Я едва сумела догнать Неясыть.
--Скажи, почему ты так долго была в Храме? Ты
убила Ильсара?--спросила я, стараясь не отстать от нее.
--Нет.
--Значит, тебе не удалось отомстить?
--Удалось.
--Не пойму что-то.
--Я не собиралась убивать его. Тогда это не
было бы местью.
--Может быть, сбавишь немного темп, а? Что же
тогда это за месть, интересно?
Шаманка так внезапно остановилась, что я
налетела на нее, и она произнесла мне прямо в лицо страшным голосом:
--Самое ужасное для бессмертного - знать, когда
и как он умрет!
Она тут же продолжила путь, а я осталась
стоять.
--Я не поняла, Абарис,--посетовала я
подоспевшему жрецу.--Она что ему по руке погадала что ли? Что ж мы тогда три
часа проторчали в кустах? Ради этого?
--Отстань от нее,--сказал старик, проходя мимо.
--Надоели вы мне со своими загадочными
загадками,--буркнула я им в след и отправилась догонять.
Глава 17
Черный военный плащ-накидка, завязывавшийся под
горлом, с одной стороны вполне мог помочь мне скрыться от взглядов горожан, а с
другой - привлечь их внимание: такие носили солдаты Прона, которых в городе,
скорее всего, не осталось ни одного. Но мои рыжие волосы, рубашка без рукава и
перебинтованная рука могли бы вызвать гораздо больше подозрений, нежели военная
одежда, которую я могла запросто купить на местном блошином рынке.
Перед тем, как войти в город, Неясыть
остановилась передо мной и спросила:
--Чего ты хочешь, наместница?
Я опешила немного:
--Ты о чем?
--О цели твоего пути.
--Я хочу помешать Хамсину перебить наместников
и захватить их земли, только и всего,--произнесла я, наверное, не достаточно
торжественным для подобного заявления тоном.
--У тебя есть план?
--Есть, но пока он имеет весьма смутные
очертания. А почему ты спрашиваешь?
Неясыть приподняла подбородок и пафосно
изрекла:
--Тогда в долине источников ты спасла мне
жизнь. Сама я не сумела бы добраться до озера и позвать братьев. Я обязана
тебе, и потому хочу помочь.
--Спасибо,--произнесла я растрогавшись.--Ты
замечательный товарищ! Я давно хотела поблагодарить тебя, за то что ты
помогаешь мне. Хотя совсем и не знаешь.
--Я хорошо тебя знаю, наместница. Ведь на самом
деле - твоя слава идет впереди тебя.
--Слава? Что значит слава, если ничему не
служит...
В это время к нам подоспел Абарис, отлучавшийся
куда-то.
--Что это на нем?--изумилась я.
--Проклятый старьевщик!--возмущался он.--Не
хотел впускать меня! Хотя ведь узнал, собачий сын!
И действительно: в Аполло-Порт жреца знала
каждая собака. Понятное дело, что появляться в городе открыто было бы
неосмотрительно с его стороны. Зайдя в лавку старьевщика, которая располагалась
на самой окраине, почти у ворот, жрец приобрел себе серого цвета балахон с
капюшоном и сразу же надел его. Балахон этот был похож на женскую одежду, и я
предположила, что очевидно этот туалет предназначался для ношения беременным
женщинам. Зато жрецу она как раз подходила по комплекции, к тому же капюшон
позволял скрыться от людских глаз.
--И бороду спрячь, пожалуйста,--попросила я
его.--А то не только разоблачат, но и посмеются к тому же.
Но мы напрасно беспокоились. Улицы Аполло-Порт
были пустынны. Редкие прохожие так же пугались нас, как и мы их. Город опустел,
словно уснул или вымер. Окна в домах были закрыты ставнями или занавешены,
никого возле них не было: ни детворы, ни слуг, ни даже собак или оленей. Мы
старались избегать широких улиц, чтоб не привлекать внимание жителей своим
шествием, и следовали во дворец Справедливости. Судя по всему, наместники были
именно там, и это они стали причиной мертвого сезона в столице.
Не разговаривая друг с другом, а лишь
обмениваясь многоговорящими взглядами, мы двигались по городу. Лишь однажды
Неясыть, шедшая впереди, подняла руку в уже знакомом мне жесте, означавшем:
внимание - опасность.
--Лучше нам скрыться,--пояснила она через
мгновенье.
Мы тут же забежали за угол ближайшего дома и
спрятались между строениями в его дворе. Оттуда мы могли наблюдать, как по мостовой,
скрежеща острыми когтями, прошагали три пса-духа. Вероятнее всего это они
наводили ужас на местных жителей и были виной тому, что из города исчезли все
собаки.
--Надо быть осторожней. Псы не станут
спрашивать, кто мы и откуда, если в городе введен комендантский час,--сказал
Абарис.
--Попробуем пройти переулками и
дворами,--предложила Неясыть.
Таким манером нам удалось миновать почти весь
путь до дворца. Шаманка в городских катакомбах чувствовала себя не менее уверенно,
чем в лесу, прекрасно ориентировалась и вела нас за собой. Мы шли через темные
дворы, забирались в садики и пробивались сквозь такие узкие улочки, что Абарису
можно было протиснуться через них лишь боком. Когда же мы вышли к площади перед
дворцом, нас тут же окружили псы-духи.
Я ожидала этого: дворец должен был охраняться.
Шесть мускулистых гигантов, оскалившись, обступили нас со всех сторон. Любое
движенье, и они бросились бы на нас все разом. Доказывать чего-либо потом было
бы бесполезно. Пришлось мне выйти вперед и взять слово. Я постаралась быть
грозной:
--А ну, прочь отсюда! Я наместница Медных Гор!
Приказываю пропустить нас во дворец!
При этом я открыла лицо, откинув капюшон, и
отодвинула плащ, демонстрируя висящий на поясе меч. Псы перестали скалиться и
стали разглядывать меня. Так они и поверили!
--Я не шучу!--снова молвила я сердито.
--Мы тоже!--рыкнул один из псов и сделал шаг в
мою сторону.
Я отскочила и выхватила оружие. Неясыть
мгновенно достала свой клинок и приготовилась к схватке. Абарис отошел за наши
спины. Мы ждали нападения.
--Отставить!
Знакомый, но не человеческий голос заставил
всех псов остановиться. Я узнала приближающегося к ним Цербера.
--Это наместница,--нехотя подтвердил слуга
Гавра, который никогда не испытывал ко мне особого уважения.
--Здравствуй, Цербер,--поздоровалась я.--Гавр
тут, как я понимаю? Проводи меня к нему.
--А это кто?--неприветливо осведомился он,
кивая на моих спутников.
-- Они со мной! И только попробуй возразить!
Дворец был таким же пустынным, как и прежде.
Вот только беспорядка в нем стало больше. Может быть, сказывалась суматоха
военного времени, а может быть, наместники просто были неряхами. Следы грязных
лап и сапогов на мраморном полу красноречиво свидетельствовали о последнем
предположении. А впрочем, до того ли сейчас им было.