И они побрели прочь.
Эдвин Алонсо Герман посмотрел на меня, и не так чтобы
дружелюбно.
— Насколько я понимаю, я мёртв, и только ваша магия
вернула меня к жизни.
Я пожала плечами и попросила Грэхема достать мачете и соль
из сумки.
— Мне также было сказано, что вампиры теперь имеют
права и считаются гражданами. Разве я не просто вампир некоего вида? Если я
буду объявлен живым, то окажусь очень, очень богатым человеком. И буду весьма рад
разделить это богатство с вами, мисс Блейк.
Цепляясь за руку Реквиема, я посмотрела на этого зомби,
такого в себе уверенного.
— Знаете, мистер Герман, вы один из немногих старых,
которых мне случалось поднимать, кто сразу понял ситуацию и оценил возможности.
Очевидно, вы были в своё время весьма выдающейся личностью.
— Спасибо за комплимент, и позвольте мне его вернуть.
Ваш дар наверняка уникален, и вдвоём мы могли бы превратить его в империю.
Я улыбнулась:
— У меня есть бизнес-менеджер, но спасибо, тем не
менее.
Отпустив руку Реквиема, я обнаружила, что могу стоять, не
падая. Тоже хорошо. Мне было несколько проще уже стоять на могиле рядом с зомби
— да-да, как бы он ни выглядел, он был всего лишь зомби. Я взяла у Грэхема из
рук баночку с солью.
— Мисс Блейк, если я — обыкновенный ходячий мертвец, то
разве справедливо отказывать мне в правах, предоставленных вот этому вампиру?
— Вы не вампир, — ответила я.
— И сколь же велика разница между тем, кто я, и тем, кто
он?
Я сделала одну вещь, которой пыталась меня научить Марианна,
и которую только излишнее упрямство мешало мне попробовать. Не зная, хватит ли
у меня силы обойти круг, я нарисовала его в уме, как сверкающую полосу вокруг
огромного каменного ангела, вокруг всех нас. Он закрылся, дохнув силой, от
которой волосы на шее зашевелились, как если бы я обошла его со сталью и
кровью. Отлично, просто отлично.
— Хотите узнать разницу? Попытайтесь отойти от могилы.
Он нахмурился:
— Не понимаю вас.
— Просто отойдите к дороге, где вы отвечали на вопросы.
— Не понимаю, что это покажет.
— Покажет разницу между тем, кто вы, и кто он.
Герман посмотрел на меня, хмурясь, потом встал и зашагал к
дороге, прочь от могилы. На полпути он замялся, пошёл медленнее, остановился.
— Кажется, я не в состоянии двинуться вперёд. Не знаю,
почему. Просто не могу шагнуть. — Он повернулся ко мне: — В чем дело?
Почему я не могу подойти туда, где только что стоял?
— Реквием, выйди из круга.
Он посмотрел на меня, потом зашагал мимо зомби. На миг он
остановился, и я испугалась, что слишком хороший круг поставила — но он ведь
должен лишь удерживать внутри зомби и снаружи — прочих созданий. На вампира он
не должен действовать. Реквием протолкнулся насквозь, круг вспыхнул. Он опознал
в Реквиеме нежить, но не ту, что привязана к этой могиле. А я поняла, что
чуть-чуть подкрутить — и я могу поставить такой же круг, чтобы привязать
вампира к его могиле, гробу или комнате. Не насовсем, но на время. Это я
запомнила. Такая мера была бы отчаянной, но мне приходилось попадать в
отчаянные ситуации.
Герман толкнулся в круг, точнее, попытался преодолеть
собственное нежелание его пересекать. Реквием беспрепятственно вошёл обратно и
снова вышел, потом снова вошёл.
— Хватит, — сказала я. — Кажется, все ясно.
— Почему я не могу там пройти, а он может?
— Потому что это ваша могила, мистер Герман. Ваше тело
знает эту землю, а она знает вас. И она держит вас, когда я ей велю. А теперь —
вернитесь и встаньте на своей могиле, как хороший послушный зомби.
— Я не зомби!
— Встаньте на могилу, я сказала.
Он шагнул ко мне, потом остановился, сопротивляясь моей
воле. Он боролся с собственным телом, как боролся с ним, чтобы выйти из круга,
только теперь — чтобы не идти ко мне. Никогда я не видела, чтобы кто-нибудь из
них сопротивлялся моей воле, когда я даю прямой приказ, особенно из тех, кто
отведал моей крови. А сейчас на моих глазах это отлично сделанное тело, такая
живая личность, не хотела подходить ближе.
В следующую команду я вложила силу:
— Эдвин Алонсо Герман, подойди и встань на могилу свою.
Он направился ко мне, дёргаясь, как неотлаженный робот.
Сейчас он не мог не идти, но он сопротивлялся. А на это ему не полагалось быть
способным. Даже когда он встал на могиле, лицом к нам, тело его дёргалось и
корчилось, потому что он все ещё сопротивлялся моей власти.
Открыв банку с солью, я протянула её Реквиему:
— Подержи, будь добр.
Грэхем подал мне мачете, и вдруг у зомби глаза полезли на
лоб.
— Что вы собираетесь делать с этим большим ножом?
Голос его звучал неуверенно, но без страха. Этот парень был
сделан из теста покруче.
— Он не для вас.
Я уже закатала рукав куртки выше запястья и стала подносить
к руке мачете, как вдруг ладонь Реквиема легла на руку, держащую нож.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Мне нужна кровь, чтобы привязать его к могиле. И
лучше сделать новую ранку, чем открывать старую.
Он не убрал руку.
— Тебе больше не стоит давать сегодня кровь, Анита.
— Мне нужна кровь, чтобы это закончить.
— Это обязательно должна быть твоя кровь? —
спросил он.
— Обычно это бывает кровь животного, но я не собираюсь
убивать птицу, чтобы только уложить зомби. Пока что эти куры остались в живых.
Я пролью чуть больше крови, и они могут эту ночь пережить.
— Моя кровь подойдёт? — спросил он.
Я посмотрела на него сердито:
— Ты не дашь мне этого сделать без спора, Реквием?
— Не дам, — подтвердил он.
Я вздохнула и расслабила мышцы руки, чтобы её не свело. Он
продолжал держать мою руку с мачете.
— Я как-то использовала кровь вампира, случайно, но
вышло довольно… необычно. А необычного с меня на сегодня хватит.
Он показал на Грэхема:
— А его кровь?
— Моя что? — переспросил Грэхем.
— Твоя кровь, — повторил Реквием, будто это самая
обычная вещь.
— Много крови? — спросил Грэхем таким тоном, будто
этот вопрос задавался не в первый раз.
— Чтобы смазать или сбрызнуть лицо, только и всего.
— Окей, — сказал Грэхем. — Я тоже согласен,
что тебе терять кровь не стоит. Если моя подойдёт, то окей. Где будешь резать?