Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра - читать онлайн книгу. Автор: Вера Камша cтр.№ 117

– Нет, – тихо произнес разведчик, – меня зовут Нэо Рамиэрль, хотя я больше люблю свое человеческое имя – Роман. Астен был моим отцом, его убили, а я даже не знаю, сколько лет назад. Мы покинули Тарру и заблудились...

– Нэо, – повторил Ларэн и замолчал.

– Норгэрель – твой сын, – торопливо сказал Нэо, – он родился после твоего исчезновения в Сером море.

– Значит, родился сын... Залиэль погибла, это мне показали. Грэдитара любил... развлекаться. Кому-то из вас я обязан жизнью дважды, но лучше б первого раза не было... Грэдитара пытался добраться до вас через меня, вернее, через мою кровь. Сначала у него получалось, потом он потерял след. Он не давал мне умереть... я был ему нужен...

– Зачем вспоминать о страшном? – почти выкрикнул Аддари. – Мы вместе, мы вернулись, мы победили! Это главное, а прошлое лучше забыть.

– Если б все было так, – лицо Лунного исказила гримаса боли. Роман бросился к нему, но Солнечный принц успел раньше. Он легко расставался со своей силой, легче, чем они с Норгэрелем. Аддари был рожден отдавать и делал это с радостью.

– "Если б это было так"? – переспросил Норгэрель. Он смотрел на отца, веря и не веря. Выражать свои чувства всегда непросто, если они идут от сердца и если ими затронуто все твое существо.

– Мы и впрямь вместе, – попытался улыбнуться Ларэн, – обитавший здесь безумец мертв, а созданный им кошмар уничтожен... Только, убив поджигателя, не погасишь пожар, так что мы далеко не победители. И неизвестно, когда и как мы вернемся...

– Но мы ведь в Тарре. В Вархе!

– Да, в Тарре и в Вархе, а ее хорошо обложили. Грэдитара пытался выползти и не раз, но ему не позволили. Откуда стражам знать, что врага в цитадели больше нет...

Ларэн был прав! Если не удастся докричаться до Эмзара и доказать, что они – это они, а не очередная уловка Хозяина, придется или вырываться силой, или ждать у моря погоды. Роман невольно посмотрел на Кольцо, которое сам же и замыкал. Ловушка была надежной.

Бывает в жизни все.

Бывает даже смерть.

Но надо жить

И надо сметь.

Э. Ростан [49]

2896 год от В.И. Ночь с 19-го на 20-й день месяца Сирены. ИФРАНА. АВИРА

Аврора одевалась медленно и изящно. Не для себя – для любовника. Точными, медленными движениями натянула шелковые чулки, завязала ленты нижних юбок и повернулась к Базилю спиной, чтобы он зашнуровал корсаж. Арциец сказал то, что требовалось, а именно то, что он с куда большим удовольствием сделает обратное. Аврора засмеялась и предложила ему перейти от слов к делу. Базиль перешел. Потом они пили подогретое вино и рассматривали хаонгские картинки, за которые, поймай их на горячем, светило бы церковное покаяние. После картинок Аврора еще раз попробовала одеться, и опять не получилось, так что в посольский особняк на улице Старой Таможни Гризье вернулся лишь во втором часу пополуночи.

Почти все слуги спали, так как граф предпочитал уходить и приходить тогда, когда ему захочется. Базиль зажег свечу и поднялся в спальню. На столе у изголовья белело два письма – от сестры и графа Вардо. Настроение сразу испортилось, как портилось всегда при воспоминании о далекой родине и любимой семье.

Нора могла выводить на раздушенной бумаге какие угодно благоглупости, «возлюбленный брат» не верил ни единому слову «сестры и королевы». Жорес не передавал ему никаких приветов, не желал никаких успехов и был бы рад-радешенек, если б младший братец сломал себе шею или хотя бы обе ноги. Мать, может, за него и молилась – как-никак, из ее сыновей живым и здоровым остался только самый негодный, но в циалианки она по своей воле не уходила и убийцу своих детей не благословляла. Любовь Норы к царственному супругу была столь же непреложной истиной, как святость кардинала Клавдия, а благорасположение означенного супруга к шурину вызывало непреодолимое желание навсегда остаться в Авире. Базиль не сомневался, что гонец с приглашением на именование теперь уже покойного племянника не прибыл отнюдь не по причине скоротечной лихорадки, а потому, что Пьер боялся. Нора могла разрыдаться у брата на груди, а тот потребовать объяснений и по поводу Алека с Филиппом, и по поводу матери.

Граф Мо был готов поставить живого коня против дохлой кошки, что, останься он в Арции, ему бы на голову уже что-нибудь упало. По большому счету, его спасли Лось и собственное нахальство. Друга Саррижа и Вардо убивать не только опасно, но и глупо, а Тартю выжимает пользу и из чего можно, и из чего нельзя. Гризье поморщился, вообразив физиономию арцийского короля. Говорят, после смерти наследника он превратился в собственную тень, ни на мгновение не расстается с судебными магами и циалианскими рыцарями и строит себе новый дворец. Маркиза Гаэтано обвиняют в ереси, недозволенной магии и убийстве принца Анхеля и ищут по всей Арции. С тем же успехом Пьер мог бы издать указ о поимке ветра... Рафаэля Кэрну то и дело где-то «видят». Бывает, что и в двух, а то и в трех местах одновременно. То он в Мунте, то в Авире, то приходят вести с севера. Дескать, маркиз Гаэтано вспомнил, что он регент Арции и готовит восстание. Бред!

Тартю свихнулся, Кэрна никогда не тронул бы ребенка, он бы сразу содрал шкуру с кошачьего «короля». И правильно бы сделал! Бедная Нора... Хотя она вряд ли успела привязаться к сыну – Тартю решил воспитать Анхеля по допотопному этикету и отобрал у матери. Может, оно и к лучшему, если Пьеру свернут голову, сестренка сможет иметь другого мужа и других детей.

Базиль запил сестрины каракули вином, сжег над свечкой и задумчиво посмотрел на второе письмо. Заговор можно было отложить и на завтра, но спать не хотелось, и арциец сорвал печать с пылающим замком.

Почерк показался незнакомым, но все объяснилось весьма просто. Письмо было не от графа, а от графини. Антуанетта умоляла сжечь послание и к полуночи прийти в парковый павильон, так как ей необходим совет и помощь «истинного арцийского рыцаря». Похоже, белокурая прелестница основательно вляпалась в какую-то беду. Альберу она никогда не признается, да его и в городе-то нет, но почему ей нужен он, а не Морис? Правду сказать, Базиль был уверен, что эта болонка сейчас облизывает Саррижа. Неужели влюбленные поссорились? Хорошо бы! Базиль смертельно устал смотреть в глаза ничего не подозревающему Альберу и выслушивать любовные причитания Мориса, а от Антуанетты с ее опущенными глазками и губками бантиком арцийца откровенно тошнило.

Граф Мо был сыном своей матери и знал цену женскому лицемерию как никто другой, но не объяснять же двум дурням – старому и молодому, – что предмет их страсти – маленькая, похотливая дрянь, которой нужен и красивый, пылкий любовник, и богатый, влиятельный муж. Мать, та хотя бы была верна королю и семье, Антуанетте же не было дела ни до кого, кроме собственной персоны.