Портрет Алтовити - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Муравьева cтр.№ 35

* * *

…Она открыла гостиничную дверь своим ключом, потому что думала, что Майкла нет, он у отца в больнице, – но он, оказывается, лежал на кровати и спал. За окном темнело, в соседнем номере пел голос Эллы Фитцджеральд – Николь слышала ее хрипловатое поблескивающее дыхание, – и рядом с этим дыханием здесь, в двух шагах от нее, поднималось и падало тихое дыхание Майкла.

Она села в ногах постели, и он сразу проснулся. Он не спросил, где она была, что с ней, только дернулся всем лицом, словно то, что он увидел, испугало его.

– Майкл, – сказала она, – когда твой отец поправится, что ты собираешься делать?

– Я никогда ничего не знаю.

– Удобно, – нападая, сказала она, – ничего не знать, если ты можешь себе это позволить, правда?

– Ты что имеешь в виду? Деньги? – не обижаясь, спросил он.

– Я имею в виду все! – крикнула она. – Не в лес же ты уйдешь, в конце концов!

– Почему? Можно и в лес.

– Майкл, – она начала сильно дрожать всем телом и, чтобы скрыть это, пересела на стул. – Кто тебя отпустит в лес?

– В том-то и беда, что меня не отпустят.

Он грустно и покорно улыбнулся.

– Я мешаю тебе? – спросила Николь.

– Это я мешаю тебе. У тебя вся жизнь идет кувырком из-за меня. Роджерс…

– Я видела его сегодня, – перебила она, – он наткнулся на меня в кафе. Полчаса назад.

Майкл неожиданно подскочил.

– Видела Роджерса? Что он сказал?

– Хочет, чтобы мы с ним уехали в Нью-Йорк.

– Ох, как ему нехорошо, – не глядя на нее, буркнул Майкл.

Она задохнулась от обиды.

– Всем нехорошо, не он один! А может быть, я еще соглашусь!

– На что?

– На все, – разрыдалась она, – на что и была согласна, пока тебя не выписали!

Он вдруг схватил ее за плечо.

– Никуда я тебя не отдам! Не смей даже думать об этом!

– Куда же я денусь?

– Отец выйдет из больницы. Поживем в Сэндвиче, в дедовском доме. Ты и я. Что-нибудь нужно будет заработать. Не знаю.

Вся ее обида мигом растаяла.

– Мне снилось сегодня, – прошептала она, – что я все хочу поставить какой-то букет в разбитую вазу. И воду наливаю, и запихиваю туда цветы, запихиваю, а ничего не выходит…

Она вдруг поцеловала его.

Он хотел было отодвинуться, но Николь изо всей силы обхватила его руками.

«Господи, помоги мне, – пронеслось у нее в голове, – сделай так, чтобы он не оттолкнул меня! Ну, хоть один-единственный раз, Господи!»

* * *

…Ты, оказывается, забываешь обо всем, когда в комнате гаснет свет и ты остаешься один на один с женщиной, которая изо всех сил прижимается к тебе и ищет твои губы своими дрожащими раскаленными губами.

Он не видел лица Николь, но чувствовал, что все оно залито слезами, которых становилось все больше и больше. Слезы не только не мешали им, но были необходимым дополнением к тому нежному, горячему, влажному – что и было ею, гораздо больше было ею, чем голос, движения, даже поступки, – потому что ни голос, ни движения, ни поступки не шли ни в какое сравнение с этой упругой, полыхающей влагой, которая, как ночное море, заманила его в свою пульсирующую глубину, растворила в себе и унесла.

* * *

Светловолосая Элла, по всей вероятности, сдала дежурство и ушла.

Доктор Груберт встал и прошелся по палате, потом вышел в коридор. Нигде ничего не болело, только голова слегка кружилась, будто он выпил несколько бокалов красного вина.

Все, о чем он сейчас думал, было самого спокойного и обнадеживающего свойства. Будучи врачом, он понимал, что, скорее всего, это действуют те лекарства, которые ему вводят, но – как бы то ни было – эффект был самый приятный. Он ни во что не погружался глубоко, но весело и плавно скользил по поверхности, будто спускался на лыжах с пологого склона.

Сначала он ласково и неторопливо вспомнил о сыне и не испугался – как раньше – того, что будет с ним дальше, вспомнил про Айрис – сочувственно, без всякого раздражения, потом вдруг наступил какой-то провал, пауза, и все его хорошее настроение разом закончилось.

Доктор Груберт нахмурился и вернулся в палату. Звонить Еве, как он с удивлением отметил про себя, все еще не хотелось, но и не позвонить он не мог.

Трубку поднял Элизе, которого он не сразу узнал, потому что Элизе говорил сорванным, не своим голосом.

– Она уехала, сэр. Это такая стерва. Она забрала моего сына! Если бы не это, мне было бы наплевать, куда она уехала, сэр, а так мне, наверное, придется разыскивать его через интернациональную полицию. Черт бы ее побрал, – он выругался, – то есть не полицию, я имею в виду, а миссис Мин, потому что этого я, честно говоря, не ожидал, такого, сэр, нет, это уж слишком.

– То есть как это – уехала? – оторопел доктор Груберт. – Что значит – забрала?

– Да так и забрала, сэр! Я пару недель назад сам отдал ей его паспорт, потому что она все хотела свозить его на Арубу или еще куда-нибудь на курорт! Я хотел, чтобы ему было весело, сэр, чтобы это пошло на пользу ребенку! Разве мне могло прийти в голову, что она повезет его за границу! Вчера она оставила мне на автоответчике, что уезжает в Москву, в Россию, сэр, и не знает, когда вернется, потому что у нее там дела, а Сашу она забирает с собой. Но сейчас не те времена, сэр, когда белая сука может все что угодно сотворить над черным человеком, сэр! Я не давал ей на это согласия, и я не хочу, чтобы это легко сошло ей, сэр, она еще у меня попрыгает!

– Она сама сказала вам, что уехала в Россию? Вы не ошибаетесь?

– Может, прокрутить вам то, что она сказала мне, сэр? У нее же любовник в России, и она срывается не в первый раз. Но я не хочу, чтобы она катала с собой моего сына, сэр, он не игрушка.

– Что вы собираетесь делать?

– Дьявол с ней! – прохрипел Элизе. – Голову ей оторвать, как только она появится! Вот что я собираюсь делать! Она не оставила ни адреса, ни телефона, старая сука. Вот уж действительно – сука, сэр! Но у меня, к счастью, есть небольшое окошко в Москву, она не знает об этом.

– Какое?

– У ее дочки Кати, моей жены, сэр, была записная книжка, и в этой книжке есть все московские адреса и телефоны. Там точно есть телефон этого парня, с которым трахается моя теща, я это знаю, сэр, он обведен красным фломастером!

– Вы что, хотите позвонить туда?

– А как бы вы поступили на моем месте, сэр?

– Я боюсь, – сказал доктор Груберт, чувствуя, как руки и ноги становятся слабыми и чужими, – что этот звонок будет иметь нехорошие последствия. Для нее, я имею в виду. Для миссис Мин.