Тарра. Граница бури. Летопись первая - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 102

Смерть адмирала не страшила, только в последнее время он все чаще вспоминал, как двадцать восемь лет назад тащил умирающего друга через каменистую атэвскую пустыню. Мышиная чума считалась смертельной, за ними шла настоящая охота — старый калиф приказал расстреливать из луков и затем сжигать как заболевших, так и всех, кто был с ними рядом, но Рене плевал и на калифа, и на мольбы и ругань Артура, требовавшего бросить его или добить. На тринадцатый день Артур умер. Рене завалил изъязвленное тело валунами и оставался рядом еще восемь дней — столько, сколько было нужно, чтобы убедиться: зараза его не тронула.

Счастливчик сумел обойти стражу калифата, в очередной раз обманув смерть, и на долгие годы вычеркнул из памяти раскаленные камни, выгоревшее небо с безжалостным кругом солнца над головой, ядовитых маленьких ящериц с раздвоенными хвостами и хрипы умирающего. А вот сейчас он словно бы вновь шел пыльной преисподней, пытаясь спасти то, что обречено, чувствуя за спиной неотвратимую погоню. Нет, Счастливчик Рене не боялся. Сама мысль смириться вызывала у него отвращение. В пустыне его оружием оставался здравый смысл. Тогда главным было не пропустить копивший под серой толстой шкурой влагу кактус агхо, укрыться от полуденных лучей, не наступить на змею, неожиданным поворотом сбить со следа погоню. Теперь место змей и палящего солнца заняли неизбежная война и что-то непонятное и потому особо опасное…

Герцог прислушался — «Серебряные» пели. Для этих мальчишек все просто — они идут за тем, кого считают чуть ли не бессмертным. Маринеры другие, они повидали достаточно, чтобы понимать: победа — не только реющие по ветру знамена и валящиеся под ноги коней враги… Но и они не сомневаются в счастливой звезде своего вождя. Никто не поверит, что Счастливчик не знает, что делать. Впрочем, почему не знает? Нужно готовиться к войне с Таяной и Тарской; к войне, в которой на каждого маринера придется восемь таянцев. Те, правду сказать, вряд ли с радостью пойдут против старых друзей, но у Тарски есть свои войска. Уже сейчас ясно, что Марко призовет гоблинов и Проклятый знает каких еще тварей, а значит, придется действовать наобум, уповая то ли на Великих Братьев, то ли на собственную удачу.

Над холмами поднималось созвездие Медведя — ночь приближалась к середине. У дальнего костра все еще пели:

То ли ветер рвет листья желтые,

То ли дождь над крышами мечется.

А душа застыла как мертвая,

И на сердце боль, что не лечится.

Во саду цветы отцвели давно,

Травы инеем запорошены,

А беда пришла да глядит в окно,

Словно гость недобрый, непрошеный…

1

Опытная серая сова издали углядела здоровенного зайца. За свою жизнь мудрая птица добыла множество косых. Неслышно взмахивая мягкими крыльями, ночная охотница устремилась к беспечной добыче, однако не долетела. Сову обуял смертельный ужас, перья на круглой голове встали дыбом. Коротко ухнув, она рванулась назад и успокоилась, лишь забившись в самое отдаленное и глубокое из известных ей дупло.

Счастливо избежавший птичьих когтей огромный заяц продолжил свой путь. Отъевшиеся русаки если и покидают лес на исходе лета, то лишь затем, чтоб совершить набег на крестьянские огороды; этот заяц затаился на обочине Роггского тракта, где сроду не росло ничего, достойного заячьего внимания. Стояло позднее лето, но шерсть зверька была белой, хоть и не той ласковой снежной белизной, что по зиме отличает ушастую братию. По цвету она скорее напоминала клубящуюся сырую мглу, выползающую по вечерам из холодных, мокрых оврагов.

