Возвращение домой.Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Розамунда Пилчер cтр.№ 124

— Нет, спасибо, ничего не надо.

— Ну, садись, располагайся, Я схожу переоденусь. Буду готов через пять минут. — Он порылся в своей коробке и вытащил «Дейли мейл». — Вот, можешь пока почитать.

Руперт взял у него газету, но читать не стал. Когда Гас вышел, он бросил ее на стол и положил свой пакет рядом с покупками Гаса. Потом подошел к окну и стал смотреть сквозь мутное, немытое стекло на Фулем-роуд, по которой сновали машины.

В голове у него был сумбур. Вспомнилось прошлое, то счастливое лето 1939 года, когда все они были вместе в Нанчерроу. Руперт попытался разложить по полочкам то немногое, что знал о Гасе Каллендере. Кембриджский друг Эдварда, Гас явился нежданно-негаданно, прикатил на красавице «лагонде» из Шотландии. Сдержанный, замкнутый молодой человек с располагающей внешностью и очевидным для каждого ореолом материального благополучия. Что он сам рассказывал о себе? Что учился в Рагби, что живет в Дисайде — месте, известном своими обширными имениями, где проживает нетитулованное дворянство, родовитая знать и даже принцы королевской крови. Все говорило о больших деньгах. Так что же произошло?

Руперт вспомнил, как легко Гас вписался в жизненный уклад семейства, с которым никогда не был знаком, и стал для всех своим. Его талант художника, пейзажиста и портретиста. Его набросок с Эдварда, занимающий почетное место на письменном столе Эдгара Кэри-Льюиса, был ярким тому доказательством; Руперту никогда не доводилось видеть такого убедительного сходства. И, наконец, юная Лавди. Ей было всего семнадцать, но ее любовь к Гасу и его ответное чувство к ней тронули их всех до глубины души. После падения Сингапура именно Лавди внушила себе, что Гас погиб и никогда не вернется, и сумела убедить в этом родных. Руперт в это время находился со своей бронетанковой дивизией в Северной Африке, но Афина подробно рассказывала в письмах ему обо всем происшедшем и происходящем.

В итоге Лавди вышла замуж за Уолтера Маджа. Руперт глубоко вздохнул. Он вдруг почувствовал, что озяб, и культя его заныла — верный признак того, что он слишком долго пробыл на ногах. Он отвернулся от окна, и в эту минуту появился Гас. Его внешний вид слегка улучшился: он побрился, причесал свои длинные, густые волосы, переоделся в темно-синюю водолазку и твидовый пиджак.

— Прости, что заставил ждать. Зря ты не присел. Уверен, что не хочешь выпить?

— Не хочу, — покачал головой Руперт. Ему хотелось поскорее убраться отсюда. — Давай найдем какой-нибудь паб.

— Чуть дальше по улице есть один. Сможешь дойти?

— Если ты не заставишь меня нестись галопом.

— Мы пойдем потихоньку, — пообещал Гас.

Старый паб каким-то чудом уцелел во время бомбежек; здания по обе стороны были полностью разрушены, и заведение «Корона и якорь» одиноко торчало посреди развалин, точно чудом сохранившийся зуб. Внутри было темно, мебель красного дерева и аспидистры в горшках создавали ощущение уюта. Запах кокса, горящего в камине, навевал воспоминания о старых железнодорожных вокзалах.

Они заказали два пива, барменша сказала, что сделает им сандвичи, но для начинки есть только консервированный колбасный фарш «Спам» и маринованные огурцы. Они согласились на «Спам» с маринованными огурцами, взяли кружки с пивом и отыскали свободный столик у камина. Руперт скинул пальто и котелок, и они сели.

— Сколько времени ты уже в Лондоне, Гас?

— Постой-ка, надо сообразить… — Он закурил новую сигарету. — Сегодня какой день?

— Вторник.

— Когда же я приехал?.. В пятницу? Да, точно. И сразу же слег с гриппом. Во всяком случае, мне кажется, что это был грипп. Я не обращался к врачу. Просто лежал в постели и спал.

— Теперь ты здоров?

— Осталась небольшая слабость. А вообще, все нормально.

— Сколько ты планируешь пробыть здесь? Гас пожал плечами:

— Еще не думал.

Руперт почувствовал, что они топчутся на одном месте и, если он хочет добиться чего-то от Гаса, пора перестать ходить вокруг да около.

— Послушай, Гас, если тебе неприятны мои вопросы, я не буду ничего спрашивать. Но пойми меня правильно, это не праздное любопытство, я хочу понять, как, черт возьми, ты оказался в таком положении.

— Все не так плохо, как может показаться на первый взгляд.

— Не в этом дело.

— С чего бы ты хотел начать?

— Может быть, с того момента, когда ты встретился б Коломбо с Джудит?

— Джудит… Эта встреча — одно из самых счастливых воспоминаний. Она такой хороший человек и всегда была добра ко мне. Мы были вместе совсем недолго, всего каких-то два часа, а потом мне надо было возвращаться на судно. И мне досталась эта бутылка виски, «Блэк-энд-Уайт». Старик официант в отеле «Галле-Фейс» берег ее для Ферги Камерона, который должен был забрать ее на обратном пути, но Ферги погаб, и Куттан отдал бутылку мне.

— Когда ты вернулся в Англию?

— Не помню, примерно в середине октября. Сначала Лондон, а потом нас повезли в Абердин. Ты знаешь, что мои родители умерли?

— Нет, я не знал, прими мои соболезнования.

— Мне сообщили об их смерти, когда меня положили в госпиталь в Рангуне. Они были уже в очень преклонном возрасте. Но я жалел, что так и не довелось повидаться с ними. Я писал им из Сингапура, из Чанги, но они не получили моего письма. Они думали, что я погиб, и с матерью случился тяжелый сердечный приступ. Три года она провела в частной лечебнице и потом умерла. Отец все это время продолжал жить в Ардврее, с экономкой и слугами. Не хотел переезжать обратно в Абердин. Видимо, он полагал, что тем самым уронит свое достоинство. Упрямый был старик и очень гордый.

— Я что-то не понимаю, — нахмурился Руперт. — Что значит — переехать обратно в Абердин? Я думал, вы всегда жили в Ардврее.

— Все так думали. Воображали себе большое имение, охотничьи угодья, помещичий род. И я никогда не пытался никого разубедить, легче было молчать и тем самым поддерживать это заблуждение. А правда состоит в том, что мы, Каллендеры, никакие не помещики. Мой отец был простым абердинцем, который нажил состояние благодаря упорному труду, всего в жизни добился сам. Когда я был маленьким, мы жили в Абердине, в своем доме, сад выходил прямо на улицу, и чуть ли не под носом у нас ходили трамваи. Но для меня отец хотел лучшего будущего. Я был его единственным ребенком. Он мечтал, чтобы я стал джентльменом. И мы переехали из Абердина в Дисайд, в уродливый викторианский особняк, в котором моя мать никогда не была счастлива. Меня отправили в частную приготовительную школу, потом в Рагби, потом в Кембридж. Джентльмен, воспитанный и образованный человек. Тогда, до войны, воспитание и образование имели большое значение. Я не стыдился своих родителей. Я был очень к ним привязан, восхищался ими. И в то же время я понимал, что им не место в хорошем обществе. Даже разговор об этом приводит меня в бешенство.