Тарра. Граница бури. Летопись вторая - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 140

— Ваше величество…

— Я не коронован… Святая Циала, это вы?!

— Да, сын мой! — Епископ Прокопий кротко потупил глаза. Таянец ехал за кардинальским ключом и застрял в Кантиске. Как же он, надо полагать, ненавидит сразу Феликса и Тиверия!

— Я рад вас видеть в добром здравии, ваше… высокопреосвященство.

— Я по-прежнему епископ, сын мой.

— Все меняется… Желудь становится дубом, кардинал — Архипастырем, епископ — кардиналом. Вы смогли покинуть Святой град, значит, вы сможете туда вернуться?

— Только вместе с вашим величеством. Покинуть Кантиску невозможно иначе чем с ведома барона Шады. Грубого еретика и…

— Но вас не стали задерживать?

— Иоахиммиус, — титул местоблюстителя Прокопий опустил, — разрешил не выносящим зрелища проливаемой крови духовным особам покинуть город. Без права возвращения, однако тайный путь в Кантиску, в резиденцию Архипастыря существует. Не далее как вчера вечером им воспользовались Рене Аррой и некий князь Озерного края именем Эмзарий. Нынешний Архипастырь повелел в Светлый Рассвет короновать Рене Арроя короной двух королевств — Таяны и Эланда.

— Он торопится. — Терять лицо в присутствии будущего члена своего конклава регент не мог. Он и не потерял. — Надо полагать, Флориан Остергази отказался от удовольствия лично намаслить лоб маринера. Когда следует ждать его святейшество?

— Феликс не покинет Гверганды. Ваше величество, — клирик понизил голос, — мне удалось услышать… Арроя коронует сам святой Эрасти! То есть это, конечно же, кощунство и Недозволенная магия, но они так уверены в успехе! У меня нет сомнений в том, что этот… озерный князь — Преступивший, но… Пока Кантиска не взята, еретики всесильны! Я и другие… смиренные братья молим ваше величество избавить Церковь нашу Единую и Единственную от поразившей ее скверны.

— Я подумаю, чем я смогу помочь… Как здоровье епископа Таисия?

— К несчастью, мой спутник умер почти сразу же по нашем прибытии в Святой град. Он слишком изнурял себя постами и бдениями и, вручив себя милосердию Триединого, отказался принять врача.

— Прискорбно. — Любопытно, скончался бы от чего-либо сразу же по прибытии Прокопия в Гелань Тиверий? Скорее всего, да, но правды никто не узнает. — Вы устали, святой отец, и, без сомнения, желаете уединиться для молитвы. Вас проводят.

— Сын мой…

— Вас проводят.

Озерный край… Князь! Как бы не так! Этот Эмзарий вылез из того же Убежища, что и Роман Ясный! Пресловутые Светорожденные не могли найти менее удачного времени, чтобы вступить в игру, хотя теперь с кантисскими чудесами все более или менее ясно. Но кто просил Арроя лезть в Арцию именно сейчас?! На радость союзникам!

Никогда еще Михай Годой так не ненавидел эландца. Никогда, но это не мешало регенту думать. Ход в Кантиску! Как же… Магия Арроя и Светорожденных не уступает магии Ройгу, а господин Шаддур и даже господин Улло, если припечет, умеют попасть туда, куда им нужно. Коронация Аррою понадобилась, чтобы вызвать скоропалительный штурм. Глупый Годой отзовет с Адены гоблинов и пустит в ход ройгианскую магию, после чего о любви подданных и лояльности даже самых продажных клириков придется забыть. Аррой же со своими эльфийским приятелем и Иоахиммиусом исчезнут, как и появились. Мальвани задаст трепку ослабленной армии Марциала, Чаши будут пусты, а пепел Кантиски, где не будет никого из вожаков, превратит почти императора в чудовище. Так вот, не будет этого. И Прокопия с его длинным языком тоже не будет.

