- Даже не думай, жалкий
мальчишка! Я гораздо сильнее тебя, - злобно прорычал Прикованный.
- Уриил, отойди... Корни всех бед
исходят из него. Он не сможет измениться. Никогда. - Грустно произнес Михаил,
смотря, как его друг отступил назад. - Ты никогда не изменишься, верно?
- А ты чего ждал? - лениво
переспросил Прикованный.
- Хотя бы капли Света в твоих
глазах и словах. Но я его там не вижу. Вот только не знаю, радоваться или
огорчаться мне...
- Лучше радуйся. Я никогда не
изменюсь, Михаил. - По лицу Прикованного пробежала какая-то мысль, но он очень
быстро спрятал её.
"Никогда я не позволю над
собой надсмехаться!" - пронеслось в голове у него.
Михаил обошел постамент и
проверил, крепко ли держит цепь. Он стянул ветви терна. Михаил нечаянно
укололся. Капля стекла по ветке, которая мгновенно позеленела. Он посмотрел на
ранку, и она прямо на глазах зажила.
Прикованный поморщился. Ему
внезапно захотелось оторвать крылья этим гостям. Слишком много столетий они
бесили его. А мстить он не разучился. Сначала он убьет этого Уриила. Молодой,
но быстро надоедающий. Или, может, Михаила. Он один из сильнейших сейчас.
Причем, без него армия лишится своего командира. А это всегда плюс.
Михаил встал перед его лицом.
- Сколько же ты лет собираешься
провести здесь? Сколько лет ты не будешь меняться... Я думал... до конца верил
в тебя, брат.
- То же самое могу сказать о
тебе. Но скольких своих братьев и сестер ты убил, Михаил? Скольких убьешь еще?
- Взгляд Прикованного затуманился.
- Они уже не были родными. Они
последовали за тобой. За тобой во мглу. Ты никогда не изменишься.
- Естественно.
Михаил качнул головой.
- Зачем ты решил пойти против Его
воли? Зачем не преклонился перед Его созданием? - с болью спросил Михаил.
- А тебе бы нравилось служить
людям? Тем, кто гораздо ниже тебя? Кто никогда не сможет понять и вынести твой
груз? - мрачно усмехнулся Прикованный.
Уриил в страхе взглянул на него.
Прикованный сейчас точь-в-точь повторил слова, которые говорил тысячи лет
назад.
- Мы служим им. И они хорошие.
Да, не все... но они стараются. - Уриил неуверенно произнес последние слова.
Прикованный это понял и
расхохотался.
- Вот об этом я и говорю. Они
меняются, да. Но не в вашу сторону. Даже наоборот. Смотри, сколько я торчу
здесь и вижу как они "идут к свету". Войны, взрывы... Сомневаюсь, что
к этому приложил руку кто-нибудь из наших. Может ваши постарались?
- Они изменятся.
- Это вряд ли. А вы, Высшие. Даже
никак не поддерживаете порядок. За тысячу лет моего заточения здесь люди
наворотили столько дел, что даже мне обидно. Я-то, дурак, думал, мы можем так
поганить землю. Нет, мы не одни. И самое интересное, что к этому не пришлось
даже прикладывать лапу. - Прикованный сладко улыбнулся.
- Ты не понимаешь, о чем
говоришь. Мы следуем Его воле...
- Убивая своих же братьев? Мило.
Знаешь, Михаил, в чем главное различие между ними? Я - демон, Падший, называй,
как хочешь. Я убиваю, сею раздор, в общем, делая массу неприятностей народу.
Впрочем, как и вы, слушая Его волю. Но главное различие между нами в том, что я
не отрицаю свою сущность. Да, я такой, я не оправдываюсь и принимаю все
сделанное нормально. А вот вы мечетесь и прячетесь за весомым словом "Он
приказал".
Михаил отступил от него.
Прикованный победоносно посмотрел на него.
- Да, ты не изменился. Нисколько.
Прощай... бывший брат... - Высший резко расправил крылья, снова засветившиеся
ярким светом, и взмыл в воздух. Михаил дождался, когда с ним поравняется Уриил,
и они оба растворились в небе. Только перед исчезновением Михаил успел сказать
Прикованному:
- Мне жаль, что ты не изменился.
Видно, ты навсегда останешься тем, кто ты есть, Люцифер...
Лицо Павшего ничего не отразило,
кроме презрения...
Таис
- Миркан! - раздался почти у уха
визгливый голос.
Я вздрогнула от неожиданности.
Быстро натянула на лицо милую улыбку и подняла глаза на Наполеона. Он навис
надо мной, как обрыв над рекой. Того и гляди сорвется.
- Четыре по домашней! Написали
ответы на вопросы? - он кивнул в сторону бланка.
Я едва сдержала облегченный
вздох. Не заметил...
- Нет, пока. Уже почти закончила.
- Я приподняла листок и показала полторы исписанных страницы.
- Хорошо! Оценки узнаете завтра.
Или сегодня. Кому как повезет! Суворова! Если вы думаете, что у меня на затылке
нет третьего глаза, то ошибаетесь! Я вижу всё даже с закрытыми! Два, и листок
можете забирать с собой! Такие работы не принимаю! - рявкнул Наполеон, резко
отворачиваясь от меня.
Я краем глаза заметила, как
побледнела Ритка. Читайте все по лицу: "Ой, меня просекли! Ну, заваливать,
так всем сразу! Щас кого-то сдам!" Я мысленно чертыхнулась. Суворова
забегала глазами по классу. И остановилась на мне. Я молча показала ей кулак.
Ритка ослепительно улыбнулась и
открыла рот.
Вот зараза!!!
- Э, профессор!..
Внезапно что-то взорвалось, и
класс быстренько погрузился во тьму. Я даже не смогла увидеть свои руки.
Наполеон что-то закричал. По классу пронесся раздраженный вздох. Кто-то пытался
списать, кто стереть шпаргалки. Я принадлежала ко вторым. Слава богу, не забыла
заклинания и легко смыла с ладони все написанное.
Наполеон метнул во тьму какое-то
заклинание, превратившееся в змею. Кто-то вскрикнул, и Полик довольно
захохотал. Еще одно заклинание, и тьма развеялась. Все стали оглядываться,
узнавая, какие потери понес класс во время пребывания на истории. Они стали небольшими.
Лишь Женька свалился на пол, словно мешок с картошкой. Наполеон довольно
хрюкнул. Еще бы! Добыча попалась на крючок.
Остальной класс закатил глаза,
пытаясь не сорваться и не засмеяться, когда маленький Наполеон пытался поднять
высоченного и плотного Женьку. Я закусила губу. Боль приводила в чувство.
Наконец, пыхтящий Наполеон
решился вызвать богатырей Черномора. Они явились на удивление быстро. Не
обращая на пыхтящего профессора внимания, взвалили на плечи посиневшего Женьку
и ушли.
Наполеон даже подпрыгнул на месте
от негодования. Все снова схватились за рты, едва сдерживаясь. Наполеон обвел
взглядом мгновенно присмиревший класс и рявкнул:
- Контрольная окончена! - он
прошептал заклинание, и листки взмыли в воздух, летя к своему хозяину.
Только этот хозяин видно не
рассчитал силы заклинания и количества листков. Проще говоря, Наполеона смело с
ног и надежно похоронило под этой макулатурой. Из-под них раздалось лишь
пыхтение.