Зверек ждал довольно долго — после постигшей старую сову неудачи никто не покушался на его спокойствие. Наконец вдалеке застучали копыта. Заяц сначала поднял длинные чуткие уши, а затем сел столбиком, повернув мордочку навстречу звуку. Ночной путник ехал один и явно спешил, однако был достаточно опытен, чтобы не гнать лошадь во весь опор. Заяц внимательно смотрел на странника, вбирая серыми ноздрями воздух. Удостоверившись, что это тот, кого он ждал, зверек поскакал следом. Внимательный взгляд заметил бы светлую тень, мелькающую вдоль обочины, но всадника волновало лишь то, что происходило на тракте. Он то и дело оглядывался через плечо в ожидании погони, копошащиеся в придорожных зарослях зверушки его не интересовали.

Белый заяц следовал за путешественником как пришитый. Иногда он взмывал свечой вверх, проверяя, все ли в порядке, иногда забегал вперед и, затаившись в ямке, ждал, когда наездник приблизится, но все эти предосторожности были излишними: по сторонам преследуемый не смотрел. Наконец впереди засветились жаркие рыжие огни. Заяц тихо пискнул от отвращения, но долг погнал его вперед, к ненавистному пламени.

На опушке каштановой рощи был разбит большой лагерь. Всадник оживился, пустил лошадь в галоп, но почти сразу передумал и свернул с дороги. Хорошенько спрятав коня, он крадучись пошел на огонь. Бедный заяц увязался следом, хотя каждый прыжок давался ему с трудом — огонь, даже далекий, причинял зверьку немалые страдания. Тем не менее он подобрался достаточно близко, чтобы увидеть, как ночной путник тихонько окликает часового, видимо, хорошо ему знакомого. Часовой с трудом подавил крик удивления, коротко кивнул и пошел к кострам.

Всадник ждал, прислонившись к перекрученному ветрами и веками необъятному стволу, и белый заяц ждал вместе с ним. Затем ветви кустарника расступились, и показался еще один человек. В лунном свете его волосы блеснули серебром. Зайца пронзила острая боль — присутствие чужака жгло не хуже огня, однако ушастый вытерпел и это, только неуклюже, совсем не по-заячьи отполз назад. Он видел, как приехавший, размахивая руками, что-то взволнованно рассказывал. Белоголовый молча привлек юношу к себе, и они уселись прямо на траве, подстелив плащ. Разговор затягивался. Старший что-то мягко, но настойчиво доказывал. Младший не соглашался, но в конце концов кивнул и спрятал лицо на груди собеседника. Заяц, собрав все свои силы, подобрался поближе, ему даже удалось услышать часть разговора. Затем седой ушел, а юноша встал, потянулся, поправил волосы и снова устроился на плаще.

Не прошло и получаса, как белоголовый вернулся, ведя в поводу черную лошадь. Чутье у нее было получше, чем у той, что принадлежала юноше. Она нервно повела ушами и коротко, зло заржала, поворотив голову в ту сторону, где затаился белый заяц. К удаче последнего, хозяин не только не обратил внимания на недовольство коня, но и цыкнул на животное, которое послушно замолчало, недобро косясь в темноту. Вскоре два всадника осторожно выехали на тракт и пустились в обратный путь. Заяц поскакал следом, стараясь не приближаться к пугливой лошади и ее опасному хозяину.

Путники выехали на берег Рогга, когда над горизонтом, предвещая скорый рассвет, поднял крыло звездный Лебедь. Впереди тихо плескалась темная вода, шуршали тростники, сонно крякнула утка. Наездники спешились и долго стояли рядом, держась за руки, затем юноша направил коня в воду, где оказался брод. Седой какое-то время смотрел ему вслед, а затем неспешной рысцой поехал вдоль реки. Белый заяц последовал за ним, но всадник уехал недалеко. Отыскав в придорожном лесу полянку, незаметную с тракта, он привязал коня к дереву и улегся в траве, глядя в светлеющее небо.