Заговор в начале эры - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 96

И я, когда шел сюда, не смешивался с остальными, а бросив всех тонущих, побежал вперед к лодке и занял самое удобное место.

Лукиан

«Разговоры в царстве мертвых»

Как поступает муж, обнаруживший измену жены? Убивает ее — утверждает мировая литература, во всяком случае, ее классики. Убивает соперника — убеждают криминальные истории прошлого и нашего времени. Разводится с ней, пытается сдержать чувства, постичь происшедшее рассудком, — подсказывает нам здравый смысл. Цезарь выбрал последнее. И нам предстоит разобраться в его поступке.

Все утро Рим гудел от возбужденных сплетен и разговоров тысячи «очевидцев» печального происшествия. Среди сплетников находились даже очевидцы, убеждавшие всех, что совершили сей галантный подвиг вдвоем с Клодием. К вечеру этого дня число мужчин, попавших тайком в дом Цезаря, насчитывало уже полтора десятка человек. Подробности передавались одни ужаснее других.

Вопреки слухам, Клодий не бежал из Рима, а скрывался у своей младшей сестры. Цезарь, напротив, был в доме у Аврелии, где имел долгий неприятный разговор.

— Я всегда говорила, — настаивала мать, — что Помпея недостойна тебя, но ты не хотел меня слушать. Теперь ты сам убедился в ее легкомыслии. Неужели после всего происшедшего ты останешься с ней?

Цезарь чуть улыбнулся:

— Я подумаю об этом. Но прошу тебя об одном. Никому не рассказывай о Клодии. Кроме тебя, его лица никто не видел. Это очень важно.

— Тебе это нужно, — просто сказала мать, — значит, я не видела его лица.

Цезарь, улыбнувшись еще шире, кивнул на прощание, выходя из атрия, где стояли скульптурные изображения знаменитых предков Аврелиев и Юлиев.

На улице его ждал Зимри, сообщивший, что Помпея с самого утра находится в храме богини Юноны, моля богов послать ей прощение мужа.

— Передай, что боги услышали ее молитвы, — просто сказал Цезарь, — я простил ее. Но, как верховный понтифик, я не могу жить с женщиной, виновной, пусть даже косвенно, в святотатстве во время праздника Доброй богини. Отныне мы будем жить отдельно. Ты знаешь небольшой дом на Квиринале, который я покупал в прошлом году?

— Конечно, господин.

— Передай, что он теперь принадлежит ей. И пусть управляющий домом даст мне список всего необходимого. Я пошлю из своего дома.

— Больше ничего не надо говорить? — Преданный иудей смотрел на Цезаря выжидательным взглядом.

— Этого вполне достаточно, — махнул рукой Цезарь, — ступай. — В душе он даже был доволен, что сумел обойтись без личных объяснений, которых не любил.

Мужское самолюбие Цезаря было, безусловно, уязвлено, но инстинкт политического деятеля подсказывал ему не возбуждать излишнего волнения, в результате которого он сам мог оказаться в смешном положении.

Помпея не вернулась в свой дом, отправившись на Квиринал, но через день в гости к Цезарю пришел сам Цицерон. Хозяин принял его в атрии, и после взаимных приветствий они уселись в триклинии. Цицерон, чуть пригубив вина, сразу начал свой разговор, не дожидаясь, пока рабы покинут помещение.

— Я слышал, ты разводишься со своей женой, Цезарь.

— Великие боги, — насмешливо ответил Цезарь, — я только подумал об этом, а ты уже знаешь.

— Для этого нужно знать тебя, Цезарь, — нахмурившись, сказал Цицерон, — ты ведь отправил ее в свой дом на Квиринале.

— А ты считаешь, что постиг душу Цезаря?

— Если это неправда, я уйду, — встал с ложа Цицерон.

— Ложись, [142] — махнул рукой Цезарь, — я действительно развожусь с Помпеей, если это тебя так интересует. Хотя, насколько я понимаю, не это волнует тебя. Тогда зачем ты пришел, Марк Туллий?

— А ты не догадываешься? Рим возмущен, римляне негодуют. Коллегия понтификов единодушно вынесла решение о святотатстве. Дело передано в суд. Но Клодия поддерживают городской плебс, народные трибуны, популяры. За него все недовольные властью оптиматов недобитые катилинарии, скрытые марианцы. За ним стоишь ты, Цезарь. Вернее, стоял до недавнего времени. В любой момент в Риме могут начаться серьезные волнения.

— Коллегия понтификов была не единодушна. Я воздержался при голосовании, — ровным голосом сообщил Цезарь.

— Я знаю. — Цицерон все-таки вскочил с ложа, словно считая, что он уже в суде, на обвинительной речи против Клодия. — Все сенаторы и все достойные граждане Рима хотят знать, чем все это кончится, Цезарь? Что дальше? Избранные на новый год консулы Марк Туллий Пизон Фруги Кальпурниан и Марк Валерий Мессала Нигер вступают скоро в должность. Они заявили, что не потерпят беспорядков во время процесса над Клодием. Заметь — оба заявили одновременно.

Городским претором на твое место уже избран Публий Корнелий Лентул Спинтер, — продолжал Цицерон. — Ты знаешь его как убежденного оптимата. Мы не допустим появления в Риме второго Катилины. Одного было вполне достаточно. Теперь все зависит от твоей позиции, Цезарь. Тебя послушают и Марк Красс, и другие твои сторонники.

Цезарь молча слушал эту длинную речь.

— Мы не можем понять, — продолжал Цицерон, возбужденно ходя по триклинию, — что связывает тебя с Клодием и им подобными. Эти люди — отбросы общества. Популяры хотят все уничтожить, всех разорить. Среди них почти нет настоящих римлян. Это люди, приехавшие в Рим и получившие теперь здесь гражданство, бывшие провинциалы и сельские жители, мечтающие теперь о власти. Среди них почти нет политиков и воинов, за исключением старых марианцев. А ты, Цезарь, поддерживаешь популяров. Ты, представитель двух великих римских родов — Юлиев и Аврелиев, водишь дружбу с грязным плебсом.

— Но ты сам, Цицерон, тоже приехавший из провинции, римский гражданин, — заметил Цезарь, улыбаясь.

— Да, — остановил на мгновение свой шаг Цицерон, — но, как и твой родственник Гай Марий, [143] я служу Риму и римлянам, а не плебсу Рима. Ты не видишь разницы, Цезарь?

— Обрати внимание, — вместо ответа вдруг сказал Цезарь, — что нашими консулами и преторами часто стали избирать граждан из провинции, лишь недавно ставших римлянами. Рим вырождается, — заключил он, притворно вздыхая, — у провинциалов больше упорства и наглости, чем у настоящих римлян.

Цицерон вспыхнул, покраснел и, не сказав ни слова, еще больше развалился на ложе.

— Кроме того, — Цезарь сразу перехватил инициативу, — осмелюсь напомнить о нашем соглашении в термах Минуция. Мы тогда смогли понять друг друга, и ты выиграл гражданскую войну, Цицерон.

— Мы, — вспыхнул Цицерон, — мы все выиграли эту войну.