После любви - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 102

О'кей, дорогуша!

«Алекс – супер!»

«Алекс – дерьмо»

«Алекс – 666»

«коррида»

«паэлья»

«ЭльГреко»

«Рональде»

«Рональдиньо»

«Эс-Суэйра»

«Доминик»

«бейсболка»

«бейсбол»

«терминатор»

«Гарри Поттер»

«gotjflsovnlgjqkl 2»

«заколка»

«Гитлер капут!»

«чечевица»

«Че Гевара»

«1238907650102»

«Нюрнберг»

«авокадо»

«агнец божий»

«иди в задницу»

Именно так – иди в задницу, Мерседес! И прихвати с собой желтого утенка, и вагонную табличку «Merche – maravillosa!», и киношные пистолеты – два из трех. Не будь я такой идиоткой, мне бы в голову пришло что-нибудь более умное, чем «Гитлер капут!», что-нибудь более осмысленное, чем «gotjflsovnlg1qkl2», что-нибудь более структурированное, чем «1238907650102», ага, вот о чем я совсем позабыла – подсказка к паролю!

В любом компьютере с паролем существует подсказка, обычно она спрятана за синим значком с вопросом, нажмешь значок – она и выплывет. Вряд ли подсказка, которую Мерседес придумала для себя, поможет мне, но попытаться стоит.

«Пуля в голове»

Вот и подсказка, как раз в стиле этого мини-арсенала, не то что желтый утенок. Правильно ли я поняла се? «La balle dans la fete», все правильно. «Пуля в голове» – яркое воспоминание в жизни Мерседес почти мифа и обладательницы двух снайперских винтовок, остается только выяснить, в чьей голове оказалась пуля, когда и при каких обстоятельствах она была выпущена и где произошел сей знаменательный акт.

Задачка для психоаналитиков, судмедэкспертов и спецов по переговорам с террористами, ха-ха.

А может, вовсе не Мерседес была обладательницей винтовок? Подголовник кресла едва уловимо пахнет духами или туалетной водой, явно не женскими и к тому же – знакомыми мне. И знакомство произошло в экстремальной ситуации, а именно… а именно… нет, так сразу не вспомнить. Что нужно сделать, чтобы вспомнить? Откинуть голову, вжаться затылком в кожу, сосредоточиться и закрыть глаза… Круглое маленькое отверстие наверху в правом углу стены – до сих пор оно оставалось незамеченным. А всего-то и нужно было, что поднять голову! Отверстие когда-то было забрано пластиковой решеткой с мелкими ячейками, решетка существует и сейчас, но только держится на одном болте, живописно свисая. Вентиляционная шахта – вот что это такое.

Теперь по крайней мере ясно, как в потайную комнату попал бедняжка Сайрус. Вывалился сюда после долгого (трехдневного?) блуждания по коммуникационным системам дома. Но к разгадке пули в голове я не приблизилась, и к разгадке запаха, которым пропитано кресло, – тоже.

Ах, да, я забыла закрыть глаза!..

Искусственная темнота, окружающая меня, – не помощник, закрытые глаза ничего не дадут, нужно что-то еще, какой-то маленький, едва заметный толчок, ключ – и ключ Ясина вряд ли подойдет. От близости решения у меня чешется в носу, я близка к ответу, я знаю этот запах, я обязана его вспомнить, ну же, ну!..

Ничего не получается. Полный облом.

Да и зачем мне этот запах, даже если я вспомню? Что изменится, если я вспомню? Ровным счетом ничего. Просто – закрою гештальт, как сказали бы мои питерские друзья, я должна вспомнить – и я вспомню – ради собственного удовлетворения.

Удовлетворения, судя по всему, придется ждать очень долго.

Или все-таки, наплевав на запах, удовлетвориться кофточкой Mariella Burani?

Пока я меланхолично раздумываю об этом, мне на колени падает что-то мягкое, теплое, пушистое. Сайрус. На этот раз он не выпустил когтей из подушечек, его прикосновение приятно, к тому же я знаю – это Сайрус, почти приятель, он – совсем не то, что кошки, которые окружали меня на площадке старого форта. Абстрактные кошки, воображаемые кошки, кошки – плод разыгравшейся фантазии. Кошки Эдгара Аллана По, заблудившиеся во времени. Тогда мне казалось: страшнее кошки зверя нет. Тогда мне казалось: от них исходит опасность, они того и гляди вцепятся в горло, захлестнут его длинными, совсем не кошачьими хвостами, отправились в далекий путь котенок со щенком…

Старый форт.

Вот где мне впервые явился этот запах.

Последовавший сразу за поцелуем Фрэнки. Выплывший из темноты, в которой Фрэнки растворился. Он был мимолетным и ненавязчивым и исчез после исчезновения Фрэнки. И он был единственным – там, на площадке.

Он доминировал.

Не я была последней, кто видел Фрэнки живым. Не я – он.

Потом я ощутила этот запах еще раз – в старом авто нашего автомеханика на пути в кооператив по изготовлению масла аргано, на этот раз его носителем был Доминик, что же я подумала тогда? «Мускус, кожа, тальк, мужской секрет, возможно – эстрагон, кориандр, базилик». Все то же самое, только теперь я добавила бы еще и кисловатый металлический оттенок.

Он может исчезнуть, как только я покину military-вигвам.

Но пока я сижу здесь, почесываю Сайруса за ухом и уговариваю себя не делать скоропалительных выводов. О запахе и обо всем остальном. Искушение обвинить Алекса слишком велико: он был в Марокко и спал со мной, он спровоцировал меня вытащить бритву из шкафчика и спал со мной, он вовремя исчез из Эс-Суэйры и спал со мной, он знает женщину по имени Мерседес и спал со мной.

Он спал со мной.

И я знаю, что это – не его запах.

Ни единой ноты не совпадает, вместо мускуса – миндаль, вместо эстрагона – ваниль, от приторного и слащавого журнального героя и пахнет соответственно. «Секс со мной не доставит вам никакого удовольствия» – вот и мужской секрет оказался невостребованным, а ведь все было совсем не так плохо.

Совсем неплохо. Очень даже.

Очень, очень неплохо. Просто великолепно. Admirable, magnifique, splendide [37] , да-да, особенно – splendide, ничто не заставит меня расстаться с этой мыслью – ни обвинение в убийстве, ни возможная причастность к убийству самого Алекса; ни чужое имя, идущее мне, как корове седло; ни глобальное потепление климата, ни локальные войны, ни забастовки авиадиспетчеров, ни отсутствие в гардеробе кофточки от Mariella Burani и винтаж-костюма от Biba, эта мысль сидит в голове, как…

Как пуля.

– Не хочешь расставаться со мной, Сайрус?..

Сайрус тихонько мурлычет – идиллическая картина, Сайрусу нет дела до пули в моей голове. И, стараясь не потревожить его покой, я поднимаюсь с кресла и подхожу к пробковой панели, раскинувшейся на всю стену.