Сварог. Железные паруса - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 36

В королевский дворец этот одержимый заглядывал лишь на недельку, а потом снова исчезал на месяц-полтора в сопровождении отряда таких же фанатиков из числа егерей и придворных. При всем при том Горомарте, надо отдать ему должное, был неплохим знатоком своего увлечения – как явствовало из подготовленного для Сварога экстракта, три написанных им наставления по охотничьему делу до сих пор в обращении, и не устарели ничуть, переиздаются и штудируются отнюдь не потому, что сочинены венценосной особой…

При иных обстоятельствах королевство с подобным монархом во главе в два счета пришло бы в упадок – или, что вероятнее, подобного монарха очень быстро свергли бы более прагматичные соперники. Совсем нетрудно свергнуть короля, который бывает дома лишь неполный месяц в году…

Однако, на его везение, молодая супруга оказалась не просто опорой муженьку – она, особа энергичная и умная, забрала в свои руки бразды правления. Подобрала толковых сановников, входивших в Тайный совет из шести человек, замкнула все на себя. Очень быстро в королевстве поняли, кто ими правит на самом деле… и после нескольких жестких уроков приняли такое положение вещей.

С каковым, кстати, был полностью согласен и сам король Горомарте – ему достаточно было знать, что в его отсутствие держава содержится в совершеннейшем порядке, а значит, можно и далее со всем пылом отдаваться прежней страсти. В последние два года он, во время редких наездов в столицу, подмахивал составленные супругой указы, как нерассуждающий автомат – и вновь исчезал, абсолютно не интересуясь личной жизнью женушки. А личная жизнь, надо признать, отличалась пылкостью и полетом фантазии. Были у красотки Дайни свои маленькие слабости. Если точно – очередной ближний круг из пары дюжин молодых дворян обоего пола, совершенно официально именовавшийся Академией Лилий. Вот только заседания этой Академии не имели ничего общего с учеными диспутами академий настоящих, поскольку были посвящены не сухим ученым материям, а радостям жизни, восторгам, так сказать, юной плоти.

Сварогу достаточно было – но к чему это сейчас? – выйти из кабинета, пройти с сотню уардов по коридору и выйти на балкон, украшенный скульптурами оленей из бурого камня. Оттуда можно было прекрасно разглядеть в закатной части дворцового комплекса стоявший на островке посреди обширного пруда изящный павильон из розового камня. Пруды, каналы с горбатыми мостиками, речные протоки с беседками по берегам, а посреди – павильон, где и размещалась в давние времена помянутая Академия, где ее члены собирались на ночные заседания.

Павильон стоял в совершеннейшем запустении все эти сто двадцать пять лет, потому что его окружала худая слава. Именно там в одно далеко не прекрасное утро встревоженные телохранители обнаружили их всех мертвыми, с посиневшими лицами и вылезшими из орбит глазами – и молодую королеву, и всех без исключения «академиков». Разумеется, немедленно было отряжено следствие, результаты работы коего до сих пор окутаны туманом, а большая часть бумаг пропала бесследно. Официальная версия гласила, что некий повар, то ли подкупленный врагами, то ли имевший личные причины для мести, коварно подбросил в приготовленные для Академии яства какое-то лютое зелье. Повар этот существовал в действительности, его судили, добились полного признания и разорвали раскаленными щипцами на Треугольной площади. Вот об этом все бумаги сохранились. Однако с тех самых времен, то затухая, то вновь распространяясь среди книжников, кружат слухи, что все обстояло тогда совсем не так – то ли яд и в самом деле был, но подбросил его повар отнюдь не по личной гнусной инициативе, а по чьему-то приказу; то ли компания благородной молодежи при попустительстве королевы, пресытясь прежними развлечениями, занялась некромантией, и вызванный ими демон, которого по недостатку умения не удалось удержать в магическом круге, вырвался оттуда и передушил всех до одного; то ли эта массовая гибель – результат претворившегося в жизнь некоего древнего проклятия, неведомо кем, когда и за что наложенного на Баргов. Впрочем, последняя версия была самой зыбкой – справедливо указывалось, что в этом случае проклятие в первую очередь пало бы на Горомарте, который и был Баргом по крови, а не на гланскую принцессу.

Но никто ничего не знал точно. Как бы там ни было, павильон стоял заброшенным, и человеческая нога в полном смысле слова там не ступала вот уже сто двадцать пять лет. Причины опять-таки оставались туманными. Говорили, что тот злокозненный демон, так и застрявший меж двумя мирами, до сих пор там обитает и в два счета придушит любого сунувшего нос в павильон. Говорили, что там до сих пор бродят жуткими синелицыми призраками сама Дайни и ее мертвая свита – и любопытных душат не демон, а как раз они. Передавали и вовсе уж несообразную чушь – но никто ничего не знал точно, и никто не отваживался пройти по обветшавшему каменному мостику, где на перилах до сих пор сидели каменные кречеты…

После смерти Дайни, между прочим, дела пошли скверно. Как и следовало ожидать. Сановники из Тайного совета ненадолго ее пережили, Горомарте, вынужденный заниматься совершенно ему незнакомыми государственными делами, второпях назначил главными министрами людей, безусловно для этого неподходящих – и снова умчался полевать очередную дичь. Дела мгновенно пришли в совершеннейший хаос – интриги, казнокрадство, смута, снольдерские войска перешли границу, довольно быстро захватив и Латерану, и обширные земли по правому берегу Итела, и провинции к полночи от гор Оттершо с портом Фиарнолл (каковые в составе Снольдера оставались до сих пор). В конце концов безалаберного простака Горомарте очень скоро убил на охоте некий спятивший егерь, и на опустевший трон взошел младший брат покойного короля. И моментально показал норов – так что шептуны, потихонечку искавшие связь меж личностью спятившего егеря и восшествием на трон нового монарха, почти моментально кончили свои дни на Монфоконе, а уцелевшие сделали выводы и набрали в рот воды. Новый король, явно придерживавшийся того принципа, что лучше перегнуть палку, чем погрязнуть в праздности, поставил дело так, что о временах Горомарте и Дайни вообще перестали упоминать без особой нужды, историки и летописцы ограничивались парой-тройкой казенных штампов – и, чем больше лет утекало, тем меньше стали вспоминать о заядлом охотнике, его энергичной супруге и истории их недолгого царствования вообще…

Между прочим, это в полной мере касалось и смерти Асверуса. Существовала скупо изложенная, официальная точка зрения: своими едкими эпиграммами и насмешливыми балладами поэт вызвал гнев сановников, и кто-то из них подослал убийцу. Только теперь, вплотную занявшись этой давней историей, Сварог всерьез начал подозревать, что эта версия была, словно гвоздь в сухую доску, вбита в историю и литературоведение по прямому приказу кого-то решительного и крайне высокопоставленного.

Потому что реальность, очень похоже, была совершенно иной. Начиная с того, что Асверус, как оказалось, был еще и капитаном дворцовой стражи, и кончая тем, что слишком много странных смертей оказалось запрессовано в совсем короткий промежуток времени…

Ах, как четко это прослеживалось! На поверхности лежало! Сварог даже ерзал в мягком кресле от нетерпения и возбуждения, листая толстые старые книги, переложенные длинными закладками, хватая из кучи то один, то другой документ, чувствуя себя охотничьей собакой, ноздри которой уже прямо-таки залепило свежим запахом укрывшегося совсем неподалеку зайца…