Заговор в начале эры - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 90

Юлия, посидев для приличия еще немного, поспешила уйти, и Помпея осталась втроем с Клодием и его сестрой, вынужденная слушать бесстыжие рассказы Клодии о похождениях знатных патрицианок и их мужей. Развратная Клодия хорошо знала последние новости, которые так интересовали и пугали Помпею. Еще больше ее волновал томный блеск в глазах Клодия. Нескончаемые рассказы его сестры о любовных похождениях римлян и их бесконечных изменах усиливали почву для окончательной победы брата. Не признающая никаких моральных запретов Клодия не верила в супружескую верность Помпеи. Унизить ее мужа, известного своими похождениями, о которых его жена даже не догадывалась, такова была цель Клодии.

Поздним вечером уже в своем доме она зашла в соседний конклав, где находился ее брат. Стоявший с замершей в его объятиях молодой женщиной, он даже не повернул головы при появлении сестры. Клодия подошла к ним поближе. Тела молодых людей изгибались в приступах страсти. Улыбнувшись, она провела по обнаженному телу брата своими красивыми длинными пальцами.

— Она будет твоей, — загадочно сказала Клодия.

— Она и так моя, — проворчал Клодий, обнимая женщину и не соображая, о ком идет речь.

— И она тоже, — улыбнулась сестра, сбрасывая с себя тунику. Она наклонилась к девушке, и когда та подняла голову, они обе застыли в долгом поцелуе.

Между ними причудливо изгибалось мускулистое тело Клодия.

И покажу Мое величие и святость Мою

И явлю Себя перед глазами многих народов…

Иезекииль, 38:93

Гребцы работали слаженно и четко. Слышался шум многочисленных весел, бьющих о воду. Несколько триер следовали по бокам судна, держась на почтительном расстоянии. Море было привычно спокойным на протяжении всего пути.

Вышедший на верхнюю палубу Гней Помпей был в хорошем настроении. Еще ни один римлянин не возвращался подобным триумфатором в город, не вез в Рим столько трофеев и пленных царей. Распределенные на трех других пентерах, следовавших позади, царственные узники ждут своего часа, дабы пройти за его колесницей в триумфальном шествии победителя по всему городу.

Двадцать два побежденных царя, присоединение к Риму новых территорий, неисчислимые потоки золота и серебра, драгоценных камней и художественных изделий — таковы итоги почти трехлетней кампании Помпея на Востоке.

Самый изысканный трофей полководец вез на своей пентере. Это была туника Александра Македонского, захваченная в одном из дворцов царя Понтийского — Митридата.

Пятипалубная пентера выгодно отличалась от чисто военных строгих триер, где могли разместиться лишь сто пятьдесят — сто семьдесят гребцов, два десятка матросов и столько же воинов.

На пентере семьсот гребцов были посажены на пяти нижних палубах. А две верхние занимали пассажиры и команда. На своей пентере Помпей мог отдыхать и развлекаться, не чувствуя аскетичности военного корабля. Двадцать военных триер под командованием его префекта Сервилия охраняли десять огромных пентер, следовавших одна за другой. И хотя море было спокойным и почти во всех прибрежных портах находились римские гарнизоны, такая необычная охрана была дополнительной гарантией беспрепятственного возвращения великого полководца в Рим.

Именно благодаря талантам и мужеству Помпея, отваге и выучке его воинов три года назад было покончено с пиратством во Внутреннем море. За сорок дней Помпей захватил более восьмисот кораблей, разрушил все основные пиратские базы, безжалостно истребил пиратов на суше и на море.

И теперь подобная охрана нужна была скорее в качестве почетного эскорта для самого Помпея Магна, добившегося столь выдающихся успехов.

На расстоянии одного дня пути шел весь римский флот, насчитывающий более тысячи военных и грузовых кораблей, на которых были размещены около семидесяти тысяч человек восточной армии со своим снаряжением и добычей.

Помпей знал, с какой тревогой и надеждой ждут возвращения его армии в городе. Он осознавал силу своих легионеров, мучительно размышляя весь путь, как поступить с армией.

Распустить ее, согласно римским законам, и идти в город в качестве просителя или подойти к Риму во главе огромной армии, подкрепляя свои требования мечами преданных легионеров?

В истории города уже случались подобные прецеденты, но для самого Помпея это была мучительная борьба между сознанием долга и жесткой необходимостью реального выбора. Однако, в отличие от Суллы и Митридата, он не мог нарушить римских законов.

Даже понимая, что ввод его армии в Рим может спасти ситуацию и предотвратить дальнейший распад республиканских институтов, он не мог решиться на такой шаг. В политике часто возникает ситуация, при которой необходимо проявлять определенную жесткость и твердый нрав, последовательно отстаивая выбранные принципы. Зачастую это связано с угрозой кровопролития и применения насилия. Но, отказавшись хоть однажды от избранной линии, проявив нерешительность и непоследовательность, правитель не может более рассчитывать на свою армию и свой народ, ибо сделанный им выбор бывает часто окончательным. Любая попытка вновь овладеть ситуацией обернется еще большим кровопролитием и насилием. Однако на этот раз Помпей не был готов вводить армию в столицу. Не диктатором, а триумфатором хотел он въехать в Рим. Не звон мечей, а шелест лавровых венков должен был предварить его появление в «Вечном городе».

Человек, добившийся больших успехов, он был немного тщеславен и поэтому страстно желал еще большего почитания и славы.

Весь путь Помпея обратно в Рим должен был, по замыслу самого полководца, свидетельствовать о величии и щедрости его души.

В Митиленах он провел состязание поэтов, славивших самого Помпея, и объявил этот город свободным в честь поэта Теофана. На Родосе он присутствовал на состязании риторов Посидония и Термагора, слушая софистов, одарив каждого по таланту. [137] А в Афинах он пожертвовал на восстановление памятников города неслыханную сумму в пятьдесят талантов. И все эти многочисленные благодеяния делались с одной-единственной целью — для упрочения славы и величия самого полководца, ибо, как понимал Помпей, победы сами по себе оставляли слишком слабое впечатление в памяти потомков без надлежащего обрамления этих триумфов историками, поэтами, философами и риторами.

Это были лучшие дни в жизни сорокапятилетнего Помпея. Восхищенная молва шла впереди полководца с Востока на Запад, и триумфальное шествие Помпея длилось несколько недель.

Но в мире нет абсолютного счастья, как не бывает абсолютной гармонии. За два дня до высадки в Бриндизии из Рима прибыли гонцы с последними известиями. Помпей традиционно хорошо принял гонцов, приказав разместить их на своей пентере. Если бы он знал, с какой миссией прибыли послы, его радушие сменилось бы ненавистью. По совету хитроумного Цицерона к Помпею были направлены люди с тайным заданием — остановить победное шествие легионов восточной армии.