– Проснулась? – обернулась она к Даше. –
Слушай, здесь в номере полотенец нормальных не предусмотрено, так я твое
позаимствовала. Ты не в обиде? Оно здесь быстро высохнет. Собирайтесь, мадам, и
отправляемся завтракать и изучать сие прекрасное место.
Даша вздохнула, встала и пошла одеваться. Зайдя в ванную
комнату, она прогнала с раковины какое-то местное насекомое, по виду совершенно
безобидное, умылась и автоматически вытерлась висевшим на сушилке полотенцем. И
только потом заметила, что оно с символикой отеля.
– Алина, что ты говорила про полотенца? – вышла
она из ванной. – Вот же, смотри, есть, и очень даже неплохие.
Алина поморщилась.
– Девочка моя, общественными полотенцами я могу в
лучшем случае ноги вытереть, но никак не голову, да и тебе не советую. Еще
подхватишь какую-нибудь местную, пардон, инфекцию.
Даша аккуратно повесила полотенце на место и обернулась к
Алине.
– Алина, – осторожно подбирая слова, начала
она, – давай с тобой сразу договоримся. Во-первых, если ты берешь мои
вещи, то хотя бы согласуй со мной заранее, а не постфактум. Во-вторых, я далеко
не всегда разделяю твои взгляды, и, пожалуйста, советуйся со мной, если,
например, ты не даешь чаевых, и во всех подобных случаях. В-третьих, мне не
нравится обращение «девочка моя», о чем я тебе говорила еще в Москве. И мне не
хочется начинать наш с тобой отдых с нравоучений и выяснения отношений,
поэтому, пожалуйста, отнесись серьезно к тому, что я говорю. И, пожалуйста, не
бери больше это полотенце. Если у тебя нет своего, могу дать другое. – Она
забрала «китайского ежика», как она его называла, из рук молчавшей Алины и
вышла на балкон.
Замечательно. Чудный, восхитительный, изумительный вид на
пыльную серую дорогу и несколько грязных магазинов, в которых висит местный
ширпотреб. И стоило ехать в Турцию, чтобы любоваться таким пейзажем?
«Стоп, – сказала Даша самой себе, – перестань ныть. Сейчас к тебе
подойдет Алина, извинится, и вы вдвоем отправитесь завтракать, а потом купаться
в море. Ради моря можно стерпеть все, что угодно, тем более такую ерунду, как
унылый вид из окна».
Сзади раздались легкие шаги, и Даша улыбнулась про себя.
– Ладно, девочка моя, насчет полотенца учту, –
раздался Алинин голос, который Даша, любившая присваивать звукам цвета,
почему-то воспринимала как голубоватый с сиреневым оттенком. – Кстати,
откуда ты нахваталась умных слов типа «постфактум»? Ладно, можешь не отвечать,
знаю, что от меня. Пойдем, а то наши все сожрут.
Ну что ж, решила Даша, будем считать ее слова извинением.
Может, Алина просто по-другому не умеет. «И не забывай, – сказал ехидный
внутренний голос, – вы с ней не подруги и даже не приятельницы. Ты сама
затеяла совместную поездку и будешь расхлебывать, если что». Да ну тебя,
отмахнулась Даша от него, повесила полотенце на веревку и отправилась одеваться
к завтраку.
Через два часа они лежали на берегу моря, и Даша с восторгом
смотрела на волны. Они были синие. Боже мой, подумала она, зачем нужны какие-то
сложные слова, описывающие оттенки, если есть такое простое и прекрасное слово
– синий. Синее море, синее небо… Почему-то в детстве, когда папа с мамой
вывозили ее в Крым «на лечение», она воспринимала море без особого восторга,
просто как большую массу воды. Говоря откровенно, озеро рядом с их деревней с
чудесным названием «Бабушкино» казалось ей во много раз интересней, к тому же
на нем не было пугающих волн, зато были головастики и лягушки. Но сейчас она
понимала, что мама была права, и Море (именно так, Море с большой буквы) –
как раз то, что ей нужно. «Жалко только, что так много людей на пляже, –
подумала она, – слишком шумно. Хотя они не мешают».
