Ящик Пандоры. Книги 1 - 2 - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Гейдж cтр.№ 69

– Шестнадцатое, я думаю, – сказала она. – Да, шестнадцатое мая.

– Благодарю вас.

Всю дорогу домой Лаура смотрела вокруг себя как будто новыми глазами.

Мягкий, приятный бриз, продувающий улицы, где редко встречались пешеходы, напоминал о скором приближении лета.

Таким образом она в забвении прожила целую зиму и большую часть весны. Долгая зимняя спячка стоила ей двух семестров. Ее охватила горечь поражения.

Ведь теперь студенты, с которыми она поступала в университет, уже заканчивали первый год учебы, сейчас они усиленно занимаются перед последними экзаменами и собираются ехать домой на каникулы, возможно уже представляя себе летние развлечения.

Через пару недель каждому из этих студентов будет выведен общий балл, а Лауры в их списке не будет. Через несколько лет все они закончат университет, а она уже поставила крест на своей некогда предполагаемой карьере и научной работе и теперь даже не могла себе представить какого-либо будущего.

Жизнь ее промчалась, в буквальном смысле этого слова, мимолетно. Эта мысль хоть и тревожила ее, но приходила с определенным внутренним освобождением. Она часто размышляла о своем будущем. Наказание возрастало и становилось более глубоким, более реальным и постоянным. После столь резкого отклонения размеренного течения всей ее жизни вряд ли можно было непринужденно надеяться, что все еще как-то определится и войдет в русло. Она была конструктором монумента, который еще не был установлен. Но он справедливо должен быть установлен в память о погибших детях.

Всю свою жизнь она сама создавала это зеркало в пустоте, чтобы отражать уничтожение и гибель, которые принесла в мир. И это было правильно, это было хорошо и естественно.

Настойчиво чувствуя обновление, Лаура вернулась домой, пригласила саму себя на чашку чая и стала смотреться в зеркало.

За время затворничества ее волосы отросли почти до плеч. Она села перед зеркалом с ножницами и начала стричься. Мягкие черные кудри падали вниз, и короткая стрижка прежней Лауры начала всплывать в ее памяти.

Бездумно, автоматически она работала над своими волосами, отрезая, укладывая и придавая форму прическе. Когда она закончила, все выглядело вполне прилично и даже мило. Ее натуральные волнистые и пушистые волосы были очень красивы. У нее был слегка грустный взгляд, взгляд, который теперь больше молчал, а огромные темные глаза казались еще больше на ее исхудалом лице.

Повинуясь мгновенному импульсу, она прошла в чулан и нашла там рулон бумаги, акварель и собственный портрет, который предназначался в качестве рождественского подарка для Натаниеля Клира. Она почувствовала дрожь и страх, начав разворачивать его, и быстро опять свернула, как бы испугавшись. После этого она задумалась, ведь когда-то она могла долго смотреть на эту картину, стоило ли бояться сравнить портрет с ведьмой, в которую она превратилась за последние четыре месяца?

Все же она нашла в себе силы развернуть портрет. Ее собственное лицо смотрело на нее, и она почувствовала невинность и бездонность взгляда бывшей Лауры, возбуждение и волнение юности. Затем она снова повернулась к зеркалу. Ее теперешнее лицо было так же похоже на портрет, как фотография взрослого человека на его снимок в детстве.

Горе сделало свое дело. Она уже не была прежней Лаурой. Преступление и наказание убили ту Лауру, которая улыбалась с портрета, и ту Лауру, чья кисть выписывала этот портрет. Ее молодость кончилась.

Покрутив картину в руках, Лаура отложила ее. Она вымыла пол в ванной комнате, убрала состриженные волосы, после чего вернулась на свою кровать и села, глядя в окно, выходящее на улицу и на вентиляционную шахту.

Во многих отношениях она вновь чувствовала себя достаточно живой и бодрой. Но чувство чувству рознь. Даже полностью выздоровевший человек, чувствуя себя совершенно здоровым, порой несет в себе какие-то зловещие признаки прошлой болезни.

Впрочем, до полного выздоровления ей было далеко, больше того, на это не было никакой надежды. Она жила, повинуясь неясным импульсам.

Что-то заставило ее отрезать волосы, что-то побудило ее умыться, надеть на себя подходящее платье, что-то – поесть.

Затем у нее родилось побуждение подняться и идти, но она не встала. Прежняя Лаура умерла, сама убила себя, идя по жизни с глупыми надеждами. Теперь начался специфический процесс регенерации человеческой души.

Весь этот день и вечер Лаура взвешивала все свои чувства, и исследования эти были направлены против ее собственных ошибок. Она не могла понять, почему до такой степени ошибалась в людях, ведь она могла и хотела жить, смотреть вперед, в следующий день. И в результате натворила черт знает что….

Когда опускалась темнота ночи, у нее появлялось странное чувство. Она думала о смерти своего ребенка. Так легко и просто было последовать за ним в черное небытие, но… Она уже построила свое, вполне совершенное будущее вокруг потери этого ребенка. Она знала наперед каждую минуту своей будущей жизни, как эту минуту она проживет без него, как эта минута проходит в пустоте, образовавшейся после его смерти. Она была готова совершить любое преступление, мертвая, опустошенная внутренне, отторгнутая от будущего как женщина.

Грядущая жизнь будет ей наказанием, но в то же время она как бы защищала от нее ребенка, которого украла у себя и у мира. С каждым новым днем пропасть, отделяющая ее от других людей, будет становиться все глубже. Она не заслужила права радоваться жизни. Она отняла жизнь у своего ребенка и тем самым отняла ее у себя.

Образ ребенка возник перед ней. Она долго и с любовью смотрела в глаза своего нерожденного сына, следила за легкими тенями под мягкими бровями, любовалась его длинными черными волосами, спадающими на спину.

Затем этот образ начал удаляться от нее, и она знала, что видит его в последний раз. Ее прошлое уходило вместе с ним. Однако она чувствовала, что этот мальчик, которого она потеряла, навсегда останется частью ее жизни. Подсознательно она давно не сомневалась, что это испытание настигнет ее. Ей подсказывали это и ее «дождливые мысли». Улыбка мальчика была все теплее, но все больше и больше отдалялась от нее. Эта потеря была все еще с ней, и она сказала «прощай» своему одинокому сердцу, ибо вскоре образ мальчика исчез, ускользнул от нее навеки.

«Прощай», – произнесла она почти беззвучно. – «Я люблю тебя». Могильная тишина пустоты обняла ее, когда она легла в постель и уснула.

31 мая 1952 года

Лиз Бенедикт встретила Спенсера Кейна в Нью-Йорке на национальном съезде «Американ Энтерпрайз» по случаю распродажи акций.

В первую ночь распродажи она была связующим звеном между биржей и роскошными салонами отеля «Уолдорф-Астория», и там во время церемонии пожатия рук первым покупателям, неожиданно встретилась с ним. Впрочем, кажется, она уже видела его на предшествующем этому событию собрании в Нью-Йорке, как-то раз даже разговаривала по телефону по какому-то вопросу, касающемуся «Телетех». Множество деятелей «Американ Энтерпрайз» были разбросаны по всей стране, далеко не каждый руководитель подразделения был известен ей лично. Имена многих из них она узнала только накануне, но их функции и значение в компании пока оставались для нее тайной за семью печатями. Ей необходимо было поближе познакомиться с ними и с их бизнесом.