Стоящий у Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 44

— Зямщиц стал снежным человеком. — Ольга нарисовала на песке след босой ноги. — А может, ивановцем… Это которые ходят голыми по снегу и водой обливаются. Потом некоторые охотники эти следы видели. Папа сообщил, и тут же прилетел вертолёт. Целый день летали: следы есть — Зямщица нет. А весной такое началось! Стал за женщинами по лесу гоняться. Они берёзовый сок собирали. Папа устроил засаду и поймал его.

— Поймал?!

— Почти поймал, только скрутить не смог. Он ему все руки искусал и вырвался. Зато теперь точно известно, что это Зямщиц. Только он сумасшедший, по вашему профилю… Волосами оброс, чёрный, страшный. Ходит, как зверь. Подкрадывается к человеку сзади и — хвать его!

Ольга схватила его за шею и повалила на песок, прижала коленом.

— Не страшно?

— Это что, сказка? — спросил он.

— Сказка — ложь, да в ней намёк, — продекламировала она. — Добрым молодцам урок. Мне просто жалко вас.

— С вашим Зямщицом я найду общий язык, — сказал Русинов. — Он же по моему профилю.

— Не в этом дело… Вы упёртый человек, — она побежала к машине и принесла мазь от комаров. — Намажьте мне спину. Съели!

Он бережно стряхнул песок с её спины, растёр мазь на своих ладонях и так же бережно огладил плечи, лопатки и взволновался от прикосновений. Ольга заметила это, сказала холодно:

— Не увлекайтесь, господин полковник.

Русинов вытер остатки мази о свою кожу и лёг лицом вниз.

— Упёртый, надо понимать, плохо?

— Не знаю, — проговорила она. — Всю жизнь вижу целеустремлённых людей. Папа, мама — все… Даже в институте не везло. Конкурс бешеный, и потому четверть было одержимых. Остальные, правда, балбесы… а их меньше, но они виднее. Стала работать — тоже. Вот и сама становлюсь… Так хочется просто жить: лежать на песке, смотреть в небо, слушать, как шумит речка и поют птицы… Жалко до слёз, знаю ведь, никогда не будет такой жизни.

— Почему?

— Потому что все вокруг что-то ищут, — она перевернулась на спину и стала смотреть в небо — глаза стали глубокими и голубыми. — Тихая поисковая истерия. «Тарелочники» — пришельцев, геологи — уран, папа — преступников. И снежных людей ищут, славы, денег… А я ещё помню времена, когда у нас тут было тихо, как-то сказочно, таинственно, как у Бажова. И можно было просто жить…

— А дядя Коля что ищет? — спросил он.

— Не знаю что, но ищет всю жизнь.

— Почему его Варгой называют?

— Не знаю… Прозвище такое, — она приподнялась на локте. — Опять допрос? Иногда смотрю на вас и думаю — шпион. Всё время что-то выпытываете, даже подглядываете. Что вы ищете? Не отдыхать же приехали, не рыбу ловить, правда?

— Правда, — признался Русинов.

— И эта Кошгара не особенно-то вам нужна…

— Нужна, но не особенно.

Ольга села и огляделась по сторонам с какой-то тоской, подступающей, как слёзы. И вдруг предложила:

— Давайте искупаемся, что ли?

Вода напоминала жидкий лёд, перехватывала дыхание и обманывала дважды — искрилась жарко на солнце и скрадывала свою глубину. Русинов улетел с головой, обжёгся и, вынырнув, потянулся к берегу. А Ольга в середине потока помчалась мимо него — впереди был небольшой плёс с тихой водой, а за ним глухо шумел водопад. Он оттолкнулся и устремился за Ольгой.

— Вам долго нельзя! — крикнула она. — Выходите на берег!

Русинов послушно выбрался на камни, а она ещё плескалась на середине плёса — и верно, рыба белуга… Наконец подплыла к берегу, стремительно вылетела из воды и, вскинув руки, подставилась солнцу.

— Грейтесь, — стуча зубами, проговорила она. — Впитывайте солнце.

Её белая ознобленная кожа медленно расправлялась, розовела и начинала светиться изнутри, а капли воды, стекавшие по телу, замирали голубоватыми искрами.

— Сияющая! — любуясь ею, но откровенно проронил Русинов. — Искристый хмельной напиток…

Она легко сделала кульбит и оказалась перед ним. Посмотрела в глаза, словно хотела уличить во лжи, но даже не съязвила, чего он ожидал. И вдруг рассмеялась ему в лицо, выбежала на песок и легко покатилась, вытянувшись в струну. Замерла лицом к небу.

«Повинуюсь року!» — воскликнул он про себя и опустился на колени возле Ольги.

— Хотите есть? — неожиданно спросила она. — Я уже умираю от голода!

Она была непредсказуема; в ней уживалось одновременно всё — романтика и практичность, строгость и бесшабашность, огонь и вода. Если бы сейчас, в эту минуту они расстались, Русинов бы заболел ею и ходил потерянный, получумной, разбитый. Но она была рядом, и впереди ещё было время, и эта его влюблённость горела, как спичка в пальцах. Он внутренне боялся, что догорит и обожжёт руки, знал, что так случится рано или поздно, потому что слишком хорошо себя знал. Он действительно всю жизнь что-то искал. И влюблялся-то всегда для того, чтобы тут же расстаться, а потом ходить и искать.

С точки зрения медицины это состояние можно было отнести к слабой форме мазохизма, когда человеку доставляет удовольствие страдать. Но это был исконный, пришедший из глубокой древности, национальный характер. Какой же ты русский, если никогда не жаждал пострадать? Иван-царевич только потому и бросил лягушачью кожу в огонь…

Но сейчас ему так не хотелось, чтобы пересыхала эта речка, закрывшая путь, чтобы появлялись здесь какие-то люди и чтобы сгорел этот яркий огонёк в руке…

Они накрыли себе стол прямо на песке, подстелив кусок целлофановой плёнки. После долгих дождей не хотелось уходить с солнца, и оно, не жаркое возле воды, совсем не жгло и лишь нагревало землю. Перетряхивая рюкзак, Русинов нашёл радиомаяк, и он, как чёрный знак, вдруг напомнил ему реальную действительность: не отвлекайся, парень! За тобой всюду глаз… Сначала у него мелькнула шальная мысль — выбросить «шпиона» в реку, однако потом он со злорадством упрятал его в свинцовый чехол и бросил в карман рюкзака. Пусть никто в мире не знает, где он сейчас, с кем и какие мысли приходят в его голову. Он не хотел показывать радиомаяк Ольге, но она, всевидящая, заметила его манипуляции и проявила неожиданное любопытство:

— Что это такое? Покажите!

— Шпионская штука, — признался он и достал из кармана тяжёлый ком свинца. — У вас наградили. Как лучшего шпиона!

Ольга открыла футляр, извлекла радиомаяк, повертела в руках:

— И что делает сейчас эта штука?

— Передаёт сигнал, — объяснил Русинов. — А локаторщик сидит и снимает пеленг. И докладывает начальству, что мы с вами купаемся, загораем на берегу безвестной речки и ждём, когда спадёт вода. И что у вас — золотые волосы на солнце и очень красивая фигура, но отчего-то печальное лицо.