– Мы не будем кормить ardeur до того, как это будет
нужно.
– Твоя сила растет, и ты все больше походишь на Белль
Морт, – сказал Реквием.
– О чем это ты?
– Белль обычно обещала напитать на нас ardeur, а потом
говорила, что имела в виду не сейчас, а потом. Всегда потом. И это могло быть
очень потом, когда она хотела играть в свои жестокие игры.
– Я не играю, – возразила я, – я боюсь.
– Если ты сейчас будешь питаться от него, и он снова
окажется околдован, то ты не сможешь питаться ни от кого из кандидатов в pomme
de sang. Мы им покажем, в каком состоянии Реквием и скажем, что ты слишком
сильна стала для таких игр.
– А если он не подпадет снова под мои чары?
– Тогда некоторых из кандидатов ты сможешь попробовать
без секса.
Я все мотала головой.
– Ardeur растет, ma petite, и ты должна это признать.
То, что мы видели сегодня и накануне ночью, убеждает, что притворство больше не
поможет.
– Я не притворяюсь.
– Притворяешься.
– В чем я притворяюсь? – спросила я.
– Прости, мне очень жаль, но мы должны признать правду.
Я подползла к ногам кровати. Кровь текла струйкой по горлу,
как щекочущие пальцы. Мне было так страшно, что на языке ощущался металлический
вкус.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ты суккуб моего инкуба, ma petite. Ты питаешься, как
питаются вампиры, но сексом, а не кровью.
– Это я знаю, – сказала я злобно, потому что не
хотела говорить испуганно.
– Ты говоришь, что знаешь, но знаешь ты здесь, –
он коснулся моего лба, – а не здесь. – Он коснулся сердца. – Ты
на самом деле не веришь, что ты вампир.
– Я не вампир.
– Не в традиционном смысле, нет, но только потому, что
ты можешь черпать от Дамиана и Натэниела. Не черпая от них энергию, не кормя
ardeur вовремя, ты станешь испытывать слабость.
– Ты годами обходился без кормления ardeur'а всерьез.
Прежний мастер Сент-Луиса ни за что не позволила бы тебе питать ardeur
полностью.
– Oui, Николаос боялась той силы, которой я мог бы
достигнуть. Мастер города, который меня ей продал, тоже боялся. И отослал меня
к Николаос, рассчитывая, что ее детское тело я не стану соблазнять по своей
воле.
– Она выглядела лет на двенадцать-тринадцать. Есть
места, где это разрешено законом.
Он покачал головой:
– Не для меня. – Его передернуло. – Ты ее
видела, ma petite. Ты можешь себе представить, чтобы я добровольно привлекал к
себе ее внимание в этом смысле?
Я покачала головой:
– Нет, она была просто жутью.
Он кивнул:
– Жуть – такое наименование подойдет, хотя есть и
другие слова. – Он встряхнул головой, будто прочищая мозг от таких
мыслей. – Будь ты другой, которая легче относится к своим связям, то быть
суккубом моего инкуба было бы проще. Ты бы питалась от кого только захочешь. Ты
– человек, применение вампирских фокусов для тебя не вне закона.
– Не так, – возразила я. – Запрещается
использование магии или парапсихических способностей для вовлечения или
завлечения колдовским способом в участие в половом акте. Это рассматривается
как наркотик для изнасилования на свидании.
Он кивнул:
– Я не знал, что закон расширен и теперь это тоже
включает.
Я пожала плечами:
– Слежу за новыми законами. Это часть моей работы.
Он снова кивнул.
– Но все же, ma petite, многие с охотой пришли бы на зов
твоего тела. У тебя бы не было недостатка в пище, если бы ты пожелала питаться
на чужих.
Я посмотрела на него хмуро.
Он чуть улыбнулся.
– Не хмурься, ma petite, я знаю, что ты в легкие связи
не вступаешь. Ни у кого я такого серьезно отношения к сексу вообще не встречал.
Ты вообще во всем смертельно серьезна.
– Это жалоба? – спросила я.
– Нет, но это правда.
Я кивнула, поднесла руку к горлу, чтобы кровь не попала на
шелковый халат, и поискала взглядом Римуса:
– Дай, пожалуйста, марлю, а то придется это в химчистку
отдавать.
Римус без единого слова подал мне бинт. Я попыталась
остановить кровь, но она выплескивалась с толчками пульса. А я не могла
достаточно успокоиться, чтобы он стал медленнее. Вот тебе и все мои упражнения
по медитации.
– К чему ты ведешь? – спросила я.
– Что тебе в пищу нужны те, с кем ты знакома и не
испытываешь неловкости. Pomme de sang для вампира не должен быть просто пищей.
Это, скорее, еда, которая всегда под рукой, и ты об этом знаешь. Но
предполагается, что вампир питается от многих людей.
– Вроде случайных связей?
– Oui.
– Извини, я в случайные связи не вступаю.
– Верно, и вот почему для тебя кандидаты в pomme de
sang еще важнее, чем для обыкновенного вампира.
– Не улавливаю.
– Ты должна выбрать pomme de sang и другую пищу. И выбрать
достаточно пищи, чтобы не быть опасной для других.
– Лепет какой-то.
Он обошел вокруг кровати, хотел до меня дотронуться, но я
отстранилась.
– Если ты снова околдуешь Реквиема, то тебе нельзя
будет искать pomme de sang среди наших гостей. Пищу придется выбирать еще
тщательнее и более скрытно, за кулисами, от очень немногих мастеров, которым я
доверяю. Но лучше будет сделать это сейчас, пока у нас столько желающих
принцесс для нашего Прекрасного Принца. Потому что выбрать ты должна, ma
petite, должна.
– Я думала, что вся эта история с выбором pomme de sang
– хитрость, чтобы заставить всех себя прилично вести. Никто не хочет ссориться
с будущими родственниками – в этом роде.
– Анита! – По имени. Нехорошо. – Мы должны
выяснить, насколько ты опасна, пока Огюстин еще не проснулся. Если ты
напитаешься от Реквиема и его не зачаруешь, то сможешь освободить Огюстина. Но
если Реквием не будет свободен, то и он, и Огюстин будут как люди, которых мы
отпустили, но знаем, что можем призвать в любой момент. Мы снимаем чары с их
разума, чтобы не напрягать людскую полицию, но знаем, кто остался настолько
нашим, что мы можем во сне ему шептать. И всегда можем позвать их
обратно. – Он встал в ногах кровати, я видела, как он испуган, но под этим
испугом проглядывала заинтересованность. – Если мы не сможем это
контролировать, значит, мы сильнее, чем в самых смелых моих мечтах. Если мы не
сможем это контролировать, значит, мы опаснее, чем в самых глубоких моих
страхах. Если Реквием снова падет перед ardeur'ом, нам придется все отменить. Я
даже не посмею привести тебя на балет, где будет столько вампиров.