– Вы сами назвали это имя, – негромко произнес
Борис.
Несмотря на тихий голос, бандиты его слушали и смотрели на
него более благожелательно, чем прежде.
– У меня есть к вам деловое предложение, господа
бандиты, – начал Борис, но, начав свою речь обращением ко всему воровскому
сходу, он выделил среди окружающих его физиономий самую зверскую, внутренним
чувством определив лидера, и обратился уже к нему: – Нельзя ли переговорить с
вами с глазу на глаз?
– У меня от ватаги секретов нету! – отрезал
бандит, но в ответе его не чувствовалось окончательной враждебности.
– Упаси Боже, никаких секретов! Просто вопрос тонкий и
отчасти денежный, так что удобнее было бы именно с вами его обсудить.
Борис знал по опыту последних страшных лет, что,
столкнувшись с любым опасным угрожающим сообществом – будь то толпа пьяных
матросов, или шайка зеленых, или разбойничья ватага, или даже стая озверевших и
одичавших с голоду собак, – нужно выделить в этой банде лидера – обычно
это просто самая угрожающая личность – и разговаривать уже только с ним,
стараясь польстить его самолюбию, подчеркивая свое к нему уважение и отличая
его от остальной злобной массы: они, мол, тупая сволочь, но мы-то с вами, умные
люди, знаем, чего хотим… Обычно такое срабатывало, и сейчас тоже звероподобный
бандит с огромным животом и длинными волосатыми лапами мигнул своим соратникам
и уединился с Борисом в укромном уголке.
– Так об чем речь? – спросил бандит.
– О десяти тысячах турецких лир, – ответил Борис,
стараясь попасть в тон собеседнику.
– О десяти тысячах лир поговорить завсегда
интересно. – Бандит оживился. – Что нужно сделать за эту симпатичную
сумму?
– Подложить жирную свинью нашему общему другу Вэнсу.
– Вот что я больше всего люблю, – мечтательно
протянул бандит, – это когда дело соединяют с удовольствием.
– Так слушайте. – Борис еще ближе придвинулся к
собеседнику. – Вы знаете английскую миссию на Мариинской?
– Кто же может не знать английскую миссию на
Мариинской! Хорошее место. Одно там плохо: его стерегут сытые английские
солдаты. Туда на арапа не пролезешь.
– Об этом – после. Итак, в английской миссии в эту
пятницу будет прием…
В пятницу Артур Морли пришел к Лизе раньше обычного. Щеки
его пылали от возбуждения, с порога он завел обычное:
– О, моя повелительница, накажи, накажи своего
отвратительного раба! Накажи его так же сурово, как в прошлый раз! – При
этом глаза его покрылись мечтательной поволокой.
– Что уж с тобой поделаешь, – вздохнула Лиза.
Что-то подсказывало ей, что сегодня английский переводчик в
последний раз играет в свою любимую игру. Эта мысль не вызвала у нее угрызений
совести: каждый сам должен заботиться о собственном благополучии; раз уж она
согласилась помогать Вэнсу, то глупо было бы поддаваться чувству жалости к
тощему извращенцу. К тому же Лиза испытывала облегчение от того, что не нужно
будет больше его ублажать…
– Становись на колени, подлый раб! – сурово
приказала она, замахиваясь плеткой. – Ползи к своей госпоже!
Артур радостно выполнил ее приказ. И все продолжалось по
установленному сценарию, сегодня Лиза не баловала Морли разнообразием. Когда
англичанин был уже на полпути к неземному блаженству, из-за занавески вышел
господин Вэнс. Мягкими, неслышными шагами двинулся он к ничего не
подозревающему, сладострастно пыхтящему Морли.
Увидев его, Лиза сделала знак глазами: подожди! Подожди еще
немного!
Вэнс скорчил презрительно-насмешливую гримасу, но
остановился. Артур Морли с истошным криком добрался наконец до вершины
наслаждения и без сил откинулся на кушетку. Тогда господин Вэнс, уже не
скрываясь, подошел к нему, накинул на шею блаженно расслабившегося англичанина
тонкий шелковый шнурок и сильным движением затянул его.
Тело Артура Морли судорожно напряглось, глаза на мгновение
открылись – в них промелькнуло удивление, растерянность… и, кажется, восторг
наслаждения. Возможно, даже собственную смерть несчастный мазохист сумел
превратить в финал сладострастной игры.
Лиза вскочила с кушетки, передернувшись от отвращения.
– Какая гадость!
– Отчего же? – с иронической улыбкой спросил Вэнс,
сворачивая свой шнурок. – Ведь я не стал спешить, дал бедному идиоту
получить последнее наслаждение в жизни! Не каждый на моем месте был бы так
щедр.
– Так он по крайней мере умер счастливым, –
заметила Лиза, одеваясь.
Вэнс пригляделся к ней. Держится отлично – ни криков, ни
обморока, никакой истерики.
– Можешь выкурить одну папиросу, – разрешил он.
– Не нужно, – отмахнулась Лиза. – Я хочу
иметь ясную голову.
Она отвернулась, чтобы Вэнс не заметил ее дрожащих рук.
– И что же мне теперь делать с покойником? Ведь его
обнаружат вскоре.
– Не волнуйся, о его трупе позаботятся мои люди.
– Да, но многие видели, как он вошел ко мне.
– Многие увидят и как он от тебя выйдет. – С этими
словами господин Вэнс открыл небольшой кожаный чемоданчик и присел к Лизиному
туалетному зеркалу. Из чемоданчика он достал парик, баночки с гримом, кисточки,
белила и множество тюбиков, коробочек и непонятного назначения инструментов.
Лизу била нервная дрожь. Только что у нее на глазах убили
человека. Это случилось не впервые, но в этот раз смерть прошла так близко. Как
ни был ей противен Морли, но только что они были с ним в постели. Труп его еще
не остыл. Убийца же сидел рядом и хладнокровно, как ни в чем не бывало
занимался своим лицом. Тут было от чего свихнуться.
– Не тяни время, приводи себя в порядок, скоро пойдем в
миссию, – услышала она голос убийцы.
– Вы думаете, когда клиента душат прямо на тебе – это
приятно? – не сдержалась Лиза.
– Это пройдет, – проговорил Вэнс не оглядываясь –
очевидно, он догадался, что с ней происходит.
Лиза взглянула на Вэнса. Метаморфоза, происходящая с ним,
была удивительна. Слой грима сделал его лет на десять моложе и бледнее. На
щеках появились пятна нездорового румянца. Постепенно его лицо становилось все
больше и больше похоже на лицо Артура Морли. Только сейчас Лиза заметила, что
господин Вэнс так же худ, как Морли, примерно такого же роста и одет сегодня в
такой же белый сюртук… Наложив еще несколько мазков белил, господин Вэнс,
видимо, остался доволен своей работой и надел парик. Лиза вздрогнула: сходство
стало потрясающим. Один Морли – голый, мертвый и счастливый – лежал на кушетке,
другой – сидел за столиком у зеркала, придирчиво осматривая свое лицо.
Покосившись на Лизу и увидев выражение ее глаз, Вэнс остался
доволен произведенным эффектом. Он встал, надел валявшуюся в углу шляпу Артура
и кивнул Лизе: