Золотая струна для улитки - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 43

Себя султану утруждать

Охоты нет. Страною правил.

Оазис истины искать

Он верноподданных отправил.

Пред ним сложили щит и меч

Вассалы, стоя без ответа.

Срубил их головы он с плеч

И успокоился на этом.

Пастух трактатов не писал,

Не гнался он за караваном,

Его усердно не искал,

Ходил и пас своих баранов.

Спросить мы можем у троих,

Где истина и в чем сокрыта?

Любой ответит нам из них:

«Я знаю, где она зарыта».

Философ к книгам подойдет,

На власть свою султан сошлется.

Один пастух не ошибется:

Он просто встанет и пойдет.

– Пойдешь? – Алка нашла для Андреа нового многообещающего психолога.

– Прости, не могу.

– Как? Я договорилась, твое обычное время.

– Извини, Ал, я занята.

– Чем? Треньканьем в переходе? – Зоя все-таки не удержалась – выдала тайну.

– А что такого?

– Тебе не стыдно? Я бы поняла, если бы ты там искала себя, играла бы свою музыку. Я тебя видела. С твоим талантом играть три паршивых аккорда в компании с малолеткой! Не понимаю, что ты там делаешь?!

– Пасу своих баранов.

– Вернемся к нашим баранам. Наташа, отойди от занавеса. Не нужно смотреть на соперников. Давайте повторим еще раз…

Наташа это и делает. Не отрывает глаз от сцены и бесконечно повторяет: «Партнер поднимает партнершу, и она прыгает. Партнер поднимает партнершу, и она прыгает». На подмостках юный танцовщик крутит в руках хрупкую девочку, напоминающую фарфоровую статуэтку. Музыка достигает апогея, балерина замирает летящей птицей над плечами партнера. Наташа зажмуривается и не перестает твердить: «Она сейчас прыгнет, она сейчас прыгнет». Зал готов взорваться аплодисментами. Строгое жюри приготовилось к совещанию. Партнер отпускает одну руку, чтобы позволить партнерше спуститься на землю в легком прыжке. Наташа приоткрывает один глаз, ее лицо искажается в гримасе ужаса. Балерина отрывается от опоры и устремляется вниз.

– Она разобьется! – раздается отчаянный крик из-за кулис.

Зал вздрагивает. Музыка заканчивается. Испуганные конкурсанты спешат удалиться со сцены, забыв о поклонах. Твердо стоящая на ногах статуэтка надменно осматривает бледную как полотно черноволосую девочку с раскосыми глазами. В темном трико, с красной гвоздикой в пучке, она, прижимающая к лицу мрачное дерево кастаньет, кажется еще более бледной.

– Ты что, с ума сошла? – наступает балерина на Наташу.

– Она разбилась! Разбилась! – Танцовщица фламенко отступает к стене и падает в обморок.

– Наташенька, – Роза крепко держит внучку за руку, – не переживай. Еще столько конкурсов впереди. Главное – это здоровье, дочка. Скажи, почему тебе стало плохо?

Роза притворяется: она сидела в зале и слышала крик Наташи. Она все понимает, но врачи советовали разговаривать, спрашивать, допытываться. И Роза пытается, она так боится, что внучка опять замолчит.

– Так почему, солнышко?

Молчание.

– Ты испугалась?

Кивок.

– Может, съездим к доктору?

Мотает головой.

– Пойдем домой?

Пожимает плечами.

– А хочешь, съездим в магазин? Купим тебе плащ, новые сапатеадо, юбку? Или даже две юбки? – Слава богу, деньги у Розы теперь есть. – Конечно, надо купить. Подумаешь, сорвалось выступление. Разучишь новые движения, другую композицию и выступишь в следующем году.

Упрямое мотание головой, нахмуренные брови, заплаканные глаза, опущенные плечи.

– А хочешь, поищем какой-нибудь другой клуб? В конце концов, это не ты им не подходишь, они тебе. Найдем тот, где не станут требовать пластику, не будет сцены, конкурсов. Просто зал для занятий. Будешь танцевать в свое удовольствие.

Наташа молчит. У Розы дрожат губы, к ресницам подкрадываются капельки слез:

– Ну что ты молчишь, деточка?! – Она прижимает к себе внучку и легонько качает в объятиях. – Скажи что-нибудь, пожалуйста!

Господи! Неужели все повторяется? Она снова замкнется в себе, и придется ждать чего-то неизвестного, что сможет разбудить Наташу. Когда-то таким толчком стал фламенко. Роза думала, танец спасает ребенка, а оказывается, душит воспоминаниями.

Наташа размышляет. Все просто. Она не может танцевать на сцене. А танцевать без сцены?

– Я не буду больше танцевать, бабушка.

«Говорит». Камень горестной глыбой рушится с Розиных плеч.

– Как хочешь, – она обнадеживающе пожимает детскую ладонь, – как хочешь.

– Ну, не хочешь, как хочешь… – Даже в телефонной трубке Андреа слышит, что Олег надулся. – Я уже обещал. Теперь все просто подумают, что я не хочу, чтобы у других было нечто подобное.

– А ты что, хочешь?

– Все равно такого же салона, как у меня, уже не получится.

– Да, не получится. Поэтому я не хочу.

– Будет другой, Андреа. Я же тебя разрекламировал. Сказал, что ты новый Хунде… Гудех… Хмунде…

– Хундертвассер?

– Точно. Откуда ты все знаешь?

– Хундертвассер созданием музыкальных салонов не занимался. Когда твоим друзьям понадобится построить завод [50] , обращайся.

– Это окончательный ответ?

– Окончательный.

– Слушай, Андреа, может, на работе проблемы? Я договорюсь, начальство отпустит, ты же знаешь.

– Не в этом дело, Олег.

– Тогда в чем?

Музыкальный салон Олега – это ребенок Андреа и Марата, и рожать без Марата она не хочет.

– Знаешь, я женюсь…

– Поздравляю.

– Жаль, не на тебе.

– А ты не жалей.

– Не жалеешь? – Свекор кладет тяжелую ладонь на маленькую руку Андреа. Они сидят в уютном кафе в центре города.

– О чем?

– О принятом решении.

– ?

– Я об усыновлении, дочка. Воспитывать ребенка, да еще и неродного, одной, без мужа, непросто…

– Пабло – мой сын. Наш с Димом сын. Вы предлагаете мне отказаться от ребенка, которого выбрал Вадим?!