный ни властям, ни церкви, ни уж тем более братству «Ястребиный Коготь» затворник.

По улицам Вендерфорта без залихватских песен и барабанной дроби маршировали отряды четырнадцатого пехотного гекленбергского полка. Лица солдат, как водится, были угрюмы и выражали полнейшее безразличие. Они шли на площадь, ведомые офицерами, различными улочками сходились к месту предстоящего штурма, и бедный барон не сомневался, что после победы, вне зависимости от того, одержит верх колдун при его участии или ополчившееся на затворника Герканское Королевство, от дома, родимого дома останутся лишь жалкие воспоминания. Впрочем, моррон не тешил себя иллюзией победы. Чары чарами, колдовство колдовством, но солдаты регулярной армии – это не увальни стражники, перед их дружным напором, перед могуществом закаленных в битвах мечей еще никому не удавалось выстоять. Штелер не знал, как он сможет помочь гиндалу, но, исполняя долг перед Легионом, все равно шел туда, где вскоре должен был сложить голову.

Мирные горожане из окрестных домов благоразумно предпочли отсидеться за запертыми дверями и наглухо закрытыми ставнями. Те же, кто был поумнее, решили на некоторое время воссоединиться с природой и отлучиться из превращенного в арену боевых действий города. К сожалению, Аугуст не мог последовать их примеру, хотя, несомненно, ему этого и хотелось. Они с Линорой были, пожалуй, единственными чудаками, еще расхаживающими по улицам и спешившими не к городским воротам, а в обратном направлении, туда, где вскоре тишину разорвут пушечные выстрелы, ружейные залпы и боевые кличи.

Когда до площади оставалось не более трехсот шагов, на их пути возникло препятствие, казавшееся на первый взгляд непреодолимым. Улочку, по которой все еще маршировали колонны войск, преграждал усиленный кордон стражи. Военных, естественно, служители порядка пропустили, а вот сомнительных полуголых личностей одарили издалека такими красноречивыми взглядами, что барон тут же понял – лучше не приближаться. Остановившись и подождав, пока до него досеменит следовавшая за ним упрямица, барон схватил ее под руку, нечаянно чуть ли не сдернув с красавицы еле державшееся на теле покрывало, и потащил в ближайшую подворотню, где забился вместе с нею в кусты в самом укромном уголке и приказал ждать.

Почти четверть часа, проведенные в томящем молчании, были далеко не самым лучшим временем в жизни моррона, да и его спутницы тоже, но зато их мучения вскоре вознаградились сторицей. Стражники тоже люди, хоть в стальных доспехах и напоминают живые машины големов. Караульная служба утомляет, а пыль, поднятая сотней-другой армейских сапог, забивается во все возможные щели и прежде всего в нос и гортань. Пересохшее, запыленное горло следует промочить, а коль жидкость попала в живой организм, то рано или поздно непременно попросится наружу. Руководствуясь этой примитивной, но в то же время весьма мудрой житейской логикой, Штелер и сделал расчет, который не обманул его ожиданий.

Вскоре в безлюдную подворотню завернули четверо подпрыгивающих на ходу стражников. Их беда состояла в том, что они хоть и трепетали при упоминании о колдуне, но не воспринимали проводимую операцию всерьез, не осознавали опасности, грозившей им в тылу, на приличном расстоянии от главной городской площади, превращенной в плацдарм перед штурмом. Если бы было иначе, то хотя бы один служивый немного потерпел и посторожил облегчающихся товарищей, но стражники были настолько уверены в собственной безопасности, что, отставив алебарды, почти одновременно заняли исходную позицию возле стены и, не сговариваясь, дружно «открыли огонь» по и без того сыроватой стене сарая.

Справиться с раззявами было просто, того, кто отставил оружие, можно и не убивать, так что Штелер решил на этот раз удержаться от проявления чрезмерной жестокости. Отдав на время Линоре сферу и меч, барон выскочил из кустов и напал на опорожнявшихся бойцов сзади. Не прошла и минута, как все четверо уже лежали на земле, а из-под их кирас все еще продолжали бить небольшие фонтанчики.

– Чего сидим?! Добро пожаловать одеваться, сударыня! – стаскивая с одного из стражей кирасу и шлем, поторопил моррон замешкавшуюся в кустах наставницу.

– Одеваться?! В это?! – возмутилась брезгливо поморщившаяся Линора и презрительно указала пальчиком на огромное мокрое пятно, расплывшееся по штанам отдыхавшего без сознания солдата.

– Нет, возможно, красота и спасет мир, но брезгливость красавиц его точно погубит! – тяжко вздохнул Штелер, не в силах убеждать спутницу, что ради благой цели стоит немного и потерпеть неприятный запах и сырость в нижней части тела.

Поскольку моррон не принялся ее уговаривать, а, наоборот, выказывая всем своим видом полнейшее безразличие, пойдет ли красавица с ним или нет, продолжил облачаться в тяжелые доспехи, госпожа Курье сочла возможным усмирить свое отвращение и сменить подмоченную репутацию разгуливающей по городу почти нагишом особы на просто мокрую одежду. Естественно, она провозилась слишком долго, и, когда Штелер был уже готов появиться на улице в отменно сидевших на нем доспехах, Линора лишь отстегнула ремешки кирасы и начала неумело дергать за ремень, чуть ли не приведя в сознание оглушенного солдата. Аугусту пришлось ей помочь: сперва ударить ногой по лицу слегка приподнявшего голову бедолагу, а затем, стащив с него «опозоренную одежду», умудриться облачить в нее разразившуюся стонами и ворчанием Линору.