Портрет Алтовити - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Муравьева cтр.№ 14

Поезд остановился на какой-то станции.

– Это что? – Пол Роджерс вгляделся в темноту. – Нью-Рашел, уже? Почти приехали.

Придя домой, доктор Груберт нажал кнопку на автоответчике.

«Саймон, – в голосе Айрис была смесь раздражения и заискивания. – Я была бы очень благодарна тебе, если в следующий раз, когда поедешь к Майклу, ты бы взял меня с собой. Завтра мы с Диком уезжаем кататься на лыжах, вернемся двадцать восьмого вечером. Ты знаешь номер моего мобильного телефона, он все время со мной…»

Доктор Груберт скривился от отвращения.

«Она, видите ли, уезжает на лыжах, но при этом хочет увидеть Майкла… Чтобы я ей это устроил…»

Больше на автоответчике ничего не было, и доктор Груберт затосковал: он ждал, что Ева позвонит, и то, что она этого не сделала, удивило его.

Звонить ей самому, просить о новой встрече?

Или подождать?

Он вспомнил анекдот, недавно рассказанный кем-то из пациентов: человек приходит к врачу и жалуется на расстройство нервной системы. «Чем вы занимаетесь?» – спрашивает врач. «Сортирую апельсины. В одну кучу бросаю те, что покрупнее, в другую – те, что помельче». «Прекрасная, спокойная работа». «Что вы, – вскрикивает больной, – я же каждую секунду должен принимать решение!»

«Позвоню ей завтра, – решил доктор Груберт. – И не с самого утра».

* * *

Долго никто не подходил, потом он услышал мужской голос с характерным для чернокожих людей заглатыванием окончаний.

– Миссис Мин нет дома.

– Простите, с кем я говорю? – спросил доктор Груберт.

– С братом ее зятя, – ответили ему.

– Зятя? – удивился доктор Груберт. – Какого зятя?

Раздались гудки, но тут же телефон зазвонил снова.

– Саймон, здравствуйте.

– Ева, – чуть не закричал он, чувствуя, что от радости кровь обморочно бросается в голову. – А я ведь звоню вам домой!

– Я не дома сейчас, я в Нью-Рашел…

– Я только что звонил вам, там подошел какой-то…

– Да, там мой зять сейчас со своим братом. Саймон, если я попрошу вас приехать, вы приедете?

– Вы одна? – зачем-то спросил он.

– Одна.

– Я приеду, – пробормотал доктор Груберт.

* * *

Она открыла ему дверь большого, старого, по всей вероятности, давно нуждающегося в ремонте дома.

Судя по красному воспаленному лицу, она плакала уже давно, и сейчас – как только увидела его – заплакала снова.

Одной рукой придерживая дверь, другой она притянула его к себе, и доктор Груберт услышал стук ее сердца, такой близкий и громкий, словно оно колотилось внутри его, а не ее тела.

Обнявшись, они вошли в комнату.

Он опустился на первый попавшийся стул, и Ева оказалась у него на коленях.

«Какая худая, – быстро подумал доктор Груберт, – ничего не весит…»

– Это Фрэнк сказал тебе, что меня нет дома?

– Да, – ответил он, гладя ее горячие волосы и сильно волнуясь.

– Катя умерла два с лишним года назад, – всхлипнула она. – Я не сказала тебе. Она была замужем, остался мальчик. Саша. А Фрэнк – это брат моего зятя. Саше почти три года.

– Отчего она умерла?

– Какой ужас! – не отвечая, разрыдалась она. – Какой это все ужас! А я осталась!

– Разве мы вольны?

– Да! А что же? Я и хотела уйти, сразу, уйти за ней! Сразу же, в тот же день! Но потом началась эта мысль… – Она задохнулась от слез. – Господи!

– Какая мысль?

– Что у меня ничего не получится! Что я не знаю, как это сделать, я не знаю, не умею! И я ничего не сделала…

– Слава Богу, – прошептал он.

– Да нет! – Она судорожно вздохнула. – Нет! Но сейчас я нужна ребенку! А он не дает мне его! Это каждый раз такая мука – выпрашивать!

– Почему он его не дает?

– Потому что он идиот! Мой зять Элизе – идиот из Доминиканской Республики! Картежник! Марихуанист! Так я полагаю, во всяком случае. Вряд ли я ошибаюсь! Мы вернулись из России, где провели почти два года, ей исполнилось семнадцать. И через год она узнала, что ее мальчик, русский мальчик, которого она любила там, в Москве, погиб в Чечне! Его забрали в армию, и он погиб! А Катя… – Она зарыдала и опять закашлялась.

Доктор Груберт поймал себя на неожиданном ощущении: и телесно, и душевно его самого становилось словно бы все меньше и меньше. Казалось, что он плавится, как асфальт на солнце, становится мягким, вязким, расплывчатым, в то время как хрупкая, ничего не весящая Ева поглощает его, засасывает, и ее, наоборот, становится все больше, словно они не могут занимать одинаковые объемы в пространстве и одному из них приходится уступить.

– Моя Катя, – влажным хриплым шепотом продолжала она, – сорвалась. Это был первый год колледжа, общежитие, а там ведь все это просто. Она получила письмо о том, что он погиб, и все! Начались наркотики, потом алкоголь. Чего мы только не делали! Ричард водил ее к гипнотизеру, к психологам! Вдруг она вроде бы опоминалась, давала слово, но проходила неделя – и все начиналось сначала! Она уже не могла учиться. Тогда-то он и появился, Элизе. Приехал из своей Пунта-Каны, совсем простой – отец черный, мать испанка, – без образования, без специальности, здесь у него только право на работу, даже гражданства еще нет! Семья вся там, в Доминиканской, в Нью-Йорке только старший брат, Фрэнк, таксист, он его сюда и притащил, наобещал ему золотые горы! Где-то они встретились с Катей. Где – не представляю! И она его выбрала. Чужого парня. И вышла за него замуж.

– Сколько они прожили?

– Чуть больше года, – всхлипнула она. – Родился Саша. Во время беременности она вроде бы бросила наркотики. Я почти успокоилась. Мне нужно было отлучиться, – Ева вдруг запнулась и ярко покраснела. – Мне нужно было слетать в Россию…

Доктор Груберт машинально кивнул.

– Что ты киваешь! – вскричала она. – Я полетела, потому что у меня там был любовник!

– Любовник? – он отшатнулся.

– Да, – она прижала ладони к вискам, еще больше сузив распухшие от слез глаза. – Да, любовник.

Ему захотелось, чтобы она встала с его колен.

– Мне это, – пробормотал он, – ведь необязательно рассказывать…

– Как же я… – не слыша его и глядя в одну точку, прошептала она. – Как я могла? Уехать? Но мне казалось, что она справится, родится ребенок, она молода, здорова… И я очень тосковала тогда без этого человека, который там, в Москве…

– На сколько же ты улетела?

– Надолго, – прошептала она, – надолго! Вместо двух недель пробыла там больше двух месяцев. Вернулась к самым ее родам. Она была очень бледная, с огромным животом…