Мы простимся на мосту - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Муравьева cтр.№ 43

– Еще бы! Прекрасно! – обрадовался Асеев. – Такую возможность нельзя упустить, товарищи! Иначе еще целый год ее ждать.

Вечером, вылезая из машины, доставившей его к самому подъезду дома номер 11 в Брюсовом переулке, измученный, сгорбленный Мейерхольд с его повисшим над кадыком лошадиным профилем увидел, что Зина не спит. В окне ее спальни горел мягкий свет.

«О Господи Боже! – И он, испугавшись, сглотнул это слово. – Русалка моя! Ждет, наверное… Русалка моя! Зинаида! Волшебница!»

Сила человеческого страха такова, что вряд ли было бы ошибкой сказать, что нет ничего столь же сильного. И, как неопытный садовод, которому нужно не просто посадить деревце в каменистую почву, но еще и посадить его на правильную глубину, чтобы порыв вечернего ветра не вырвал его из земли, и правильно нужно полить это деревце – полить его так, чтобы слабые корни не начали гнить от избыточной влаги; и нужно возиться с ним, нужно стараться, смотреть ему в глазки и петь ему песенку, – так люди всех темных и светлых времен и всех языков, всех культур, всех религий сажают все то, что противится страху. Душа (если, скажем, отнестись к ней анатомически), наверное, похожа на влажную почву, в которую с редким завидным упрямством бросают кто что. Кто веру, кто наглость, кто принципиальность, кто Фрейда, кто Гете, кто Кафку с Сократом, а кто не читал ни того, ни другого бросают хорошие крепкие вещи: машины, брильянты, политику, женщин, надеясь, что все прорастет и всего станет больше.

Нельзя, однако, забывать, что кроме людей существуют философы. Они тоже люди, но с чувством большого достоинства, поэтому страх у них философический.

И в энциклопедии есть доказательство:

1. «В философии религии страх относят к религиозному опыту и видят в нем благоговейный трепет души в ответ на открывшееся присутствие Высшего…

Древний ужас – страх перед судьбой, смертью, бесами, властями, необеспеченностью жизни, страданием и пр. Такой страх связан с ложью, жестокостью, суевериями, унижением человека, социальным порабощением и зависимостью от природы.

Примечание: библейская традиция свидетельствует, что страх Божий – не только начало премудрости, но и «венец радости». Тот, кто обрел истинный страх Божий, выше страхов мира сего. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение, а боящийся не совершенен в любви» (1Ин. 4:18).

А как не бояться, когда всё так хрупко?

2. Страх (греч. phobos – ужас, боязнь, тревога) – аффективное состояние души, которое переживается как страдание и выражается в ощущении неудовольствия. Испытывать чувство страха – значит подвергаться воздействию факторов, вызывающих напряженное ожидание. В этом смысле страх выступает одним из основных определений человека как «существа страшащегося». Однако, хотя страх всегда и закрывает истину, сама истина открывается лишь тогда, когда опыт пережитого страха доводит до ее определения.

В экзистенциальной философии Хайдеггера условием раскрытия сущего как такового выступает Ничто, которое имеется в наличии, давая о себе знать состоянием ужаса. «В светлой ночи ужасающего Ничто происходит раскрытие сущего как такового. Открывается, что оно есть сущее, а не Ничто», – пишет Хайдеггер.

Придется дать ссылку:

«После прихода Гитлера к власти Фрайбургский университет тут же встал под нацистские знамена. В конце апреля 1933 года его ректором стал один из самых знаменитых фрайбургских философов Мартин Хайдеггер. Уже через несколько дней он вступил в национал-социалистическую партию и обеспечил проведение в жизнь государственного решения по изгнанию еврейских преподавателей и студентов из университета. Его предшественником на этом посту был его учитель, крещеный еврей Эдмунд Гуссерль, которого только естественная смерть спасла от отправки в концлагерь. Любимый ученик Гуссерля Мартин Хайдеггер, ставший ректором, не только не сделал ничего для того, чтобы предотвратить уничтожение своего учителя, но очень старался и бросил все свои силы на то, чтобы ни один еврей не остался случайно в стенах университета. До самого конца Хайдеггер не отрекся от поддержки Адольфа Гитлера, за что после войны был «наказан» пятью годами отстранения от преподавания. Философ Карл Поппер выразился о Мартине Хайдеггере весьма прямолинейно: «Он был просто дьяволом».

А вот и последнее определение:

3. Страх – сильное душевное волнение, вызванное неожиданной опасностью. Он обладает всепроникающей мощью и может быть уподоблен бездне, в которой гибнут люди и народы. Художественная литература коснулась многих граней этого феномена и выяснила, что страх порождается способностью человека осознавать несовершенство мира и его коллизии, поскольку человек – это единственное животное, для которого само существование является проблемой…

Ох! Договорились до чертиков! Наверное, хватит о страхе.

Хватит о Мейерхольде, хватит о Маяковском. Известные случаи, что их мусолить? А вот Антон Бирнер, ретивый, талантливый? Жажда уничтожить на корню отсталые верования забитого, как говорится, народа привела его из столицы в Одессу, Чернигов, Луганск, позже в Киев для постановки пасхальных карнавалов и антицерковных праздников.

Весь мир стал ему, бесноватому, сценой. И тут началось! Опухшие с голода колхозные плотники и кузнецы изготавливали платформы; конюхи, покручивая старыми нечесаными головами, тренировали лошадей. На последние деньги сельсовет скупал по райцентрам красную материю, ночами при свете оплывших огарков из прутьев плели декорации. Творческие эти работы проводились весной, в самое горячее для крестьян время. Колхозы не выдержали дополнительных повинностей в виде карнавалов и, сдавши зерно государству, поплыли навстречу привычному голоду. Удивительно, как один, самостоятельно взятый, небольшого роста театральный деятель подмял под себя столько сразу народу! В одном только 1934 году без единого зернышка остались колхозы: «Червоний плугатар», «Шлях Ленiна», «Червона Украiна», «Перше травня», «Зорi Кремля», «Червоний орач», а также «Нечаяньский».

В тридцать пятом наверху решили, что нечего тратиться на карнавалы и есть другой способ – старый, проверенный. И очень легко и спокойно управились, без всяких платформ, чучел и декораций. Отбывший в Карлаге свое восемнадцатилетнее наказание Антон Михайлович Бирнер бросился под поезд на станции Московская через десять лет после возвращения из лагеря. Разбирая бумаги покойного отца, дочь его нашла в журнале «Москва», где был напечатан роман «Мастер и Маргарита», листок с весьма странною записью: «Черти были хитрыми существами. Они прекрасно понимали, что Христос есть Бог. А люди этого знать не могли. Человек только сердцем может воспринять Господа. Поэтому Берлиозу отрезали голову…»

За три дня до Пасхи в комнате Варвары Брусиловой произошло следующее. Дина Ивановна Форгерер лежала на кровати одетая и даже в башмаках. Лицо ее было распухшим от плача и как-то слегка отупевшим. Она односложно отвечала на Варины вопросы и, видно было, раздражалась, что та ее не до конца понимает.