Падший ангел - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Бойкова

То не был ангел-небожитель,

Её божественный хранитель:

Венец из радужных лучей

Не украшал его кудрей.

То не был ада дух ужасный,

Порочный мученик - о нет!

Он был похож на вечер ясный -

Ни день, ни ночь, - ни мрак, ни свет!

М.Ю.Лермонтов

На широкой поляне среди безграничного леса стоял небольшой постамент. Немногие помнят, для чего он поставлен сюда. Мало людей выжило с той рассветной бойни. А кто остался жив, молчит о произошедшем. Никогда еще Междумирье не видело столь кровопролитного сражения. Безжалостная сеча, унесшая жизни тысячи существ. Одна великая битва, оставшаяся в памяти Древних на тысячелетия...

Ангелы и Демоны... в бесконечном сражении за людей и господство...

На постаменте была установлена пронзающая бессменно весеннее небо колонна, изготовленная из черного мрамора. Почти по всей её поверхности лентами вились странные знаки, среди которых встречались руны пленения и возмездия. Колонна не рушилась очень долго. Много тысяч лет она стоит здесь и ни разу не поддалась власти стихии, жадности людей. Отчасти из-за ответственности Высших Сил, отчасти из-за того, кто прикован там.

...Его голос уже тысячелетие не разносился по равнине. Он давно не плакал, да вряд ли умел. Полные ненависти глаза больше не смотрели на лазурное небо. Его огромные крылья цепями приковали к колонне, обвили некогда загорелое мускулистое тело побегами странного растения с необычайно длинными шипами, пропитанными сильнейшим ядом. Но Прикованный был бессмертным, поэтому почти не чувствовал на себе губительное воздействие отравы. За последние столетия Ему даже начинала нравиться боль.

И теперь Он мог смотреть в глаза прилетающим Высшим, скрывающим глубокое презрение во взгляде. К Ним Прикованный питал лютую неприязнь. Эта ненависть придавала остроты, подобно мексиканскому кетчупу, который жжёт во рту, заставляя совершенно не ощущать остальные блюда. Так и у Него. Он жил лишь неприязнью и местью, не сильно тратя силы на освобождение. Прикованный знал, что отомстит.

Последователей Его братьев - миллионы. Дело, начатое тысячелетия назад, жило по сей день, стало гораздо крепче и сильнее. Он видел, как во многих мирах смертные уничтожали друг друга. Вполне ожидаемо... Люди всегда попадали под влияние Его братьев, олицетворяющих различные грехи: зависть, гордыню, чревоугодие, гнев, похоть... Как никогда смертные приблизились к концу существования своего рода. Не только в определенном мире, например, Гее (хотя там в большей степени), а во всех сразу. Существо, слепленное по образу и подобию Творца, добровольно залезло в трясину обыденности, которая затягивала с каждым столетием все больше. Даже некоторые Демоны завистливо вздыхали, чудесно видя, какой кошмар творят люди.

А Он смеялся.

Месть... это сладкое слово. Все время Прикованный жил им. Каждый вздох, биение почти мертвого сердца Он посвящал своему отмщению.

Столетия заточения. Многие годы злобы на весь мир. Вечность пороков, захвативших Его бессмертную сущность... И жизнь, словно в аду. Хотя в Тартаре, по мнению Прикованного было гораздо лучше...

Однажды Он вырвется отсюда. О, да! Прикованный с удовольствием слушал звуки далеких миров, отделенных от этой темницы, Междумирья, лишь тонкой призмой. Любимые создания Адоная даже без главных зачинщиков, братьев-Демонов неплохо устраивают пожарища, бунты, войны и мор! Надо признать, Прикованный был сильно удивлен. Столько бед, тяжести... Нет больше в мирах спокойствия. Вера угасает в душах смертных, а Высшие Ангелы, как их звали люди на Гее, не спускаются на землю. Везде правит жестокость и... золото. Знание этого дает Ему силы бороться. Скоро Он вырвется. Годы заключения прошли, открывая путь в совершенно новый мир. Недолго осталось ждать. Всего лишь мгновения, ничего не значащие для того, кто бессмертен.

Прикованный поднял свое лицо к небу, и бледные губы прошептали едва слышно: "Скоро"...

Жизнь - это состояние, когда любишь тех, кто

тебе нравится, и стараешься не разорвать глотку

другим, которые лезут без очереди за счастьем.

Таимиресса Миркан

Таис

Я захлопнула книжку. Надоело. Если Наполеон хочет, чтобы мы такое читали, пусть давится сам! Не собираюсь выслушивать его нотации о... мифах. Не могу понять, как Полика взяли на должность преподавателя? Ну-ка, что у вас ассоциируется со словом "историк"? Суховатый, высокий дядечка в очочках, одетый в светлые брюки, рубашку и жилет. С немного задумчивым взглядом; плывущий где-то в периоде Ренессанса. Наполеон не подходил по всем критериям. Нет, из него такой же историк, как из меня - балерина!

"Основа истории с начала времен", которую я только что закрыла, обиженно щелкнула страницами. Я усмехнулась и попыталась усмирить книжицу убедительным подзатыльником. "Основа" не менее мудро решила откусить мне руку, чтобы заставить меня, наконец, сесть за уроки. Она разочарованно хрюкнула, когда я спасла свои многострадальные пальцы. Нет, это не книжка! Это какая-то садистка!

- Чего тебе надо, книга телефонная? Ты хоть знаешь, что такое история для подростка моего возраста? Смертный приговор! - попыталась я достучаться до печатных мозгов книги.

Она хлопнула страницами. На красноватой обложке загорелись золотистые буквы:

"А ты представляешь, что такое конец света на истории? Не будешь учить - познаешь!"

Я разозлилась. Ах, она...

- Ты кого пугаешь, энциклопедия домашняя! На макулатуру отправлю!

- Что за шум, а драки нет? - раздался бойкий голос за спиной.

Не оборачиваясь, я метнула назад небольшой магический томик А.Фигенова. Послышались глухой удар, гневное сопение, рык, и горячие руки стали усердно душить мою бедную шею. Я немедленно начала изображать ужимки висельника. Эх, во мне умерла актриса! Очень достоверно получается, между прочим! Знаний на этот счет было достаточно. Кажется, мою бабку по отцовской линии однажды решили повесить за колдовство. А она взбесилась, спалила орудие пыток, превратив весь народ в свиней. Надо было знать, с кем связываться!..

- Ты дура, что ли? Больно же! - возмутилась подруга.

Вот и славно! По фехтованию пусть мне поставят "пять". По истории же...

- Ты выучила? - хмуро спросила я.

Нея оставила в покое мою шею и уселась на стул. Она с вежливым беспокойством взглянула на меня. Наверно, именно так смотрят медсестры на безнадежно больных. Эй! Я не такая!.. Вроде бы.