Бац! Надувной мяч стукнул ее по лбу. Даша вскочила с лежака
и увидела загорелого парня со светлым ежиком волос на голове, вперевалку
подходящего к ней.
– Не убили? – лениво протянул он, наклоняясь за
мячом. – Заигрались в волейбол, а тут вы валяетесь.
Вместе с утренним поведением Алины это было чересчур даже
для Даши.
– Вы так прощенья просите? – со злостью в голосе
отозвалась она. – Проваливайте отсюда вместе со своим мячом.
– Эй, а зачем так грубо? – поинтересовался
волейболист.
– Так, что здесь происходит? – раздался голос
Алины, которая возвращалась от бара с двумя стаканами сока. – Ага,
понятно. Молодой человек, если вы не хотите неприятностей, играйте подальше
отсюда. Даш, я тебе взяла яблочный, абрикосового не было. – Алина протянула
Даше стакан, в котором плескалось маленькое золотистое море.
– Ага, значит, вы – Даша. – Волейболист нисколько
не смутился. – А я – Николай, для вас просто Коля. А вас, девушка, как
зовут? – повернулся он к Алине.
– Послушайте, просто Коля. – Алина поставила сок
около лежака и начала доставать из сумки крем от загара. – Я понимаю, что
ваша задача – развлекать туристов, но мы в ваших услугах не нуждаемся. Я
понятно выражаюсь?
– Зря вы так, девушка. – Николай заинтересованно
смотрел на Алину. – Может, мои услуги вам еще очень даже пригодятся. Если
передумаете и захотите общения – я буду или на площадке, или около первого
бассейна. Надеюсь, до скорой встречи! – Парень зачем-то отряхнул мяч от
песка и побежал обратно к площадке.
– Алина, как ты определила, что «просто Коля»
развлекает туристов? – спросила удивленная Даша. – Я подумала, что он
обычный отдыхающий.
– Да по нему сразу видно, что аниматор, – пожала
плечами Алина, сосредоточенно втирая крем в безупречной формы ноги. –
Во-первых, загар слишком сильный для туриста, за десять дней не успеть так
загореть. Да и за две недели тоже. Во-вторых, отдыхающие так не разговаривают.
Я даже не могу тебе объяснить, в чем разница, просто я ее чувствую.
Даша понимала: в чем в чем, а вот в чутье Алине нельзя
отказать. За время совместного выбора тура и относительно недолгого перелета
она убедилась в этом. Алина почти безошибочно определяла род занятий мужчин,
которые заговаривали с ними, с лету могла сказать, кто москвич, а кто нет, у
кого есть семья, а кто находится «в свободном поиске».
– А почему ты его так… – Даша замялась, –
отшила? В конце концов, он ведь мне попал мячом по голове, а не тебе.
– Даша, ты такая наивная девочка! Он из обслуживающего
персонала, понимаешь? Хуже его могут быть только турки, а хуже турок – те
турки, которые работают обслуживающим персоналом. Если ты будешь с ними
вежливой, они моментально теряют чувство дистанции.
– Ну да, а если не будешь, то сразу становятся хамами.
Я на себе проверяла, – грустно заметила Даша.
– Тебе не нужно быть ни вежливой, ни невежливой, –
нравоучительно объяснила Алина. – Тебе нужно быть отстраненной. Ну, как
если бы ты общалась с пылесосом, понимаешь? О какой вежливости применительно к
пылесосу или к посудомоечной машине может идти речь?
Даша задумалась. Посудомоечной машины у нее не было, и она
плохо представляла себе, как та выглядит. Но имелся в наличии пылесос, который
ее мама обозвала «Ума Турман»: будучи включенным, он начинал завывать
совершенно по нотам припева известной песни, которую исполняли двое молодых
симпатичных ребят. Правда, пропевшись, он начинал хорошо пылесосить, и Даша
каждый раз просила его: «Миленький, ну не пой больше, соседи пугаются». Она
была с ним вежливой, вот в чем вся штука.