В канун Рождества - читать онлайн книгу. Автор: Розамунда Пилчер cтр.№ 3

— Простите, не поняла?

— Возделываете сад? Играете в гольф? Совершаете благочестивые дела?

Элфрида чуточку помедлила с ответом. Перед ней была сильная женщина, таких она угадывала сразу.

— Пытаюсь привести в порядок сад, но пока что дело ограничивается расчисткой.

— Увлекаетесь конным спортом?

— Никогда в жизни не садилась на лошадь.

— Откровенный ответ! Я увлекалась, пока мои сыновья были мальчишками, но это было так давно. У Франчески есть маленький пони, но, боюсь, она не очень-то им занимается.

— Так, значит, у вас есть и сыновья?

— О, да. Уже взрослые, и оба женаты.

— Вот как…

— Я уже была замужем. Оскар мой второй муж.

— Извините. Я не поняла.

— Не извиняйтесь, все в порядке. Мой сын Джайлз работает в Бристоле, а Кроуфорд в Сити. Компьютеры или что-то там еще — я в этом мало разбираюсь. Конечно же, Оскара мы знали много лет. Наша церковь на Рэли-сквер, церковь святого Биддульфа. На похоронах моего мужа Оскар играл просто божественно. Вы не представляете, как все были удивлены, когда мы с ним поженились! «Он же закоренелый холостяк, — говорили мне, — ты отдаешь себе отчет, какую взваливаешь на себя обузу?»

Элфрида была заинтригована.

— Оскар всегда был музыкантом? — спросила она.

— Всю жизнь. Учился пению в Вестминстерском аббатстве, потом стал преподавать музыку в Гластонберийском колледже, несколько лет был там хормейстером и органистом. Потом переехал в Лондон и поступил на место органиста в церкви святого Биддульфа. Наверное, так там и служил бы, пока его не вынесли бы вперед ногами, но тут умер мой дядюшка, и судьба распорядилась иначе.

Элфрида немного огорчилась за Оскара.

— А он был не против отъезда из Лондона?

— Очень даже против. Как будто вырывали с корнями старое дерево. Но ради Франчески делал вид, что все прекрасно. А здесь у него есть своя комната, там все его книги и партитуры, он немного преподает — просто чтобы не терять форму. Музыка — это его жизнь. Он всегда радуется, когда его просят поиграть на заутрене в Дибтонской церкви. И конечно же, он нередко играет там тайком, чтобы попрактиковаться.

Дверь за спиной Глории тихонько отворилась. Она заметила, что Элфрида отвлеклась, повернулась в кресле и бросила взгляд через плечо.

— А, вот и ты, старина. Мы как раз говорим о тебе.

Тут нагрянули другие гости, все сразу. Они сами отворяли парадную дверь, и дом наполнился их голосами. Бланделлы вышли навстречу, и на минуту-другую Элфрида осталась в гостиной одна. Вот бы улизнуть сейчас домой, подумала она, провести вечер в одиночестве, поразмыслить над тем, что сейчас узнала. Но, конечно же, это невозможно. Она еще не успела отогнать от себя крамольную мысль, как хозяева уже вернулись. Гости двинулись в столовую, и обед начался.

Это был обед по всем правилам: обильный, с соблюдением традиций, с отличными кушаньями и превосходным вином. Начали с копченого лосося, за ним последовало замечательно приготовленное седло барашка, потом подали три пудинга, густой крем в мисках и стилтон. [2] За портвейном Элфрида не без удивления заметила, что дамы не покинули столовую, а остались с мужчинами. Сама она выпила два бокала воды, однако другие дамы с удовольствием пили портвейн.

Хозяйка, похоже, несколько перебрала спиртного. Как бы она не шлепнулась, когда придет время подниматься, забеспокоилась Элфрида, и напрасно. Когда миссис Масвелл, заглянув в дверь, объявила, что в гостиной подан кофе, Глория твердым шагом повела гостей через холл в гостиную.

Гости расселись в кружок перед камином, Элфрида взяла с подноса чашечку кофе. Шторы не были задернуты, и в окне светилось сапфирово-синее небо. Весь день погода менялась: то припускал дождь, то ярко светило солнце, но пока все сидели за столом, облака рассеялись и в небе над дальним буком зажглась первая звезда. Элфрида с чашкой в руках присела на кушетку у окна и стала смотреть на звезды. Вскоре к ней присоединился Оскар.

— Как вы? — спросил он.

Элфрида повернулась к нему. Он был так занят во время обеда: наливал вино, собирал тарелки, раздавал восхитительный пудинг, что она не перекинулась с ним и двумя словами.

— Отлично. Очень приятный вечер. Ваши нарциссы скоро распустятся.

— Вы любите сад?

— Люблю, хотя и не очень опытна в этом деле. Но ваш так и манит в нем прогуляться.

— Хотите посмотреть все поближе? Еще не очень стемнело.

Элфрида оглянулась. Гости удобно расположились у огня, и разговор не умолкал ни на минуту.

— Да, хочу, но не сочтут ли это невежливым?

— Ни в коей мере.

Оскар взял из ее рук чашку и отнес обратно на поднос.

— Мы с Элфридой хотим прогуляться по саду, — объявил он.

— Сейчас? — удивилась Глория. — Уже темно и холодно.

— Не так уж. Мы на десять минут, не больше.

— Хорошо, только позаботься, чтобы Элфрида не замерзла. В саду так сыро и зябко. А вы, дорогая, не разрешайте ему задерживаться надолго…

— Хорошо.

Оживленный разговор у камина возобновился. Речь шла о том, как чудовищно подскочили цены в частных колледжах. Элфрида и Оскар вышли в холл. Оскар неслышно прикрыл дверь и взял с кресла кожаное пальто с меховой подстежкой.

— Позаимствуем у Глории, — сказал он и закутал в него Элфриду. Затем отворил наполовину застекленную парадную дверь, и они вышли в холод и прозрачную чистоту весеннего вечера.

В сумеречном свете неясно вырисовывались кусты и бордюры. В конце газона проходила кирпичная стена, посередине ее рассекал арочный пролет с красивой калиткой из кованого железа. Оскар распахнул ее, и перед ними предстал огороженный стеной сад, четко поделенный живой изгородью на четыре участка. Один из них занимали розы, аккуратно обрезанные и удобренные. Когда настанет лето, здесь будет чем полюбоваться.

Элфрида глядела на этот с любовью обихоженный розарий с завистью.

— И все это ваша работа?

— Нет-нет. Я только планирую, но у меня есть помощник.

— Я не сильна в ботанике. Настоящего сада у меня никогда не было.

— Моя матушка никогда не терялась в таких случаях. Если ее спрашивали, как называется цветок, она с уверенным видом заявляла: Inapoticum Forgetanamia. [3] Это почти всегда срабатывало.

— Надо мне это запомнить.

Они шли бок о бок по широкой, покрытой гравием дорожке.

— Надеюсь, за обедом мы не очень утомили вас своими разговорами?