– Где он? – орал Евгений, размахивая каким-то железным
предметом, похожим то ли на зонтик, то ли на чугунную скалку.
– Кто? – пискнула Юля, прикрываясь кружевным
пеньюаром. – Милый, ты же в Мурманск уехал!
– Хрен тебе, а не командировка, – завопил обманутый
муж, – где хахаль, а? Куда спрятала?
– Ты о ком?
– Молчать! Я знаю все! Специально тебе про поездку соврал!
Ишь, разлеглась, резиновые клизмы выставила! Кто за твои сиськи платил, а?
Стерва!
– Любимый…
– Заткнись!
– Родной…
– Пасть захлопни!
– Обожаемый!
– Хорош жопой вертеть, – взвизгнул Евгений, – он в
шкафу небось сидит. Говори, сука, правду, а то убью.
– Да, да, – залепетала Юля, – там Сережа Мамонов.
Но мы ничего не делали, просто телик смотрели.
– Урою на… – взвыл Евгений и дернул дверцу.
Серега, услыхав гневный вопль рогоносца, быстро пополз в
глубь необъятного шифоньера, а я оказался менее прыток.
Дверь растворилась, я растерянно улыбнулся.
– Добрый вечер.
– Мама! – заорала Юля. – Там человек!
В ее крике было столько удивления, что Евгений неожиданно
мирно сказал:
– Да замолчи, сам вижу! Ты кто?
– Ваш сосед Иван Павлович Подушкин.
Женя повернулся к жене.
– Вроде о Мамонове речь шла!
– Я глупо пошутила, – выдавила из себя Юля, –
сострила неудачно… А тут этот! Откуда он взялся?
– Да, ты че тут делаешь? – очнулся Евгений.
– Черепаху ловлю.
– Кого? – в один голос воскликнули супруги.
– Вашу Че, – затараторил я, – вы только выслушайте
меня.
– Мамуся, я за Барби вернулась, – закричала, вбегая в
спальню, Люся. – Ой, Иван Павло-о-ович! Вы же обеща-а-али молчать!
– Что у нас происходит? – окончательно вышел из себя
Евгений.
– Люсенька, – заискивающе попросил я, – ты уж сама
папе во всем признайся, видишь, какая у нас с тобой глупость получилась.
Девочка, шмыгая носом, ввела отца и мать в курс дела, спустя
десять минут Женя захохотал.
– Ну и ну, теперь все ищем Че. Юля, Ваня, шарьте под кроватью,
я в шкафу.
– Нет, – заорали мы с неверной женой, – туда ей не
влезть.
– Ваша правда, – задумчиво протянул Женя, – лучше
тумбочку отодвину, ну-ка, доча, сними лампу.
Закипела работа, Люсенька подняла фарфоровую даму, Женя,
сопя от напряжения, начал перемещать мебель, мы с Юлей полезли под кровать.
– Где Сережа? – тихо спросила Мессалина местного
розлива.
– В шкафу сидит, надеюсь, ему не придет в голову
чихнуть, – отозвался я.
– Что делать?
– Постарайтесь увести всех из комнаты.
– Как?
– Папа, – взвизгнула Люся, – вон она, по занавеске
ползет!
Мы с Юлей, сильно стукнувшись лбами, выскочили из-под
ортопедического матраса.
– Всем стоять смирно, – приказал Евгений и схватил
сачок, – молчите.
– Апчхи, – донеслось из гардероба, мы с Юлей в ужасе
переглянулись.
– Иван Павлович, прекрати! – рявкнул не разобравшийся в
ситуации хозяин.
– Простите, – промямлил я.
– Апчхи!
– Чтоб тебя разорвало, чихаешь в самый ненужный
момент, – прошипел Женя и шарахнул сачком по черепахе.
То ли он плохо прицелился, то ли мерзкую Че заставило
дернуться в недобрый час чихание одуревшего от парфюма Сергея, не знаю, только
черепашища не попала в сетку, она юркнула за занавеску. С воплем: «Банзай!» –
Евгений отдернул штору и на секунду замер, мой рот открылся. Че, ловко перебирая
лапами, безо всякого усилия шла по стеклу вверх к широко открытой форточке. Она
передвигалась столь легко, что, казалось, ее конечности заканчиваются не
когтями, а мощными присосками.
Евгений первым стряхнул оцепенение и схватил сачок. Хрясь,
хрясь, хрясь… Че уверенно ускользала от сетки.
– Ну, зараза, погоди, – обозлился хозяин и опустил
сачок аккурат перед мордой чудища.
Милая черепашка спокойно разинула пасть и легким движением
челюсти перекусила палку диаметром сантиметров пять, не меньше. В руках Евгения
остался длинный огрызок, кольцо с сеткой шлепнулось на пол. Че юрко
протиснулась в форточку и, растопырив лапы, полетела вниз. Мы все, не
сговариваясь, ринулись к окну. Увиденное зрелище повергло меня в ступор.
– Блин! – заголосил Женя. – Она умеет летать! Чем
машет-то?
– Лапами, – сдавленно пояснила Юля, – во прикол, у
ней между пальцами перепонки раздулись, да какие большие, ими она и шарашит.
Жень, ты уверен, что ЭТО черепаха?
– Не, – сказал обалдевший муж, – я ваще в
непонятках!
– Че разобьется, – зарыдала Люсенька.
– Во, – комментировала увиденное Юля, – она на
асфальт приземлилась, ну и дает! Понеслась вперед, вау!
– Чего там? – перестав лить слезы, осведомилась
Люсенька.
– Черепаха в подвал шмыгнула, через окошко, папа заплатит
дворнику, и тот поймает Че, – стала утешать девочку мать.
– Уж и не знаю, нужна ли она нам, – с сомнением
протянул Евгений, – только год тут живет, и с каждым месяцем новенькое про
нее узнаю: то, оказывается, она на суше великолепно ориентируется, то сама из
аквариума выбраться может, а теперь – пожалуйста, летает.
– Вдруг Че птица? – предположила Люся. – Нам в
школе рассказывали, есть такие особи, они в воде, допустим, рождаются и
вырастают, а потом на землю выходят. И ваще, с виду прямо сахарная, а внутри
противная.
– Ага, – кивнула Юля, – знаю я одну похожую, в
нашем доме живет!
– Ты о ком, мамуля? – заинтересовалась бесхитростная
девочка.
– Да так, – опомнилась Юля, некстати вспомнившая про
свекровь.
Сочтя момент подходящим, я кашлянул:
– Мне пора.
– Спасибо, Ваня, – поблагодарил Евгений, – ты уж
извини Люську.
– Ерунда.
– Я ее накажу.
– Не надо.
– Компьютер отниму.