Сын погибели - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Свержин cтр.№ 68

Издали Тимир-Каан следил, как беседует кеназ Давид с архонтом Херсонеса, как уходят они в княжьи хоромы, чтобы говорить о том, что не положено слышать другим.

«Теперь я ему не нужен, — думал степняк. — Если молокосос сам этого не понимает — Гаврас ему разъяснит. Надо ударить первому. Если еще можно ударить сейчас. Или же…»

Возле стоящего в раздумьях Тимир-Каана остановился один из новиков [64] князя Давида:

— Мой господин ищет тебя. Нынче он устраивает пир и желает видеть на нем знатнейших из рода твоего.

Тимир-Каан мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли отгоняя назойливую муху.

«Пир?!» — Ему не раз доводилось слышать, какими блюдами ромеи потчуют тех, с кем хотят распрощаться навсегда. Порою даже владыки Константинополя не приходили в себя после дружеских возлияний. А уж что говорить о нем? Как бы не стало пиршество ему погребальной тризной.

— Передай своему господину, что я непременно приду в его дворец. — Тимир-Каан развернулся спиной к гонцу и, сопровождаемый пятеркой верных нукеров, зашагал к городским воротам, где от башни до башни стояла касожская рать.

«Много новых лиц, — про себя отмечал он, ступая по мощенной каменьями улице. — И все как один не спускают с меня глаз. Отчего плащи их оттопыриваются кинжалами?.. Из-за ограды постоялого двора слышится звон доспехов… Для ромейского войска места еще поди сыщи. Но здесь, совсем рядом от моих людей…»

Тимир-Каан снова пожалел, что находится в городских стенах и что не увел вовремя своих людей обратно к отрогам кавказских гор.

«Если Давид с Гаврасом хотят моей смерти, то возможность для этого — лучше не придумаешь. В тесноте городских улиц тяжелая ромейская пехота куда сильнее спешенных наездников. Аланы же пускают стрелы не хуже касогов…» Думая так, Тимир-Каан подошел к воротам постоялого двора и тут же наткнулся на сумрачную и явно готовую к бою стражу.

— Мы желаем войти, — подбоченившись, сказал Тимир-Каан.

— Не велено пускать.

— Да знаешь ли ты, кто я?

Стражник окинул настойчивого гостя подозрительным взглядом и подозвал офицера.

— Я Тимир-Каан, побратим князя Давида, — гордо объявил предводитель касогов.

— Что же вам нужно здесь? — Рослый воин, по виду центурион, внимательно посмотрел на собеседника, но даже не подумал сдвинуться с места.

— Проклятие! Я и мои люди желаем ракии! — заглядывая через плечо ромея во двор, гневно закричал Тимир-Каан.

— Вам ее принесут, — не меняясь в лице, ответил центурион.

«Ромеи не становятся лагерем, — сделал вывод Тимир-Каан, — они ждут приказа. — Он вспомнил и о наблюдателях, следивших за каждым его шагом. — Что-то надо делать и очень быстро! Пытаться сейчас поднять людей бесполезно — едва они успеют схватиться за оружие, их тут же превратят в кровавую кашу. А значит, выход должен быть другой. Но какой? Эти, с кинжалами, следят неотлучно. Вероятно, им приказано нападать только в случае крайней необходимости, иначе давно бы набросились, а не стали звать на пир. Пытаются усыпить бдительность. — Тимир-Каан погладил длинный ус. — Дадим почувствовать, что обман удался, и обманем сами».

— Я хочу ракии! Слышишь, ты, длинноносый! Принеси мне ракии!

Центурион чуть заметно дернул уголком губ, повернул голову к одному из стражников и распорядился поскорее доставить варвару чан с пьянящим напитком.

«Надеюсь, у них нет под рукой сонного зелья. — Тимир-Каан выхватил из рук солдата вместительную братину и, зачерпнув браги, задвигал кадыком, изображая, как жгучая струя вливается в его горло. — А теперь, пошатываясь, к конюшне».

— Пейте! Давид, мой брат, угощает всех! — Он протянул чашу ближайшему нукеру и, словно в опьянении, рухнул ему на плечо. — Когда отойдем, затейте между собой драку. К конюшням я должен подойти один — отрежьте путь всем остальным.

Касожская стража у коновязи была несказанно удивлена, увидев, а вернее, еще раньше, услышав своего командира. Тот шел, валясь из стороны в сторону и горланя нечто маловнятное на грубом наречии огузов.

Один из стражников бросился к Тимир-Каану, чтобы поддержать его, но начальник обвел его взглядом, моментально превратившимся из мутного в ясный, и заорал немузыкально на тот же песенный мотив:

— …И ночью все готовы были пролить гяуров злую кровь, — затем, не давая опомниться, оттолкнул незваного помощника, дошел до сеновала и рухнул в него как подкошенный.

Несколько минут Тимир-Каан пролежал без движения, вслушиваясь. Хитрость удалась на славу. Когда один из его нукеров вроде бы случайно уронил плеть и наклонился за ней, другой — не менее случайно — рухнул ему на спину. А спустя несколько секунд над улицей Тамар-Тархана слышались свист бичей и яростная брань. Пройти мимо было просто невозможно, не рискуя головой.

Тимир-Каан был уверен, что теперь, когда соглядатаи попытаются отыскать его в конюшне, стража и близко не подпустит их. Скоро о том, что Темир напился и уснул на сеновале, будет известно Давиду и ромеям, а это даст время нанести ответный удар. Совсем немного времени. Поэтому надо спешить.

Убедившись, что все тихо, Тимир-Каан змеей переполз под стену и нырнул в сено: «Велик Аллах, надоумивший меня загодя приготовить тайный ход в крепость. Сегодня он послужит выходом».

Князь Святослав удивленно рассматривал пленника, доставленного передовой сторожей.

— Как звать тебя?

— Тимир-Каан.

— Какой Тимир-Каан? Уж не сын ли Килич-Оглана, владыки касожского?

— Он самый.

Великий князь задумался: дорогая одежда пленного была измазана землей так, будто тот полз на брюхе. Булатный меч, украшенный золотой насечкой, кинжал с каменьями — за такие табун отдашь. Обычного лазутчика эдак не наряжают, а если б и нарядили — что за блажь по грязи волочить?

— А что грозный Тимирхан делал в степи в таком виде?

— Искал тебя.

— Вот, сыскал, — усмехнулся Святослав. — Чего надобно?

— Желаю тебе Тамар-Тархан отдать.

— Ой ли? С чего бы вдруг?

— Оттого, что не люблю, когда мне нож в спину всадить пытаются.

— Кто на такое-то осмелился?

— Много смельчаков — ромейское войско стоит в стенах Тамар-Тархана. А ромеи подговорили Давидку меня убить и людей моих жизни лишить. Мне это не по нраву, вот я к тебе и пришел.

— Ишь ты. — Великий князь сгреб бороду в кулак. — А что ты хочешь за свою помощь?

— Отпустишь людей моих и меня с добычей беспрепятственно, на том и сойдемся.

Святослав задумчиво опустил глаза, вспоминая мощные стены Тмуторокани… под такими долго стоять можно, а изменники-ромеи уже там. Значит, подмоги от них ждать нечего. Ксаверий-то соловьем заливался, а вон каким скорпионом вылез.