2

Белоснежная кобылица остановилась, не желая идти дальше. Нанниэль удивленно огляделась — сама она не чувствовала ничего странного. И не видела. Узкое ущелье. По дну бежит поток, вдоль него змеится тропа. Зеленые плети плюща, серые камни, в которые вцепились отважные темно-синие цветы. Тихо, спокойно… Почему же упрямится Льдинка? Эльфийка соскочила с кобылы и попробовала повести ее в поводу. Не вышло. Льдинка дрожала и отказывалась сделать хотя бы шаг. Она не была боевой лошадью, такой, как ее брат Опал или же Топаз и Перла Рамиэрля. Тех обучали, в том числе и при помощи магии, повиноваться всадникам, хотя бы рушился мир. Нанниэль это знала и даже думала взять с собой Рубина Эанке, но не смогла. Все связанное с покойной дочерью вызывало боль и стыд.

Немного выждав, Водяная Лилия повернула назад и, проехав где-то с треть весы, обнаружила небольшую поляну у устья впадающего в безымянную речку ручья. Прикинув, что она не так уж и рискует, оставляя здесь Льдинку, Нанниэль отправилась посмотреть, что творится на дороге.

Колючие кусты за спиной эльфийки послушно сплели ветки, превратив поляну в леваду, Льдинка тихо и печально заржала, прося вернуться. Нанниэль на мгновенье замедлила шаг, но она и так всю жизнь возвращалась. Пока не осталась одна и не поняла, что это невыносимо.

Когда Лебеди под водительством Снежного Крыла покинули Убежище, Нанниэль опустилась до заклятья, почитающегося у Светорожденных постыдным. Она вынула следы Эмзара и его коня и, пустив в ход собственную кровь и давным-давно раздобытую прядь темных волос, создала амулет, наливавшийся теплом, когда она шла по месту, где когда-то проходил или же проезжал Эмзар. Выслеживание у эльфов полагалось верхом неприличия, сотворение подобного артефакта допускалось лишь по просьбе того, по чьим следам собирались пройти, но Нанниэль не могла поступить иначе. Она должна была знать, что сможет отыскать Эмзара. И вот теперь глупая кобыла лишает ее последней возможности. Стоит сойти со следа, и короля Лебедей придется искать по всей Тарре вслепую.

Вздохнув, Водяная Лилия зашагала вперед и вскоре поняла, что Льдинка не так уж и глупа. Ощущение давящей тяжести и обволакивающего сырого холода было отвратительным, но Нанниэль все равно шла, стиснув зубы, по лесу, в котором не было ни птиц, ни насекомых, и к полудню выбралась на небольшую скальную площадку. Внизу виднелась широкая, но неглубокая котловина, посредине которой стояло самое мерзкое сооружение, какое можно себе вообразить. По крайней мере, эльфийке показалось именно так, хотя с точки зрения цвета, пропорций и размера здание было даже красивым. Высокое, с узкими игольчатыми башнями и стрельчатыми окнами, оно словно бы вырастало из клубящейся на дне котловины мглы, почти сливаясь с ней благодаря светлому мрамору стен.

Отвращение и страх гнали вдову Астена прочь от этого гиблого места, но какое-то нездоровое, мучительное любопытство заставляло стоять и смотреть на матовые шпили, которых избегало, казалось, само солнце. И она стояла и смотрела, пока в гнетущей тишине не раздались ритмичные жутковатые звуки, похожие на завывание своры, загоняющей зверя. Нужно было бежать, но Нанниэль, сама не понимая почему, принялась торопливо спускаться, не забыв все же окутать себя отводящим глаза заклятием. Она шла на звук, который все приближался…

3

Роман спешил. Последнюю задержку он позволил себе у того самого холма, с которого Герика позвала Всадников. О них теперь напоминала лишь причудливая груда оплавленных камней, из которой струился ручей, солоноватый, как слезы или кровь. Темно-лиловые траурные вьюнки, дар Эарите, оплетали черные блестящие камни, Роман добавил к ним белые звездчатые цветы. Большего он сделать не мог, разве что положить жизнь на то, чтобы рогатая тварь издохла окончательно и бесповоротно.