– Ну ты же не имела на руках результатов
экспертизы, – деликатно ответил Олег, – я бы тоже попытался связать
вместе две смерти: Аси и старухи. Ладно, ты послушай дальше.
Люсьенда Митрофановна, она же Луиза, жива до
сих пор, более того, в последний год женщина находится в относительном разуме.
Конечно, от мании преследования она не избавилась, но способна на внятный
разговор.
– Это она убила Асю!
– Нет, Луиза-Люсьенда не выходит за
пределы больницы. И ее никто никогда не навещал до последнего времени. А вот с
осени прошлого года начались удивительные события. Сначала в больницу приехала
девушка, по описанию медсестер, это была Ася. Она сказала медперсоналу, что
является внучкой Прохоровой, якобы ее мать давно развелась с отцом, увезла
девочку в другой город… Короче говоря, наврала с три короба. Ася приезжала к
больной несколько раз, привозила сладкое, фрукты, теплый халат, пижаму.
Накануне Нового года старуха сказала санитаркам:
– Скоро покину вас! Я куплю квартиру!
Одна из нянек, подыгрывая безумной,
воскликнула:
– Вот и хорошо! Дома-то лучше.
Вторая же сердито заявила:
– Деньги-то где возьмете? Нынче жилье не
копеечная забота.
Сумасшедшая выпрямилась.
– Я богата! Очень! Несметно!
– Ага, – захихикали технички, –
прямо хозяйка золотой горы!
Старуха разозлилась:
– Молчите, если ничего не знаете! Видите
ключик на шее у меня?
Женщины посмотрели на цепочку.
– Похоже, от почтового ящика, –
констатировала одна.
– От чего же еще? – подтвердила
другая. – Маленький очень для нормального замка, плоский.
– Это отмычка от сейфа! –
воскликнула Люсьенда-Луиза.
– Иди лучше спать!
– Нет, знайте, там миллионы.
– Хорошо, хорошо, ступай в палату.
Сгорбившись, бабка побрела по коридору,
нянечки схватились за ведра, разговору они особого значения не придали, в
клинике и не такое услышать можно.
Потом случилось еще одно событие, вместо Аси к
Луизе явилась другая девушка, стройная, с приятным глубоким голосом, кудрявыми
волосами, слишком ярко накрашенная, в очках.
– Здесь бабушка моей подруги
живет, – сообщила она, – знаете, внучка сломала ногу, а меня послала
к ней с гостинцами.
Не заподозрившие ничего плохого сотрудники
клиники препроводили гостью к Люсьенде. Девица просидела у старухи долго, почти
до вечера, потом ушла. А на следующий день заявилась… внучка, никаких переломов
у нее не было. Услыхав, что вчера приезжала ее подруга, девушка ахнула, а потом
быстро сказала:
– Ерунда вышла, фамилия у меня… э…
Иванова. Я и впрямь упала, но просто ушиблась, а подружке в справочной больницы
про другую Иванову сказали.
Пожелай врачи разобраться в ситуации, они бы
мигом потребовали у девушки паспорт, начали бы задавать вопросы, но в клинике
царит атмосфера полнейшего пофигизма, больных много, персонала мало, и по
большей части никому ни до кого дела нет.
Внучка вошла в палату, потом прибежала на
пост.
– У бабушки ключ пропал! Тот, что на шее
висел! Она нервничает! Приведите врача!
Тяжело вздыхая, доктор пошел к Люсьенде,
внучка крутилась рядом и все время спрашивала:
– Бабуля, а ты зачем ключик снимала?
В какой-то момент больная шепнула врачу:
– Пусть она уйдет.
Психиатр велел внучке подождать в коридоре, та
нехотя удалилась, а Люсьенда сказала:
– Не пускайте ее ко мне! Она обманщица,
не внучка мне! Ключ я любимому сыну отдала, он его. Ну как эта баба может моей
внучкой быть! Гляньте, сколько мне лет, я еще не древняя, просто из-за болезни
так выгляжу!
Доктор поразился разумным речам Люсьенды и,
решив потом как-нибудь разобраться в ситуации, вышел в коридор и сказал
лжевнучке:
– Прохоровой стало плохо, ее нельзя
тревожить.
– Ага, поняла, приеду в субботу, –
закивала девица.
Все, больше ее никто не видел.
Куприн замолк, я вскочила и забегала по
спальне.
– Так кто убийца?
Олег помрачнел.
– Сейчас сама назовешь имя, впрочем, я
тебе помогу. Знаешь, как звали соседку по коммуналке, ну ту, Трофимову, с
которой Луиза бок о бок прожила пару лет.
– Нет.
– Зинаида.
– И что?
– А ее сын носит имя Роланд.
– Ролик и Зина! Это же… домработница
Линды.
– Верно.
– Но как она оказалась на одной
лестничной клетке с Василием и его женой?
Олег развел руками:
– Просто купила себе квартиру, вроде
имела кое-какие побрякушки от бабки, продала их…
– Странно, – протянула я, –
Зина вынуждена была наняться к Линде из-за отсутствия средств на жизнь, а
Ролик, очень талантливый музыкант, играет в ресторанах за гроши.
– Точно, – потер руки Олег, –
на первый взгляд странно, но все становится на свои места, когда делаешь
правильные выводы. Луиза страстно любила сына, а после известия о кончине мужа
страх за ребенка превратился в манию. Став Люсьендой, Луиза не успокоилась, у
нее начиналось психическое заболевание, но дама этого не понимала, ей хотелось
получше спрятать своего сына, чтобы мифические убийцы его не нашли. Поэтому,
когда у Зины умер от дифтерита сын…
– Что? Кто умер от дифтерита?
– Сын Зины, Роланд, – повторил
Олег, – Луиза-Люсьенда предложила не слишком опечаленной бабе сделку: та
молчит о кончине мальчика, по его документам станет жить Костик, он же Матвей.
А Прохорова хорошо заплатит за «обмен», даст Зине драгоценности, их ей хватит
для безбедной жизни.
– Сумасшедшая!
– Да.
– Но Зина! Как она могла!
Куприн заморгал.