Только с дочерью - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Хоффер, Бетти Махмуди cтр.№ 60

Революция в Иране сопровождалась революцией у нас в доме. Махмуди принялся отправлять исламские молитвы с таким благочестивым рвением, какого я никогда в нем раньше не замечала. Он делал пожертвования в пользу различных шиитских группировок.

Не посоветовавшись со мной, он выбросил наши изрядные запасы спиртного, которые мы держали для частых гостей. Из-за этого к нам реже стали заходить наши американские друзья, а вскоре своими разговорами Махмуди отвадил от дома и трезвенников. Махмуди поносил американских журналистов, называя их лгунами. В течение следующих нескольких месяцев студенты систематически использовали наш дом как место встреч. Они создали так называемую «Группу обеспокоенных мусульман», которая наряду с прочими акциями составила письмо, адресованное средствам массовой информации, следующего содержания:

Именем Бога, щедрейшего и милосерднейшего.

Сегодня в Соединенных Штатах ислам является одним из наиболее искаженных понятий. Тому есть несколько причин: 1) извращение средствами массовой информации фактов, касающихся Исламской Республики Иран, 2) нежелание правительства США строить отношения с мусульманскими странами на справедливой основе, 3) неприятие христианским миром ислама и его последователей.

Средства массовой информации оказывают огромное влияние на умы американских граждан. Вечерние новости, газеты и еженедельные периодические издания являются единственным источником для формирования общественного мнения в Америке. Материалы, предлагаемые средствами массовой информации, есть не что иное, как откровенная пропаганда – подтасовка фактов исключительно в интересах США. В результате чего международные события нередко преподносятся в ложном свете.

Последним примером подобного искажения международных событий может служить информация об Исламской Республике Иран. Народ Ирана сверг шаха и единодушно одобрил создание Исламской Республики. Недавно мы узнали о восстаниях курдов в Иране. Если курды боролись за самоуправление, то почему же в этой борьбе принимали участие израильские, русские и иракские солдаты?

Исламская революция в Иране доказала, что иранцы выступают против внешней политики, проводимой США, но не против американского народа. Мы призываем вас более критически относиться к вашим средствам массовой информации. Поддерживайте связь с иранскими мусульманами, которые в курсе нынешнего положения дел в стране.

С благодарностью,

Группа обеспокоенных мусульман.

Корпус-Кристи, штат Техас.

Чаша моего терпения переполнилась. Я вступилась за свою страну, осуждая родину Махмуди. Беседы между нами приобрели характер жарких споров, что было несвойственно нашему идиллическому союзу.

– Надо объявить перемирие, – в отчаянии предложила я. – Нам противопоказаны разговоры о политике.

Махмуди согласился, и какое-то время мы мирно сосуществовали. Но я перестала быть для него центром мироздания. Ежедневные проявления его любви исчезли. Теперь он, казалось, был женат не на мне, а на своем транзисторе и на десятках газет, журналов и прочих пропагандистских изданий, которые он вдруг начал выписывать. Некоторые из них выходили на персидском, некоторые – на английском языке. Иногда, когда Махмуди не было поблизости, я их проглядывала, и всякий раз меня неприятно поражала степень озлобленности содержащихся в них нападок на Америку.

Махмуди отозвал документы на получение американского гражданства.

Временами в моем сознании всплывало слово «развод». Я ненавидела его и боялась. Когда-то я уже прошла этот путь, и мне вовсе не хотелось возвращаться к его началу. Развод с Махмуди означал бы отказ от образа жизни, который я сама не могла себе обеспечить, и разрыв супружеских отношений, основанных – я по-прежнему в это верила – на взаимной любви.

Кроме того, тут оказалось, что я беременна, и эта альтернатива отпала сама собой.

Чудесное известие образумило Махмуди. Теперь он гордился не политикой Ирана, а будущим отцовством. Он вернулся к милой привычке чуть ли не каждый день дарить мне подарки. Как только я облачилась в просторные платья, он стал демонстрировать мой живот всем подряд. Он сделал сотни моих фотографий и уверял, что беременность меня необыкновенно красит.

Третье лето нашего супружества прошло в приятном ожидании рождения ребенка. Когда Махмуди уходил в больницу, мы с Джоном чудесно проводили время. Ему уже исполнилось восемь лет, и этот маленький мужчина помогал мне готовить дом к появлению братика или сестрички. Вместе мы превратили в детскую маленькую спальню. С удовольствием покупали для малыша белые с желтым вещички. Мы с Махмуди посещали занятия ламазовских курсов, и он не скрывал, что ждет мальчика. Мне же было все равно. Я уже любила зревшую во мне жизнь – неважно, мальчик это был или девочка.

В начале сентября, когда я была на восьмом месяце беременности, Махмуди предложил мне поехать с ним на медицинскую конференцию в Хьюстон. Эта поездка позволила бы нам провести вместе несколько спокойных дней в преддверии прекрасной и в то же время утомительной родительской миссии. Мой акушер уверил меня, что до родов еще целый месяц и я вполне могу ехать.

Однако в первый же вечер в Хьюстоне, в гостиничном номере, у меня начались сильные боли в пояснице, и я встревожилась – не приближается ли время рожать.

– Все пройдет, – успокаивал меня Махмуди.

На следующий день Махмуди хотел побывать в НАСА.

– Я себя не очень хорошо чувствую, – сказала я.

– Тогда давай пойдем по магазинам, – предложил он.

Сначала мы решили где-нибудь пообедать, но в ресторане боли в спине усилились и я почувствовала ужасную слабость.

– Давай вернемся в отель, – попросила я. – Может быть, после того, как немного отдохну, я смогу пройтись по магазинам.

В отеле у меня начались самые настоящие схватки и отошли воды.

Махмуди никак не мог поверить, что наступил момент родов.

– Ты ведь врач, – сказала я. – У меня отошли воды. Неужели ты не понимаешь, что это значит?

Он позвонил моему акушеру в Корпус-Кристи, и тот рекомендовал ему доктора в Хьюстоне, который согласился принять роды и велел нам срочно ехать в больницу.

Я помню яркий свет родильного отделения и то, как Махмуди, одетый во все стерильное, стоял рядом, держа меня за руку и подбадривая. Помню родовые муки, ту жуткую боль, которая сопутствует появлению новой жизни. Может, это предупреждение о том, чем могут обернуться ожидающие впереди годы?

Но лучше всего мне запомнилось то, как акушер объявил:

– У вас дочь!

Члены акушерской бригады издавали восторженные возгласы, в очередной раз соприкоснувшись с этим захватывающим дух чудом. Я засмеялась; от счастья, облегчения и усталости у меня кружилась голова. Врач и медсестра проделали все необходимое для первых минут человеческой жизни, а затем принесли дочь родителям.