Рыба, кровь, кости - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Форбс cтр.№ 54

— Не очень, стало быть, надежно, — заметил Кинг.

— Может, и нет, сэр. Хотя мой отец, его отец, а до них и отец его отца — все они были подготовленными переписчиками. Они учились воспроизводить каждую линию оригинальных рисунков Роксбера, вплоть до последнего водяного знака.

Его улыбка, когда он напомнил Кингу об этом, была уже не такой мальчишеской, скорее язвительной, как та, что не сходила с его губ во время спора с майором. Он объяснил, что семья его матери происходила из племени, знавшего о редком зеленом маке, который, так же как и Papaver somniferum, мак снотворный, обладал способностью и целить, и губить.

— Шаманский мак, — подчеркнул он, — утешение для больного разумом и телом, но принимать его следует лишь под надзором. Они называли его снежным барсом, потому что он, как и самая загадочная из больших кошек, опасен и так умеет маскироваться, что можно смотреть на него в упор с расстояния несколько футов и все равно не видеть.

— Прочитай ту часть, что касается опухолей, — нетерпеливо сказал отец Магды. — Джордж уже слышал от меня все остальное.

Пролистывая в руке записную книжку, молодой индиец быстро рассказал, как он узнал из этой копии об использовании мака в священных обрядах племени. Вслух он прочитал: «…не только для призывания душ предков и в качестве противоядия от печали и поноса, но также в дозах, губительных для обычного человека, способен уменьшать разъедающие наросты».

— Противоядие от печали? — перебила Магда, думая о Джозефе.

Кинг широко улыбался.

— Противоядие от печали, поноса и разъедающих раковых опухолей… весьма полезно. У вас есть доказательства?

— Мой отец разговаривал с людьми — торговцами бурой и солью, тибетскими паломниками, буддийскими монахами, — которые видели действие этого зеленого мака. — Словно Джек с волшебными бобами, молодой индиец извлек из своего кармана ржавую жестянку, на которой еще можно было разобрать слово «Сенчури». — Он питал слабость к английскому жевательному табаку. Эти табакерки очень пригодились для хранения семян в сухости.

Кинг осведомился, принесли ли уже плоды эти волшебные семена.

— Мой отец нашел много экземпляров цветка, который он назвал «Зеленый Цангпо», в вашей ботанической библиотеке в Сибрапуре, — продолжал юный ботаник, словно не слышал вопроса, — все они были собраны и подписаны местными ботаниками. Но с тех пор большинство их выбросили. Все, что осталось, — это два засушенных экземпляра из гербария, настолько старые, что их лепестки уже давно потеряли свой цвет. Хотя волокна и прожилки видны довольно четко, они дают представление лишь о контурах умершего цветка, в то время как изображения моего отца куда более убедительные, более подлинные, чем это впечатление от самого мака.

— Флитвуд говорил мне, что вам удалось получить побеги этого растения, — добродушно возразил Кинг. — Зачем же вы кормите нас сказками о рисунках?

Индиец покраснел. Не проронив больше ни слова, он повел их к ряду горшков, в которых красовались маки на всех стадиях своего роста, от бутонов до цветов. Здесь было еще темнее, потому что закрытые ставни охраняли молодые побеги от прямых солнечных лучей, но даже в этом полумраке можно было разглядеть, что зеленых цветов здесь нет. Кинг, хмурясь на один бледный цветок, выразил то разочарование, что чувствовала Магда:

— И это ваш зеленый мак?

Молодой ботаник покачал головой, настаивая, что его отец описал цветок очень подробно, так, будто это было место или девушка, которых он знал и потерял. Его рисунки ясно показывали растение с большими розетками бархатистых листьев цвета морской волны, венчик из четырех широких присборенных лепестков, похожих на «нефритовых бабочек, которые сушат крылья», и сноп золотых оленьих рогов в самом сердце цветка.

— Если разрезать его головку сразу перед тем, как он расцветет, то внутри найдешь лепестки, смятые, но все же совершенные, как шелковые молитвенные флажки, писал мой отец, и в складках их зеленый цвет сгущается и становится радужно-изумрудным.

Он рос среди благоухавших примул цвета луны и маков цвета неба, сказал он. Интересно, чьего неба, рассеянно подумала Магда. Названия красок так неточны. Какое небо отражалось в гомеровском винноцветном море? Страдал ли поэт цветовой слепотой? В той или иной степени многие люди ей подвержены. Она слышала, что у первобытных племен одно слово часто служило для обозначения всего фиолетового конца цветовой шкалы, начиная от зеленого, а ее отец жаловался, что даже в «Илиаде» не найти красок неба или цветов.

Сообщения о зеленом маке были противоречивы, индиец признавал это. Да, зеленый — в этом сходились все, хотя временами это была зелень молодого риса, а иногда мшистые или поблекшие до переливчато-серебристого тона, в сочетании с травянистыми, голубовато-зелеными, изумрудными, темно-салатными листьями. Говорили, что в нагорьях цветок жмется к земле, а в долинах — высоко распрямляется. И если некоторые племена считали растение многолетним, то другие утверждали, что оно умирает, отцветя один раз. В общем, способность этого цветка вызывать видения, казалось, действовала на всех, кто с ним встречался.

— Мой отец не понимал, что перемена климата часто вызывает изменения в поведении…

— Значит, ваш мак мог бы быть зеленее, если бы рос на другой высоте, — сказала Магда.

Ее наградой была еще одна быстрая улыбка.

— В более прохладных условиях — Дарджилинге, например, или Англии. Хотя большие высоты в некоторых отношениях действуют так же, как и высокие широты, пересаженная альпийская флора часто становится одноплодной, как у нас; это значит, что цветы, которые в принципе являются многолетними, истощают себя, производя семена.

Получается, что растение расцветает один раз и умирает, подумала она. Что же в этом плохого?

Кинг подчеркнул, что до сих пор еще не знает ни одного подтверждения чудесных свойств мака. В ответ на его замечание индиец слегка пожал плечами и открыл жестянку с семенами, словно желая извлечь оттуда дух отца как свидетеля в свою защиту.

— Я полагаю, их способность уменьшать опухоли не будет доказана до тех пор, пока мы не получим тот самый цвет. Но одни его алкалоиды уже неповторимы.

— Алкалоиды, — задумчиво пробормотал Кинг. — Исследования Сертунера показали, что мак без алкалоида морфина не оказывает наркотического воздействия. Что же нового открыли вы?

— Вы не читали доклады об изучении морфина, опубликованные в прошлом году в Лондоне? — спросил отец Магды. — Те исследователи пытались найти заменитель морфина, не вызывающий привыкания, сперва в начале тысяча восемьсот семидесятых годов, когда кипятили его с кислотой, чтобы создать новое вещество, а потом когда экспериментировали с его молекулой, чтобы вызвать сонливость у собак. Все исследования указывают на то, что новое вещество безмерно сильнее морфина. Мы повторили здесь лондонские эксперименты, извлекая основание морфина из наших обычных, правильных маков. Это новое лекарство, безусловно, героическое болеутоляющее. Оно и вправду делает героев и героинь из тех, кто употребляет его… И оно вызывает гораздо более опасное привыкание, совсем не так, как это описывали. Проделав те же эксперименты с зелеными маками, мы выделили три алкалоида.