Особые отношения - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 111

Если уж мне суждено попасть на язык досужим сплетникам из-за того, что мне выпало полюбить женщину, по крайней мере, позвольте мне оказать услугу ближнему. Позвольте расплатиться заранее.

— Люси, — негромко говорю я, — ты же знаешь, что я лесбиянка, верно?

Она вскидывает голову.

— Зачем… зачем вы мне об этом говорите?

— Я не знаю, что ты чувствуешь или думаешь, но ты должна понять: это абсолютно нормально.

Она молча таращится на меня.

— Знаешь, каково это вернуться в младшую школу и сесть на крошечный стул за крошечную парту, чувствуя себя Алисой в Стране чудес? Трудно представить, что ты была так мала, что помещалась за этой партой. Такое же чувство испытываешь, когда признаешься в своей ориентации. Оглядываешься назад и не можешь представить, что опять уместишься в эти рамки. Даже если пастор Клайв и все прихожане его церкви будут изо всех сил тебя туда запихивать.

У Люси настолько широко распахнуты глаза, что я вижу белые ободки вокруг зрачков. Она, затаив дыхание, подается вперед, когда раздается стук в дверь.

Заглядывает Ванесса.

— Уже без пятнадцати девять, — говорит она.

Я вскакиваю с места. Придется в буквальном смысле лететь, чтобы успеть к началу заседания.

— Люси, мне пора, — извиняюсь я, но она смотрит не на меня. Она смотрит на Ванессу, вспоминает, что о ней говорил пастор Клайв, и безошибочно складывает части головоломки моей жизни, как только что я сложила ее.

Потом хватает свой рюкзак и молча выбегает из кабинета.

Я раньше не понимала, что роль свидетеля требует такого актерского мастерства. Как будто я выступаю на сцене в каком-то спектакле, до «премьеры» было все не раз отрепетировано, от интонаций в моем голосе до костюма, который лично подобрала мне Анжела (синее узкое облегающее платье и белый жакет — консервативно настолько, что Ванесса, увидев меня, стала смеяться и называть меня Мамашей Бакстер).

Да, я подготовилась. Да, теоретически я готова. Да, разумеется, я привыкла выступать перед публикой.

Но все же когда я пою или играю, то растворяюсь в нотах, плыву вместе с мелодией и забываю, где нахожусь. Когда я выступаю перед публикой, то безоговорочно верю: удовольствие получаю в первую очередь я сама, причем большее, чем те, кто меня слушает. С другой стороны, последний раз я играла в спектакле, когда мне было лет десять. Мне досталась роль початка кукурузы из «Волшебника страны Оз», и за тридцать секунд до выхода на сцену меня вырвало прямо директору на туфли.

— Меня зовут Зои Бакстер, — говорю я. — Проживаю в Уилмингтоне, Гравин-стрит, 68.

Анжела ободряюще улыбается, как будто я решила сложную математическую задачку, а не просто назвала свое имя и адрес.

— Сколько вам лет, Зои?

— Сорок один.

— Расскажите суду, чем вы зарабатываете на жизнь.

— Я музыкальный терапевт, — отвечаю я. — Играю в больницах, чтобы облегчить боль пациентам или поднять им настроение, связать их с внешним миром. Иногда я работаю в домах престарелых с пациентами с диагнозом «слабоумие», иногда — в ожоговом отделении с детьми, которым делают пересадку кожи, а временами — в школе с детьми-аутистами. Есть десятки различных областей, где можно применять музыкальную терапию.

И тут же вспоминаю Люси.

— Как давно вы работаете музыкальным терапевтом?

— Десять лет.

— Сколько вы зарабатываете, Зои?

Я отвечаю с легкой улыбкой:

— Приблизительно двадцать восемь тысяч долларов в год. Музыкальными терапевтами становятся не потому, что мечтают о богатстве. Я занимаюсь своей работой, потому что хочу помогать людям.

— Это ваша единственная статья дохода?

— Еще я профессиональная певица. Выступаю в ресторанах, барах, кафе. Сама пишу песни. Много этим на жизнь не заработаешь, но пение является хорошим подспорьем.

— Вы были замужем? — спрашивает Анжела.

Я знала, что последует этот вопрос.

— Да. Девять лет я состояла в браке с истцом Максом Бакстером. Сейчас состою в браке с Ванессой Шоу.

По залу прокатывается ропот, словно жужжание улья, — присутствующие переваривают услышанное.

— У вас с мистером Бакстером были дети?

— У нас как у семейной пары были серьезные проблемы с репродукцией. У нас случилось два выкидыша, а один ребенок родился мертвым.

Даже сейчас наш сын стоит у меня перед глазами — синий и застывший, словно мраморный, без ногтей, бровей и ресниц. Произведение искусства в процессе сотворения.

— Не могли бы вы объяснить суду природу своего бесплодия и какие шаги были предприняты вами как семейной парой, чтобы забеременеть?

— У меня поликистоз яичников, — начинаю я. — У меня всегда был нерегулярный менструальный цикл, и яйцеклетка созревала не каждый месяц. К тому же у меня была подслизистая фиброзная опухоль. Макс страдал мужским бесплодием, это врожденное. Мы начали свои попытки забеременеть, когда мне был тридцать один год, и за четыре года ничего не получилось. Поэтому, когда мне исполнилось тридцать пять, мы прошли процедуру ЭКО.

— И получилось?

— Я выполняла предписания врачей, колола различные гормоны и лекарства, и врачам удалось взять у меня пятнадцать яйцеклеток, которые оплодотворили спермой Макса. Три оказались нежизнеспособными. Восемь оплодотворились, из этих восьми две подсадили мне, а три заморозили.

— Вы забеременели?

— В первый раз нет. Но когда мне исполнилось тридцать шесть, разморозили оставшиеся три эмбриона. Два подсадили мне, а один выбраковали.

— Выбраковали? Что это значит? — спрашивает Анжела.

— Как мне объяснили доктора, у таких эмбрионов мало шансов привести к желательной беременности, поэтому их решают не сохранять.

— Понятно. На этот раз вы забеременели?

— Да, — отвечаю я. — Через несколько недель случился выкидыш.

— Что произошло потом?

— Когда мне исполнилось тридцать семь, мы прошли еще одну процедуру ЭКО. На этот раз у меня собрали двенадцать яйцеклеток. Шесть успешно оплодотворили. Две подсадили мне, две заморозили.

— Вы забеременели?

— Да, но на сроке восемнадцать недель случился выкидыш.

— Вы продолжали прибегать к ЭКО?

Я киваю.

— Мы использовали два замороженных эмбриона для очередного цикла. Один подсадили, второй погиб при разморозке. Беременность не наступила.

— Сколько вам тогда было лет?

— Тридцать девять. Я понимала, что у меня осталось не так много времени, поэтому мы наскребли денег на новый цикл ЭКО. Когда мне было сорок, у меня вырастили десять яйцеклеток. Семь оплодотворили. Из этих семи три мне подсадили, три заморозили, а одну выбраковали. — Я поднимаю глаза. — Я забеременела.