Мелькнул чулок - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Гейдж cтр.№ 189

– Ты не считаешь… не считаешь… что мы как-нибудь могли бы…

– Нет, милая.

Выражение лица Дэймона стало отрешенным и спокойным, странно противоречащим напряженному взгляду.

– Но если хочешь, можешь уехать. Только сейчас, сию минуту. Понимаешь?

Кристин провела ладонью по его курчавым волосам.

– Я остаюсь.

Дэймон снова притянул Кристин к себе. Девушка благодарно прислонилась головой к его груди, потому что перед глазами все кружилось. Земля уходила из-под ног; все, что осталось, – это Дэймон, и она держалась за него.

Комната будто наполнилась неестественным свечением. Кристин поразилась – неужели она видит мир впервые?

«Возможно, – подумала она. – Но уж, несомненно, в последний».

Эта мысль заставила ее улыбнуться. Горькая шутка, вполне в духе Дэймона Риса.

– Значит, откланяемся вместе, малышка? – глухо и спокойно спросил Рис. – Только ты и я?

– Да, – послышался шепот, – только мы. Дэймон рассеянно гладил Кристин по голове.

– Ты была у нее одна? – спросил он. – То есть в детстве…

– У меня была сестра, но она с нами не жила. Я… никогда по-настоящему не знала ее.

Тихий вздох прозвучал лаской.

– Все в порядке. Мы так мало знаем людей… даже родных. Главное – насколько они важны для нас и нашей жизни. Только это и имеет значение.

Рука Дэймона скользнула к нежному местечку между бедрами и пупком, медленно провела по гладкой коже.

– Дебора Энн Рис, – сказал он. Кристин кивнула, поцеловала его в щеку.

– Она была бы частью тебя, папочка. Была бы только твоей.

– Нашей, милая. Нашей.

Кристин попыталась сфокусировать зрение. Она почти не могла видеть, но мозг был на удивление ясным. Образы, стоявшие перед внутренним взором, появлялись ниоткуда и расплывались в ярко освещенной комнате.

Дэймон мрачно нахмурился.

– Когда она пришла, – спросил он, – у нее что-то было, так? Доказательство того, что она все знала. Какое же?

Вместо ответа Кристин подняла глаза. Только сейчас она, вздрогнув, поняла, что забыла вечером надеть зеленые контактные линзы. Они так и остались в ванной, в доме у каньона. Хотя после всего, что случилось, линзы больше не понадобятся.

И теперь она смотрела на Дэймона собственными голубыми, полными любви и доверия глазами… хотя видела в блестящих ледяных глубинах его глаз приговор своему будущему.

Почувствовав, что Кристин все поняла, Дэймон прижал ее к себе, вглядываясь в ее глаза с любопытством и самоотречением… пока не умерла последняя надежда.

Но он с нежностью обнял дочь еще крепче, поцелуями закрыл веки.

– Я так тобой горжусь, – сказал он. – Знаю, тебе тяжело пришлось. Но ты прошла через все испытания, малышка.

Он снова поцеловал Кристин в лоб.

– Я так часто говорил, что у меня никогда не было дочери. А теперь рад, что это именно ты, крошка.

Кристин с силой сжала его руку.

– А я так рада, что это именно ты, папочка.

– Значит, мы можем уйти не оглядываясь.

Голос Дэймона замер. Она почему-то не могла ясно увидеть его лицо, но с болью думала о зародившейся в ней жизни. Почему, почему нужно убить ее?

Кристин помнила, какие муки испытывала Энни после аварии.

Дэймон заметил грусть Кристин и привлек дочь к себе.

– Вместе, любимая, – успокаивающе обещал он. – Отдохни со мной.

Кристин слабо цеплялась за ускользающее видение. Дэймон все отдалялся и отдалялся. Комната стала блестяще-белой, словно зимний снег и сосульки, пронизанные солнечными лучами. Его рука была спасательным кругом, державшим Кристин на плаву, пока стены дома не растворились в белизне.

Мир возвращался к давно утерянному состоянию совершенства, пустоты, молчания и спокойствия… без человеческих голосов и шума.

Но в этой пропасти терзания Кристин достигли своего пика и затихли. Дом возвращался, – только теперь это был дом ее мечты, прекрасной и чистой, величественные стены закрыли ее от холодной отчужденности мира. Огромные окна были широко открыты. Небо – такое же белое, как стены. Дети медленно ползали по полу, словно крохотные автомобильчики, едва видимые с самолета. Погруженные в сказочные фантазии, они весело играли под защитой и опекой дома.

Никто не был в опасности, никто не плакал, никто не беспокоился.

Дэймон теперь находился очень далеко. Даже рука, державшая Кристин, словно растворилась. Девушка не могла дышать. Но, казалось, в этом больше не было необходимости.

Только дети оставались. Кристин чувствовала, что растет, заполняя белые комнаты, становясь ветром и колеблющимися занавесками. Детям не нужно было поднимать глаза, чтобы удостовериться, что она наблюдает за ними. Кристин была их глазами, их играми! Она находилась повсюду сразу – белая, мягкая, вздымающаяся.

Она олицетворяла мир и поэтому могла потеряться в этом спокойном «извне», не оставившем ей себя, и это было все.

Дэймон ушел. Но Кристин не грустила о нем, потому что там, где она находилась сейчас, не было одиночества.

Белизна росла, расширялась, и Кристин погрузилась в нее.

Энни очень устала. Только сейчас она вспомнила, что почти не спала последние дни, а бесконечная пустынная дорога навевала предательский сон. Она чувствовала себя совершенно одинокой, особенно когда свет фар выхватывал из темноты унылый ландшафт. Но, несмотря ни на что, Энни улыбалась, вспоминая, что едет к Дэймону и Марго. Позади остался безликий Лос-Анджелес с его холмами и долинами. Впереди ждала семья.

Энни пыталась придумать, чем их удивить и что сказать, когда Дэймон откроет дверь. «Пиццу заказывали, сэр?» Эта мысль развеселила Энни.

Она взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Через полчаса покажется дом.

95, 98, 100, 98… Сердце Уолли бешено билось: наконец удалось добраться до пустынного шоссе 93. Он никогда не был хорошим водителем, но сейчас знал: нужно спешить.

Уолли не обращал внимания на стрелку спидометра. Если его остановят, придется убедить патрульного полицейского ехать с ним. Репутация Уолли среди полицейских Аризоны и Невады была безупречной – в прошлом он оказал им немало услуг.

Но сейчас холодный ужас сковал все внутри. Кристин была где-то там, в темноте, и Уолли чувствовал, как смыкается над ней опасность – опасность, которую девушка не могла предвидеть, ибо она никогда не возникала в той, прошлой ее жизни.