Грезы наяву - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Райс cтр.№ 36

Пальцы Эвелин крепче сжали его руку.

— Уже ничего не исправишь, — сказала она. — А мне, откровенно говоря, понравилось быть невестой человека, который забыл былые привычки.

Он усмехнулся, но совсем не весело.

— Видите ли… — Он вдруг смутился. — В Лондоне я вел совсем иную жизнь, но в последнее время думаю о другом.

— И что же Сэм Адамс обсуждает сейчас?

Эвелин не требовалось объяснять, какого рода размышлениями он занят. Общение Алекса с Сынами Свободы было еще одной больной точкой в их отношениях. Ей самой теперь разрешалось посещать только открытые собрания. Алексу же, наоборот, благоволили наиболее дальновидные члены братства, которые надеялись, что он использует свое влияние, когда вернется в Англию.

— Все носятся с планами собрать конгресс представителей всех колоний, чтобы выступить вместе против Почтового закона. Но, мне кажется, они уже опоздали. Нужно было действовать, когда закон был только предложен.

— Лучше поздно, чем никогда, — хмуро возразила Эвелин. Сейчас политика казалась ей делом неинтересным. Когда ты стоишь на грани потери всего, что у тебя было, разве остальное имеет какой-то смысл? Она так думала.

Алекс глянул на нее с тревогой. За последние недели, после того как объявили, что свидетельств обвинения достаточно и Эвелин предстанет перед судом, она выглядела утомленной. Что будет дальше? Хэндерсон говорил, что, если ее признают виновной, то наказание может быть очень суровым.

Он обернулся и посмотрел на гавань. Там виднелись только военный фрегат, несколько рыбацких лодок и американских торговых кораблей. У него возникали мысли бросить все и увезти ее куда-нибудь, но Эвелин никогда бы не согласилась. Он и сам понимал, что бегство не выход из создавшегося положения.

Алекс украдкой посмотрел на нее. Какая гордая и независимая, и походка, и стать у нее не хуже, чем у какой-нибудь лондонской графини. Да и характер выдержанный, и она с одинаковым уважением разговаривает и с каким-нибудь трубочистом, и с офицером таможни. Многое в ее характере настолько противоречило его взглядам, что иногда ставило Алекса в тупик. Он порой думал о ней, как, впрочем, и о прочих женщинах, как о расчетливой, корыстной лгунье. Но еще ни разу не поймал на лжи, хотя знал, что женщины коварны и терпеливы.

— Эвелин, а вы думали, что будете делать, если вас признают виновной?

Он избегал этой темы. Но до суда оставалось два дня.

— Вы хотите сказать — когда меня признают виновной? — Голос ее дрогнул, — Томас говорит, что, скорее всего, заставят уплатить штраф. Деньги от аукциона могли бы помочь, но я лучше отдам их людям, которым сама задолжала и которые нуждаются в деньгах не меньше, чем я. Во всяком случае, этих денег все равно не хватит. Вот до чего я додумалась…

А дальше она скажет, что платить не станет и пойдет в тюрьму. Алекс был удивлен: оказывается, она думала о ком угодно, но только не о себе. Терзаемый противоречивыми чувствами, он крепче взял ее за руку и предложил единственное решение, которое она могла бы принять:

— Хэндерсон говорит, что вам могут дать время, чтобы собрать деньги. Через несколько недель я жду корабль. Когда товары будут проданы, у меня окажется достаточно денег, чтобы дать вам взаймы. Кроме того, когда я узнаю от графа имена виновных, я смогу обратиться в суд с просьбой пересмотреть ваше дело. Это потребует времени. Другого решения я не вижу. Сейчас нам нечего предъявить судье в ваше оправдание.

Эвелин молча шла рядом, обдумывая его слова, и ее печальный вид больше всего беспокоил Алекса. И вообще, он стал замечать в себе отголоски сочувствия. Может быть, отправить ее в Англию? Тогда бы он развязал себе руки. Однако в нынешнем положении ему оставалось только ждать.

Он не был склонен впадать в меланхолию после крупных проигрышей в карты или очередной любовной интрижки. Его не волновали взаимоотношения с женщинами, и если кто-то из них ревновал его, то он не обращал на это внимания. Скорее, это развлекало. Жизнь казалась ему игрой, и он редко перед кем-либо испытывал чувство ответственности. Однако с Эвелин все было иначе. Что-то изменилось в нем, но он еще не разобрался в самом себе.

— Благодарю за предложение, Алекс. Я подумаю, поговорю с мамой и Джейкобом. Мои родственники все еще уверены, что мы собираемся пожениться, и не понимают серьезности положения. Думаю, пора рассказать им правду.

Чего он еще мог ожидать? Признания в любви? Слез? Слова Эвелин его задели, и он растерялся.

— Не спешите. Нам нужно разобраться с дядей, иначе он может здорово навредить.

Алекс еще не принял решения, жениться ли ему на Эвелин или расторгнуть помолвку. Он знал только, что привык к Веллингтонам. Теперь ему предстоит объясниться с Амандой Веллингтон, и предстоящий разговор страшил его больше всего. Его взаимоотношения с Эвелин перешли границу, которую он никогда не переступал, и ему казалось, что совершает роковую ошибку.

— И все же не понимаю, почему дядя Джордж не захотел мне помочь? — удивилась Эвелин. — Он ведь знает, что я оказалась в этой ситуации не по своей вине.

Алекс имел на этот счет свое мнение, но не хотел расстраивать Эвелин. Он промолчал, а потом сменил тему, и всю дорогу до дома они говорили о чем-то постороннем и незначительном. И в течение всего разговора он думал о том, как ему спасти Эвелин, но не находил решения.

В день суда шел дождь. Эвелин с грустной усмешкой заметила, что хоть аукцион удалось провести. Но когда Алекс приехал в карете, которую взял у дяди, было заметно, что Эвелин это приятно.

В здание суда она вошла с высоко поднятой головой и поклялась себе не плакать. Родственники стояли рядом с ней, чуть позади находился Алекс, но все же словно чего-то не хватало. И на помост перед столом судьи она, по знаку Хендерсона, взошла с чувством, что перед ней огромная ледяная пустота.

Приговор был заранее предрешен. Эвелин слушала бесстрастные показания Алекса с таким чувством, будто это была речь оратора в Фэйнил-холле, которая никак не относилась к ней. Ей было странно — неужели судья не понимал, что люди, заполнившие скамьи и галереи зала суда, были ответственны за ночной погром, за разрушение его дома, но потом удивление сменилось равнодушием. Судья, казалось, не обращал на публику в зале никакого внимания. Когда все доказательства были представлены, он, учитывая серьезность состава преступления, объявил Эвелин виновной без права обжалования приговора.

Когда огласили сумму штрафа, Эвелин окаменела. Все имущество семьи, вместе со складами и товарами в них, не стоило таких денег. По рядам пробежал шумок, послышались возмущенные возгласы: кто-то обвинял судью в предвзятости, губернатора обвиняли в том, что он сбежал из города, а Оливера — что он ушел со своего поста. Но судье на все это было, похоже, наплевать. Эвелин сквозь шум в ушах слышала, как он долго препирался с Хэндерсоном и Алексом относительно отсрочки уплаты штрафа. Но ей уже было все равно. Она не собиралась продавать склады. Значит, оставалось идти в тюрьму.